31

— Ага! Пьянствуете, — не пряча смешливого прищура глаз констатировал тот, о ком велись все разговоры в эту уютную ночь на кухне.

Святослав подошёл ближе, бесцеремонно схватил бокал Евгении и допил остатки вина. — Неплохо, — как бы между прочим оценил он вкус напитка и, вернув уже пустой бокал на стол, подошёл к матери сзади и приобнял, касаясь щекой её виска. Руки Ларисы тут же опустились на сыновние, а лицо озарила мягкая улыбка любящей матери. — Всем успели косточки перемыть, или я помешал? — глаза его тем временем насмешливо смотрели на сидящую напротив Женьку.

Он уловил и несвойственный ей румянец, мягко пробивающийся сквозь белизну кожи, и то, как она моментально отвела взгляд… Впрочем, спустя какой-то миг сестрица, насмешливо изогнув бровь, снова открыто смотрела на него своими бездонными глазищами. За столько лет многое поменялось — Женька вытянулась, похорошела. И тогда, десять лет назад, она была весьма симпатичной девочкой, но сейчас, когда ушла угловатость, свойственная подростковой фигуре, Евгения стала действительно красивой девушкой. Ей очень шло длинное каре, которое сестрица носила последнее время, ухоженные волосы стали словно темнее, шелковистее — рука сама тянется прикоснуться к таким… Черты лица тоже словно сгладились, повзрослели, стали более мягкими, женственными. Но глаза… это были те же самые колючие глаза! Наблюдательные, смотрящие будто глубоко внутрь, готовые заметить любую, даже самую незначительную мелочь, и одним только взглядом дать этой мелочи оценку.

— Почему не спишь? — прервала его наблюдения мать, поворачивая голову.

— Да что-то не хочется…

— А вот я, пожалуй, пойду.

Лариса высвободилась из объятий Славы и поднялась. Она поцеловала сына и — Женя готова была поклясться в этом! — с долей лукавства во взгляде посмотрела на неё саму. Просто вечер перемен какой-то!

— Только не засиживайтесь долго…

Святослав, проводив взглядом мать и устроившись на её месте за кухонным столом, внимательно посмотрел на вмиг нахмурившуюся сводную сестру.

— Ещё? — он взглядом указал на стоящую чуть поодаль бутылку.

— Нет, не хочу, — устало откинувшись на спинку стула, произнесла она. И внезапно: — Ты не куришь?

Слава вопросительно поднял бровь.

— Только не надо нотаций! — фыркнула Женька в ответ.

— Не курю, — спокойно ответил он. — Но сигареты есть в машине. Принести?

Подумав, Женя согласилась. Уж очень сильным оказалось внезапное желание закурить.

— Только там намело, — кивнула она в сторону окна, намекая, что к машине будет не так-то легко пробраться.

— Ничего, прорвёмся, — отозвался Святослав. — Идём? Составлю тебе компанию, не против?

Женя лишь пожала плечами:

— Идём.

Они обулись, накинули куртки и вышли под навес крыльца. Слава, лавируя между ещё несущественными, но уже вполне обрисовавшимися сугробами, сходил к машине и спустя полминуты вернулся с пачкой тонких сигарет и зажигалкой в руках. Щёлкнув ею у лица девушки, он помог той раскурить от огня сигарету, а остальные убрал в карман, вместе с зажигалкой и ключами от машины.

Женька с наслаждением затянулась, с удовольствием вдыхая терпко-горький дым, и прислонилась к стене, кутаясь в свой наспех наброшенный на плечи тонкий пуховик.

— Только давай без упоминаний несчастных лошадей и пагубного влияния на них капли никотина, — краем глаза она заметила то, как братец на неё смотрит. — Я и так знаю, что курить вредно. И давно бросила.

— Я вижу, — усмехнулся он.

Но Женя не реагировала. Она закрыла глаза, наслаждаясь бодрящим холодным воздухом и редким ощущением лёгкого головокружения от вредной привычки, которую давно позволяла себе лишь в исключительных случаях.

Вскоре она услышала щелчок зажигалки, заставивший её открыть глаза и удивлённо посмотреть на сводного брата, с не меньшим удовольствием затягивающегося сигаретой.

— Ты так вкусно это делаешь, не удержался, — пояснил он, выпуская облачко дыма. — А вообще, я тоже бросил. Держу на всякий случай, — кивком указал на автомобиль. — Помогает в делах. Иногда одна совместно выкуренная сигарета бывает действеннее тысячи доводов и аргументов.

Какое-то время они молча курили, думая каждый о своём. А может, и об одном и том же.

— Макс отзвонился, — прервал молчание Слава. — Ждут нас завтра. Пойдём?

— Не знаю… — не стала врать Евгения. Она и в самом деле всё ещё не понимала, хочет ли идти в гости к Кедровым.

— И как давно вы не общаетесь? — он явно подразумевал Маринку.

— Давно. Лет семь, наверное. Или больше. Зато Лису совсем недавно видела, — не сдержавшись, брякнула Женька.

— А я вот с того вечера — ни разу, — цинично усмехнувшись, выдал сводный брат.

Она чуть не поперхнулась.

С того вечера…

Сомнений в том, о каком вечере вспомнил Святослав, не было. Ведь именно тот вечер стал переломным в их отношениях, именно он стал точкой, после которой жизнь свернула совершенно в иное русло. И Лиса тогда сыграла свою немаловажную роль.

— Супер. Есть, чем гордиться, — ядовито заметила Женька, откашлявшись.

— И как она? — Слава будто и не заметил сарказма собеседницы.

— Отлично. Поёт, играет, сочиняет. И, кстати, весьма неплохо… У неё группа новая, «Fox Vox», не слышал? В клубах полные залы собирают. Блюз-рок, соул, даже джаз. Я была на концерте, впечатляет, — не стала она скрывать свои впечатления от встречи со старой знакомой.

— И никакого метала и сатанистской тематики?

Женька против воли улыбнулась.

— Нет. Она теперь рыжая. Лиса.

Снова повисло молчание. Только тихий шелест снегопада и далёкий шум чьего-то неугасающего веселья нарушал тишину.

— Почему? — тихо, на грани слышимости, спросила Женя, прерывая затянувшуюся паузу. Не до конца веря, что решилась произнести это вслух.

Святослав, потянувшись к перилам крыльца, припорошённым задуваемым под навес снегом, затушил в нём сигарету.

— Так было надо, систер.