Екатерина (милостиво). Где ты, Григорий Александрович, чародей и алхимик? Не правда ли, господа, князь — алхимик, добывающий нетленное золото из пыли? Еще недавно резво скакали по сиим местам дикие козы...

Потемкин (поднимается на веранду). Благодарствую за ла ску, ваше величество. Да вот беда — турок обстроиться не дает. Татарам оружие возит, подстрекает. Намедни поймали одного татарина Ахметку, а у него ружьецо выделки французской, ахти стыд какой... Ладно, с вами посол французский, вот оказия! Матушка государыня, дозволь спросить: откуда у Ахметки ружьецо французское? Господин Сегюр, мне невдомек.

Сегюр что-то мычит.

Не могу разобрать, извините, господин посол.

Екатерина (разведя руками, Сегюру, как бы оправдываясь за неучтивость Потемкина). Enfant terrible! Ужасное, но... но прелестное дитя...

Потемкин. А третьего дня, матушка государыня, пиратскую фелюгу захватили, а на ней — пушка английская. И где они ее, злодеи, добыли, все собирался у английского атташе полюбопытствовать, и опять-таки оказия преудобная! Как полагаете, где, господин атташе?

Уорд. Теряюсь в догадках.

Потемкин. Вот и я теряюсь.

Екатерина (лукаво). Много будешь знать, князюшка, скоро состаришься. А мои гости привыкли видеть тебя всегда молодым.

Потемкин. Трудно, трудно, ваше величество. У турка-то флот сильнейший в мире, да еще учителя заморские. У нас — одни козы да море без флота, как вино без хмеля. А ведь еще светлой памяти государь Петр говаривал: который потентат одну армию имеет — одну руку имеет, а который и флот имеет — обе руки имеет. (Закашлялся). Что-то здесь душно, сердцу простора нету... Матушка государыня, дозволь занавески отдернуть? (Сделал знак).

Заиграл невидимый оркестр. Потемкин подошел к шторам. Сильным движением раздвинул их. Голоса изумления. Открылись пышные триумфальные ворота, украшенные зелеными ветвями. Через ворота стал виден рейд и выстроившиеся на рейде корабли.

(Звонким голосом). Черноморская эскадра твоя, матушка государыня! (Сенявину). Рапортуй, генеральс-адъютант!

Сенявин. Три линейных корабля, двенадцать фрегатов, три бомбардирских да десятка два с лишним двух- и трехмачтовых мелких судов, ваше величество!

Восторженный гул.

Сегюр. Excellent!..

Уорд. Glorious!..

Екатерина. Триумф! Триумф! Ну, Григорий Александрович, удивил навеки! Маг и алхимик!

Потемкин (сверкнув единственным глазом, задорно). Вот она, ваше величество, вторая рука государства.

Екатерина (милостиво улыбаясь). Да, теперь воочию вижу — есть флот на Черном море. Есть ли моряки?

Потемкин. К твоему приезду, ваше величество, нарочно на Северной стороне фальшивую крепостцу построили. На манер будущих крепостей турецких. И поглядим, на что бомбардиры русские способны. Прошу ближе к окнам, господа принцы, министры и сиятельные послы. (Подошел к окну, сделал знак).

Слышны с моря команды: «Ученье будет пушками! Изготовиться к заряду! Пали!» Екатерина, послы и придворные прильнули к окнам.

Выстрел.

А! С первого выстрела! Видите, загорелась башня!

Сегюр. Excellent!..

Выстрел. Облака дыма заволакивают бухту.

Потемкин. Нате вам! Вторая башня!

Уорд. Glorious!

Потемкин. Вся крепость горит! С третьего выстрела!

Ушаков. Молодец Ховрин! Отменно! Ура!

С моря доносятся крики «ура».

Потемкин (Ушакову). Очнитесь, сударь.

Ушаков (обомлев). Забылся, ваша... (Смолк, заметив па себе внимательный взгляд императрицы).

Екатерина (разглядывает Ушакова, как диковинку, с головы до ног). Пожалуй, ты прав, Григорий Александрович. Есть на Черном море не токмо флот, но и моряки. (Повернулась к Войновичу). Утешил, граф. Поздравляю тебя вице-адмиралом.

Войнович низко кланяется, целует руку, которую милостиво протягивает ему Екатерина.

Меткость явили твои моряки невиданную. Много же трудов потратил ты, дабы обучить канониров сему изумительному искусству!

Войнович. Не жалея сил, старался, ваше величество, и вот...

Потемкин. Погоди, граф. (Ушакову). Твои канониры стреляли, капитан первого ранга?

Ушаков (опустив глаза). Мои.

Екатерина (снова оглядев Ушакова с ног до головы). Je vous remercie vaillant marin. Je vous donne la qrade de briqadier .

Ушаков. He могу знать, ваше императорское величество!

Екатерина. Не понимаю тебя.

Шепот в свите и среди послов.

Ушаков (оробев). Французского не употребляю, ваше императорское величество!

Екатерина (пожимая плечами). Как же ты... обходишься?

Ушаков (растерянно). Матросы меня понимают, ваше императорское величество.

Екатерина (натянуто улыбнулась). Оригинал. (Кивком головы попрощалась с Ушаковым). Где могут отдохнуть мои милые гости, князь?

Войнович. Прошу сюда, ваше императорское величество, прошу сюда, господа послы.

Все переходят во внутренние покои. Екатерина мрачна.

Потемкин. Не гневайтесь на него, матушка государыня. Сей офицер — опытный мореплаватель. Во многих походах достойно участвовал, на всех морях, омывающих империю, плавал, побывал и в Ливорно и в Константинополе... На яхтах императорских на Неве командующим был... однако ко двору не пришелся...

Екатерина. Ибо медведем был, медведем после всех вояжей и остался. Сюда идти? (Уходит под руку с Войновичем).

За Екатериной уходят остальные. Потемкин в бешенстве подходит к Ушакову.

Потемкин. Доволен, сударь? Накликал на себя беду! Эх, лапотный дворянин! Это тебе не с матросами на качелях! Смоляная куртка!

Ушаков. Ваша светлость! Сами изволили говорить, к придворному политесу я мало приспособлен. Испробуйте меня в бою.

Потемкин (яростно). Здесь тоже, сударь, бой! Матушка государыня тебе сей насмешки ввек не простит.

По бульвару бежит запыхавшийся Сенявин. Поднялся на веранду.

Сенявин. Ваша светлость! Наисрочнейший пакет!

Потемкин (вырывает пакет, разорвал, читает, подняв голову). Эй, господа! Конец церемониям! Сюда! Скорей! (Ушакову и Сенявину). Турки заключили посла нашего в Семибашенный замок. Эски-Гассан напал внезапно на фрегат «Скорый» и бот «Битюг» у Кинбурнской косы.

Веранда заполняется придворными офицерами.

Господа! Хотела Россия оттянуть войну, да, знать, не судил бог! Турки напали на нас. (Неожиданно взял Ушакова за плечи, подвел к окну, показал на море). Ну, Ушаков! Где завидишь флот турецкий, атакуй его во что бы то ни стало, хотя б всем пропасть! Черт с ним, с политесом! На политес других найду! Атакуй, Ушаков, пришло твое время!

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Палуба «Святого Павла». На шканцах — Ушаков, Войнович, Васильев, Метакса. У пушек — матросы.

Войнович (глядя в подзорную трубу, растерянно бормочет). Эка силища! Двадцать линейных кораблей насчитал! А у нас всего три корабля да семь фрегатов! (Отнял трубу от глаз. Ушакову). Друг сердечный, предвижу дурные нам обстоятельства. И ветер туркам благоприятствует. Что предпринять, друг сердечный?

Ушаков мрачно молчит.

Завязать бы дуэль артиллерийскую. По регламенту Госта.

Ушаков (зло). По регламенту Госта от нас к вечеру и чешуи не останется — расстреляют. Их огонь сильней нашего раза в два, ежели не в три. Разве дуэль сие? Самоубийство.

Войнович. Что ж делать, что ж делать-то, батюшка? Ты ведь авангардом командуешь, тебе и карты в руки.

Ушаков. Руки мои связаны, ваше сиятельство: снимите с них путы, они добудут вам викторию.