Газетчик (с палкой, в солдатской бескозырке с кокардой, в залатанной шинели). Призы красавиц в Крестовском саду! Герой Порт-Артура генерал-адъютант Стессель награждается георгиевским крестом... Речь священника Гапона! (Уходит).

Появляется шумная и подвыпившая компания: Белокопытов, Петрункевич, Морган и Леру.

Белокопытов (заметно покачиваясь). Не георгиевский крест ему, прохвосту, а камень на шею да в Японское море... Эй, газетчик! Тьфу, изжога! Не таскайте вы меня, Христа ради, господин Петрункевич, на банкеты ваши: обрыдло мне между закусью и деволяями царя стращать, кукиш в кармане ему казать...

Петрункевич. Мою речь, которая, я знаю, при всей ее аллегоричности, вызовет гнев придворной камарильи, вы называете кукишем в кармане? Мне остается только развести руками.

Морган. Русский язык... своеобразный... Кукиш в кармане?..

Петрункевич. Игра слов.

Белокопытов. Игра в революцию.

Петрункевич. История нас рассудит, Егор Лукич.

Белокопытов. Высечет нас история... Придет его величество пролетарий всероссийский и всех нас... пониже спины...

Появляется газетчик.

С наступающим, милый! (Достает кошелек). На всех!

Петрункевич. Не иначе, новый заказ на шрапнель от военного ведомства! Вон кому на Руси война не осточертела!..

Белокопытов (сердито). А тебе завидно? (Газетчику). Окаменел, братец? Чаи взял — и айда! Волка ноги кормят.

Газетчик. Ногу, ваше степенство, я в Маньчжурии забыл, при Тюренчене. Примите сдачу вашу.

Сует назад чаевые, уходит, стуча палкой. Слышен его удаляющийся простуженный голос: «Отравление гусиным жиром! Новогодний балмаскарад! Речь священника Гапона! Генерал-адъютант Стессель...»

Белокопытов. Видели? Только что палкой по башке не хлобыстнул.

Леру (с легким французским акцентом). А в Саратове, господа, убит губернатор. Россия в брожении. Нация винит императора...

Белокопытов. А Ротшильды ваши ему заем: сто миллионов франков заместо кислородной подушки...

Петрункевич. Господа, господа, ведь мы на улице!..

Белокопытов. И на улице скажу: конституция нам нужна. Как вода на пожаре.

Петрункевич. Мне пора, господа. (Прощается). Вон какой у нас Егор Лукич, передовой... эксплуататор! Зачем же поддевку носите, вам бы другой покрой к лицу — Пальмерстон!

Белокопытов (злобно). А вы тоже не лыком шиты. Тоже трудно небось на двух табуреточках, неловко?

Морган. Два табуреточка? Игра слов?

Белокопытов. Игра в революцию! (Вслед уходящему Петрункевичу). Коли крайним сочувствуешь, так уж отвали именьице мужикам — и в террор! А?

Петрункевич не отвечая исчезает в тумане.

Молчит... Эх, высечет нас пролетарий всероссийский, коли за ум не возьмемся...

Леру (остановился, оперся на перила, задумчиво смотрит вниз). Что сулит России новый, тысяча девятьсот пятый год? Чего хочет русская душа? Ваши рабочие хотят идти к царю с петицией? Их ведет некий Гапон. Кто такой Гапон? Это сила?

Белокопытов. Темный поп. Да супротив нашего царя все сила. Наш-то махонький на такую странищу. Не к шубе рукавчик...

Леру (так же задумчиво). Но можно ли представить Россию без царя? Везувий, господин Белокопытов, молчал тысячелетия, но он вырвался наружу — и погибла Помпея.

Федор и Катя выходят на набережную.

Федор (уныло). Паду родителям в ноги — и вся недолга... А с приданым как?

Проходят.

Белокопытов. Чего хочет русская душа? А вот мы их спросим, молодых людей.

Леру (улыбается). Это влюбленные...

Белокопытов. Коллеги! С наступающим!

Федор (оборачиваясь). Взаимно.

Белокопытов. Прошу прощения, коллеги... Вот господа заморские... Мосье Леру, знаменитейший журналист французский... У него в Париже конюшни свои... А это — мистер Морган, миллионеров племянник... Миссия у него тут, в Санкт-Петербурге... Черт его знает, какая, но... миллионами пахнет... Охота им от вас узнать: чего хочет русская душа? А? Чего она, матушка наша, хочет? И... можно ли ее без царя представить?

Федор. Вы, господин, ежели лишнее приняли, нас в политику не впутывайте, мы себе того не позволяем.

Белокопытов. В охранку не побежим, не бойсь...

Катя. Разрешите нам пройти.

Леру. Я сказал, им не до нас...

Катя. Тем более, мосье Леру...

(Резко отмахивается). ...что вы скоро получите ответ от русского народа.

Федор. Засим прощайте. (Берет Катю под руку). И... и не вылетели бы ваши франки вместе с ихними долларами в трубу!..

Катя (вежливо). С Новым годом, господа! (Идет, увлекая за собой Федора. Оборачивается). Вы, кажется, что-то про Везувий говорили? Русский вулкан наружу вырвется — он зальет лавой всю Европу!

Белокопытов. Куда же? Коллеги!

Федор (издали). Бог подаст!

Скрылись в тумане.

Морган. О-о...

Леру. Влюбленные.

Белокопытов. Влюбленные и есть... (Небрежно оглядел Леру и Моргана с ног до головы). У нас, судари мои, и влюбленные — социалисты. Не иначе, сукины сыны, марксисты! И как это они учуяли, что у меня два завода, полпакета путиловских и шуба на мне шита из прибавочной стоимости?

Морган. Марксисты? Это сила?

Белокопытов. Сила, мистер Морган, сила!

Слышится цокот. Где-то в тумане промчалась коляска, скрипя рессорами. Неожиданный взрыв, вспыхнуло пламя. Из тумана рядом с Белокопытовым, как привидение, возникло меловое лицо Игнатия. Белокопытов испуганно отпрянул. Игнатий исчез.

Свят, свят... Давай бог ноги, господа!

Побежали. Голоса в тумане: «Куда! Держи-и! Стой, сволочь, стрелять буду! Стой!» Белокопытова, Леру и Моргана окружили дворники с бляхами и белых передниках во влаве с городовым.

Городовой. Я тебе покажу, как бежать, гадюка! (Замахивается).

Белокопытов (властно). Перестань, хам! Я Егор Белокопытов.

Из тумана вынырнул Зеленый с револьвером в руке. Зеленый (задыхаясь). Мимо никто?..

Городовой. Вот они, господин сыщик, говорят, что они... Зеленый. Болван! Мимо никто не бежал?

Белокопытов. А как же, бежал мимо, бежал человек какой-то.

Зеленый. Куда?

Белокопытов. А вон туда... (Показывает Зеленому в сторону, противоположную той, в которую бежал Игнатий).

Зеленый убегает.

Господин сыщик, прикажите, чтоб нас освободили!.. Я...

Слышен голос Зеленого: «В участок!»

Городовой. Пожалуйста, господа!

Леру. Но я подданный Франции...

Белокопытов. Идем, господин Леру, а то хуже будет. В участке с перепугу и морду набьют... Узнаем, чего хочет русский царь!

Белокопытов бодро зашагал, за ним Морган, Леру, дворники, городовой. Сцена пуста. Вбегают Марфа, Федор и Катя.

Федор. Вон там двор проходной, да, верно, уже оцеплен! Опоздали!

Слышны свистки.

За ограду! Эх, в чужом пиру похмелье!

Все трое устремляются за ограду. Петляя, как травимый охотниками зверь, вбегает на мостик Игнатий.

Катя. Сюда, скорей!

Игнатий (оборачиваясь). Кто вы?

Марфа. Замолкни. Иди сюда.

Игнатий скрывается за оградой. Дворники пробегают по набережной. Свистки. Слышно, как по переулку скачут всадники.

Игнатий. Кто вы?

Марфа. Ладно, помалкивай! Не продадим.

Катя (шепотом). Вы его убили? Нет? Значит, всё зря? Игнатий. Зря, всё зря. Не убил я его. Всё зря...

Снова по площади пробегают дворники в обратную сторону.