Встретились мы с Евтихием Емельяновичем Беловым впервые, хорошие отзывы о нем я слышал еще в период боев под Москвой в 1941 г., когда он командовал танковой бригадой.

На импровизированном НП, вблизи случайно уцелевшего стога сена, в 500-600 м от переднего края Евтихий Емельянович умело руководил боем. Он четко доложил обстановку.

Части и подразделения армии растянулись в глубину на 30- 35 км, много пушек и автомашин застряло в грязи.

- О колесных машинах и говорить не приходится, - с заметным огорчением говорил генерал Е. Е. Белов.-У нас, правда, есть некоторые преимущества перед противником - гусеницы наших танков шире и не так вязнут в грязи. Но артиллерия и автомашины совсем застряли, к тому же на исходе горючее и боеприпасы.

На корпусных обменных пунктах осталась половина боевого комплекта и четверть заправки горючего. О том, что имеется в данный момент на армейских складах, Е. Е. Белов не знал, но предполагал, что там боеприпасы и горючее на исходе.

- Неприятель, - продолжал Евтихий Емельянович, - оказывает упорное сопротивление и, подтянув новую танковую дивизию, пытается вернуть железную дорогу и станции Фридрихувку и Войтовцы. Ему временно удалось потеснить нас, но затем мы вновь восстановили положение.

Белов также доложил, что с управлением получается неладно: 10-й танковый корпус почему-то находится в двойном подчинении - и у нас и у Черняховского, а 62-я танковая бригада этого корпуса временно передана командующему 3-й гвардейской танковой армией П. С. Рыбалко.

Выслушав доклад Е. Е. Белова и его решение прочно удержать рубеж железной дороги на участке Фридрихувка - Войтовцы, я полностью согласился с ним, тем более что оно соответствовало приказу командующего фронтом.

Связавшись по ВЧ с Г. К. Жуковым, я попросил его вернуть все войска 4-й танковой армии в мое подчинение. На следующий день директива фронта на этот счет была получена. Но, к сожалению, 62-я танковая бригада возвратилась из 3-й танковой армии имея лишь штаб и тылы и ни одного танка.

Штаб армии переезжал на новое место. Бывший командующий генерал-лейтенант В. М. Баданов прямо со старого командного пункта вылетел в Москву лечиться. Так мы с ним и не повидались.

До прибытия штаба на новое место мне удалось познакомиться с командирами корпусов. С генералом Г. С. Родиным, который, передав корпус Е. Е. Белову, тоже выбывал в госпиталь, мы лишь попрощались. С командиром 6-го гвардейского механизированного корпуса генерал-лейтенантом А. И. Акимовым я встретился в районе ст. Войтовцы, там, где действовали его части. Выглядел он несколько усталым. Видимо, сказывались дни и ночи без отдыха в упорных кровопролитных боях.

К вечеру 11 марта штаб армии прибыл на новое место. Командный пункт мы разместили в лесочке недалеко от места, где ранее находился генерал Е. Е. Белов с оперативной группой. Знакомым оказался член военного совета генерал В. Г. Гуляев, которого я знал еще по битве под Москвой. Тогда он был комиссаром 28-й танковой бригады, входившей в состав 30-й армии. С остальным руководящим составом пришлось знакомиться уже в процессе боевых действий.

В тот же день было получено указание через начальника штаба фронта надежно закрепиться на достигнутом рубеже, пополниться запасами горючего, снарядов, мин, патронов, восстановить материальную часть и готовить войска к дальнейшему наступлению. Срок готовности пока указан не был.

Бои не только в полосе нашей армии, но и у соседей начали приобретать характер артиллерийских дуэлей без продвижения вперед. Учитывая создавшуюся обстановку, Ставка Верховного Главнокомандования внесла коррективы в ранее принятое решение. Теперь войска 1-го Украинского фронта ударной группировкой нацеливались на Каменец-Подольск, Черновцы, чтобы во взаимодействии со 2-м Украинским фронтом окружить и уничтожить 1-ю танковую армию противника.

Возобновить наступление намечалось 21 марта.

60-й армии предстояло овладеть Тернополем и выйти на выгодный рубеж Езерна, Золотники; 1-й гвардейской армии предписывалось освободить Проскуров и в дальнейшем достигнуть р. Стрыпы; 1-я танковая армия вводилась в сражение непосредственно на направлении Чертков - Черновцы; 4-й танковой армии было приказано начать наступление в общем направлении на Гусятин - Кутковце - Сатанув, к исходу четвертого дня овладеть Каменец-Подольском и Хотином на берегу Днестра и удержать их до подхода 38-й армии.

Нашей армии придавались 1672-й, 222-й истребительно-противо-танковые артиллерийские и 1442-й самоходно-артиллерийский полки, 6-я понтонно-мостовая бригада и 1506-й автомобильный батальон.

Предстояла огромная работа: нужно было в течение недели в условиях большой растянутости войск и распутицы подготовить части и соединения для возобновления наступления, вытащить всю застрявшую технику, чтобы она заняла места в боевых порядках. Одновременно требовалось организовать доставку в бригады, полки, батальоны и роты боеприпасов, горючего, продовольствия. Эту сложнейшую задачу предстояло выполнить органам тыла армии, во главе которого стоял генерал П. Г. Хитенков. Штаб армии должен был проделать большую работу по планированию операции. У командующего артиллерией полковника А. А. Кузнецова были свои заботы: уточнить местонахождение огневых точек противника, переместить артиллерию, дать целеуказания, составить график артиллерийской подготовки, проверить наличие боеприпасов. Начальник управления бронетанкового снабжения и ремонта инженер-полковник П. С. Плотников обеспечивал восстановление боевой материальной части - танков. Возглавлявший инженерные войска полковник М. А. Полуэктов заботился о том, чтобы части преодолели дороги, превратившиеся в сплошное месиво. Только что назначенный начальником связи армии подполковник А. Я. Остренко должен был добиться надежности связи со всеми войсками, командирами и штабами.

Чтобы в тех тяжелых условиях успешно осуществить намеченную операцию, предстояло провести колоссальную партийно-политическую работу в войсках. Особенно большую организаторскую работу проводил политотдел армии во главе с полковником Н. Г. Кладовым, и результат не замедлил сказаться - в период подготовки к наступлению в партийные и комсомольские организации поступило много заявлений от воинов о приеме в партию и комсомол.

Большой работоспособностью и знанием дела отличались генералы и офицеры штаба армии: генерал П. И. Другов, начальник оперативного отдела В. Г. Александров, начальник разведотдела Н. В. Бзырин. Кроме тщательной отработки документации по действиям войск своей армии, они много внимания уделяли организации взаимодействия с 60-й армией и особенно с 1-й танковой, прибывшей из резерва фронта, которая должна была действовать рядом с нашей армией в общем направлении на Залещики - Черновцы. Много внимания уделил вопросам увязки взаимодействия армий начальник оперативного отдела 1-й танковой армии полковник М. Т. Никитин, которого я хорошо знал еще по боям под Москвой в 1941 г. (он был тогда начальником оперативного отделения штаба 4-й танковой бригады). Когда в армейском звене работа была уже налажена, мы вместе с членом военного совета генералом В. Г. Гуляевым выехали в корпуса и бригады. Для меня, как нового человека, это было крайне необходимо, тем более что вся подготовка проходила в сокращенный срок. С кем бы я ни говорил - с командирами, политработниками, сержантами и солдатами, у всех чувствовалась твердая уверенность в успехе предстоящих боев.

При подготовке наступательной операции широко популяризировались подвиги воинов, ставших Героями Советского Союза в начале мартовских боев 1944 г. 5 марта танковая рота 28-го танкового полка (16-я гвардейская механизированная бригада 6-го гвардейского механизированного корпуса), усиленная взводом противотанковых ружей под командованием старшего лейтенанта В. А. Доронина, первой ворвалась в д. Войтовцы, уничтожила 6 боевых вражеских машин, в их числе 3 «тигра» (T-VI) и 3 «фердинанда» (СУ-88), и до роты пехоты, а на следующий день захватила ст. Войтовцы, перерезав железнодорожный путь Тернополь - Проскуров. Храбрецы отразили все вражеские атаки, не потеряв ни одного танка, обеспечив успех своему полку.