Но «да» получиться уже не могло. Вслед за прокурором Юсупова поддержал народный суд Советского района. Пришлось руководителям треста, смирив гордыню, подписать приказ о восстановлении.

— Мда... — задумчиво сказали Конькову в министерстве. — А вот как вы полагаете: юрисконсульта, например, уволить можно?

— Конечно.

— Ну, например, за проигрыш служебного дела?

— Смотря какого. Если юрист не допустил никакой, оплошности при подготовке документов и действовал в соответствии с законом, тогда нельзя.

— А за необеспечение нужного увольнения?

— Тоже незаконно.

— А за допущение прокурорского вмешательства?

— Что вы!..

— Ну, а, скажем, если мы ликвидируем должность юрисконсульта по совместительству? И введем другого, штатного? С целью, так сказать, повышения уровня юридической службы?

— Вот это уже вполне законно.

— Спасибо, дорогой! Сразу видно квалифицированного специалиста!

А вскоре в юридическую консультацию Советского района пришло письмо от самого министра. В письме сообщалось, что работа по совместительству министерство не устраивает, что вводится новая, целая ставка,. на которую будет зачислен юрист. Не В. С. Коньков, конечно, а другой.

И теперь вы сами убедились, что к мнению юриста некоторые товарищи относятся с высоким уважением и быстро усваивают полученные уроки. И поэтому мы можем прямо сказать, что Коньков не зря работал в министерстве старшим юрисконсультом несколько лет: его увольнение было произведено безукоризненно.

С ВИДОМ НА МОРЕ

Еще не выпали первые снега, еще трепещет последний лист, еще неясно, изберут ли снова председателем месткома доброжелательно настроенного к вам Афанасия Никитича, а с ваших уст сам собою слетает вопрос:

— Ну, а теперь куда?

Вряд ли есть необходимость уточнять, что речь идет об отпуске. О предстоящем отпуске, до которого еще далеко, но подумать о нем уже пора. Ибо каждому из нас хочется достичь той блаженной гармонии, когда отпуск, с одной стороны, развлекает, с другой — заряжает, с третьей — морально обогащает и, с четвертой, — материально не разоряет.

Сотни случайностей подстерегают ваш отпуск за каждым календарным поворотом. Да, прекрасен «бархатный сезон». Но если вы пожелали уехать в сентябре, надо: а) чтобы Упырьев согласился отдыхать в августе; б) чтобы Капитолина Францевна согласилась уйти на пенсию не раньше конца года; в) чтобы завод, где работает жена, выполнил полугодовую программу, иначе не отпустят; г) чтобы теща вернулась из Кинешмы и согласилась взять на временное содержание остающегося беспризорным щегла.

Ну и, конечно, самое главное — раздобыть путевки. Можно бы отправиться и так, дикарем, но сразу вспоминается комнатенка с тремя провисшими раскладушками, очереди в кафе, вечерний чай с хозяйкиного примуса... И гнетущая любознательность этой владелицы-огородницы:

— Шлепанцы-то у тебя небось сорок пятого размера?

— Сорок четвертого.

— Один бес! То-то, гляжу, у меня грядки по краям повытоптаны.

— Что ж мне, по воздуху летать?

— Летать-то у тебя не получится, не орел, — укоризненно бормочет алчная бабка. — А вот был у меня один жилец хороший: сам кандидат наук, а нога мальчиковая!.. И ходил между грядок по струночке...

Бр-р-р!.. До сих пор вспоминать тошно! А путевку сдал, поселился в палате, где море во все окно, — и блаженствуй! Не на птичьих полуорлиных правах, а как юридическое лицо.

Но вот настает август, и все счастливо утрясается: с Упырьевым и Капитолиной Францевной, с заводом и щеглом. А на руках прекрасная глянцевая путевка с фотографическим видом на море. Вверху крупно: «Дивноморье». Внизу мелко — «90 руб.».

Ах, «Дивноморье», «Дивноморье»!.. Но прежде чем повести разговор об этом доме отдыха, расположенном около города Геленджика Краснодарского края, автор считает необходимым сделать одну совершенно обязательную оговорку. Автор лично знает несколько человек, прекрасно отдохнувших в этом году в санаториях и пансионатах, в домах отдыха и на туристских теплоходах. «Нам в этом году повезло!» — восторженно говорят они, открывая традиционный осенний сезон демонстрации любительских фильмов, цветных «слайдов» и чернобелых фотокарточек. Естественно, круг счастливцев не ограничивается знакомыми автора, их несравненно больше.

Однако, радуясь отличному отдыху знакомых и незнакомых сограждан, автор обращает внимание на то, что «нам в этом году повезло!» — не случайная фраза. Она отражает довольно точно то объективное положение, при котором мало заплатить энную сумму за путевку — надо еще быть любимцем фортуны.

Ибо сама по себе путевка, даже при отличной погоде, увы, далеко не всегда гарантирует полноценный отдых. Она не столько гарантия, сколько возможность, соппряженная с риском. После того как человек оплатил путевку, его быт на отдыхе, его питание, отношение к нему обслуживающего персонала во многом напоминают личные вещи, оставленные в палате, — за сохранность их администрация ответственности не несет.

Ленинградка Нина Васильевна Тихонова, приобретая путевку в «Дивноморье», даже не подозревала, на какой риск она идет. Ей казалось, что обещанные путевкой «усиленное питание» и «двухместные палаты» — залог полноценного отдыха.

«Полноценный отдых» начался с первой минуты. С того, что Тихонову отказались принять. На том основании, что «мы в Ленинград путевки не продавали».

— Что ж, я сама эту путевку напечатала? Или украла?

— Не острите, вы не дома!

— Что же мне теперь делать?

— Что хотите!..

Лишь слезами удалось умолить администрацию, чтобы пустили (с путевкой на руках!) переночевать. Наутро — серия междугородных переговоров (пять рублей из кармана — долой!). Под давлением неопровержимых фактов администрация... нет, не признала свою ошибку... нет, не извинилась... Н. В. Тихоновой просто разрешили поселиться в «Дивноморье». Так сказать, простили.

Но весь дальнейший отдых проходил под знаком первого дня.

Как и обещалось, Тихонову разместили в двухместной комнате, но там жили еще трое (молодая супружеская чета плюс посторонняя дама, страдавшая бессонницей), Тихонову обеспечили обещанным питанием, но такой потрясающей безвкусности, будто шеф-повар объявил отдыхающим священную войну — газават. К тому же в погоне за планом дирекция одновременно кормила «неорганизованных отдыхающих», отчего в столовой было оживленно и тепло, как в летнем автобусе в час «пик». Ну, и разные там мелочи: душ не работает, белье не меняют, комнаты не прибирают...

Жаловаться? Пробовали. Ответ администрации был прост:

— Не нравится — можете уезжать!

В принципе, это исчерпывающая рекомендация. В самом деле, не нравится книга — можно ее отложить. Не по душе футбол — уйти посреди тайма или выключить телевизор. Но как мог уехать из санатория «Нафталан» инвалид Отечественной войны Б. В. Торлин? За тридевять земель, из далекого Новозыбкова, приехал он в Азербайджан, чтобы поправить здоровье. Подал путевку в окошко, а из окошка говорят:

— Поживите три дня так.

Какой-то загорелый флегматичный головотяп поленился своевременно завести бланки августовских санаторных книжек. А коли нету книжек, то — порядок есть порядок! — нету ни процедур, ни лечения, ни права на камеру хранения, ни даже полотенец. Словом, ничего, кроме раздраженной реплики:

— Не нравится — можете уезжать!

Ох как не нравится весь этот кавардак больным из «Нафталана»! Но уезжать?.. Долгожданный отпуск сопряжен с такими затратами времени, средств и сил, что напоминает путешествие в самолете: если уж взлетел — лети до конца!

Кстати, эту особенность крылатого транспорта тоже своеобразно используют некоторые причастные к отдыху организации. Группе отпускников-дальневосточников, уплативших по 280 рублей, чтобы совершить экскурсионное путешествие по маршруту Владивосток — Москва — Киев, сообщили, что их маршрут «чуть-чуть» меняется: Владивосток — Москва — Орджоникидзе. Но сообщили об этом... перед трапом самолета.