— Да, согласна. Знаешь, как обозначил гениальность Иван Павлов? Гений — это высшая способность концентрировать внимание на изучаемом предмете. Вот и Игорь. Рано уехал из семьи, учился, служил, работал. Нет конфликтов, но нет друзей, привязанностей. Жены, постоянной любовницы, в конце концов. Мне иногда кажется, его одного можно на Марс отправить, он справится и скучать по человечеству не будет. Но это только кажется. Ему нужен рядом со-чувствующий, со-переживающий человек, подруга, если хочешь. Не бывает одиноких гениев, они не выживают просто.

— Но почему я? Он… Галя, он совершенно определенно дал понять, что я не та женщина.

— В английском языке есть выражение 'self-made man' — человек, который сделал себя сам. Такой человек больше всего ненавидит зависимость от других. А он от тебя зависит. И в плане допуска к полету, а еще больше — в эмоциональном. Ты ему нужна.

Я хмыкнула.

— Довольно странно это проявляется.

Галя рассмеялась.

— Он стукнул тебя по голове портфелем?! Ну, в делах любовных так примерно я себе и представляла его уровень эмоционально развития!

Галя наклонилась, положила ладонь на мою.

— Не бросай его, Люда. Ведь хороший же мужик.

— И отечественная космонавтика пострадает?

— Непоправимо. Так что мне передать Владимиру Петровичу?

Глава 4. Все по Достоевскому.

Надо же. Оказывается, виноватые гении ведут себя так же, как виноватые коты, только под диван не залезают. В глаза не смотрят, по квартире передвигаются короткими перебежками. Ладно, сделаю вид, что так и надо. Мне так мой гуру велел сегодня.

— Люда, у тебя очень развита способность к эмпатии. Это самая сильная твоя черта. Почему же ты не это преимущество не используешь?

Насмешила ее рассказом о проекциях, в ответ услышала:

— Больше доверяй своим ощущениям. Ручаюсь, в девяти с половиной из десяти случаев ты совершенно правильно считываешь чужие чувства.

Вслух я, конечно, ничего не сказала, но про себя усомнилась. Так, чуть-чуть. Но, согласитесь, приятнее думать, что ты остаешься в программе потому, что нравишься симпатичному тебе мужчине, чем осознавать, что тобой аккуратно манипулируют. Даже ради всего человечества.

Наш с Галей затянувшийся психологический обед стоил мне двух часов 'после уроков'. Леониду Григорьевичу все равно, где там у вас, что у вас. Есть норматив занятий на тренажерах — будь добр выполни. Вернулась поздно, из вредности позвонила, и только потом отперла. Столкнулись на пороге. Судя по всему, бегать собрался. Или, скорее, сбежать.

— Добрый вечер, ужин на столе.

— Добрый. Спасибо.

Про цветы в спальне скромно умолчал. Розы, много. Цвет нейтральный, бледно-малиновый.

Переделала все дела, поболтала со своими. Светка, кстати, почти сразу после пресс-конференции, которую они всей семьей смотрели и даже запись сделали (для твоего, моего, то есть, музея!) собрала в сети все, что нашла про Игоря. Немного, сразу скажу.

Легла, но не спала еще, когда Игорь вернулся. Сходил в душ, тихо улегся. Лежала спиной к нему, слушала, как вздыхает и ворочается.

— Если каяться собрался, начинай, не скрипи пружинами. Очень спать хочется.

Встал, обошел кровать, присел на корточки.

— Люда, я виноват. Очень.

Села на пятки. Человек явку с повинной делает, а я лежу. Неудобно как-то.

— Согласна. Продолжай.

— Ты меня простишь?

— Это зависит от того, в чем ты виноват. Вы признаете себя виновным в том, что действительно считаете меня падшей женщиной или в том, что нанесли оскорбление по неосторожности?

— Люда, я дурак.

— Дурак. Что делать будем?

Он вдруг встал на колени, совсем близко. Думала, обнимет, но он только стиснул кулаки, и я чувствовала тепло его рук рядом с бедрами.

— Прости.

Я выпрямилась и теперь тоже стояла на коленях, опустив руки. Осторожно сжал мои пальцы, шепнул в губы:

— Прости.

— Ладно. Но будешь должен.

— Все что хочешь.

От его дыхания коже было горячо и щекотно, и я чувствовала, как начинают гореть щеки.

— Желание. Ты мне должен желание.

— Говори.

— Нет уж. Мучайся ожиданием.

— Люда…

— Ладно, заползай, — я подвинулась. — И давай спать, а?

Далеко не уполз. Прикинулся ветошью, невзначай так руку на мне забыл. Хотела ругнуться, но не стала.

Как по мне, если женщина спокойно уснула рядом с возбужденным мужчиной, то уложения уголовного кодекса соблюдены. Потому что цель наказания — восстановление справедливости и исправление виновного!

День рождения у меня восемнадцатого июня. Круглая дата. Самый большой подарок сделали родители. Они приехали! У нас городок закрытый, поэтому они поселились в соседнем райцентре, минут двадцать езды на машине, квартиру сняли. И я целую неделю ночевала у них! Каждый вечер ездила, а утром возвращалась. Игорь меня отвозил и забирал. Он уже прощен, а наказание еще отбывает. Ужины с моими родителями.

Отец еще ничего, а мама ведет себя как типичная теща. Зовет его Игорек, каждый вечер уговаривает остаться ночевать и еду с собой заворачивает. Он очень вежливо благодарит и быстро-быстро сбегает. Еще бы, ему одной меня хватает. День рождения выпал на вторник, приехали они заранее, в воскресенье. В пятницу мы их проводили. На следующие субботу-воскресенье было намечено отметить праздник коллективом. Я организацией не занималась, мне хотели сюрприз сделать.

Что сказать? Сюрприз действительно удался.

Жаль, что мы теперь не понимаем всю прелесть и притягательность слова 'предвкушение'. 'По жизни так скользит горячность молодая, и жить торопится, и чувствовать спешит'. Вяземский немного другой смысл в эти слова вкладывал там у себя в девятнадцатом веке, но если так сказать о нашем двадцать первом… Мы упростили и взгляды, и отношения. Мимолетные связи, короткие встречи. Верх романтизма в отношениях — это если в них есть 'конфетно-букетный период', чаще всего, короткий, как в хоккее.

По дороге на турбазу я дремала на переднем сиденье внедорожника, мысленно философствовала, жалела обделенное человечество и смаковала это самое предвкушение. Эти три недели после ссоры были… Не могу подобрать нужное слово. Очень чувственными, так, наверное. Мы по-прежнему не были близки, но не скрывали желания. Целовались, ласкали друг друга, спали обнявшись, но ни он, ни я не торопились. Это было так прекрасно, и чуть-чуть мучительно, и немножко по-детски.

Сертификат на желание я обналичила ровно через пять дней.

— Игорь, а ты был когда-нибудь во Владимире?

— Нет. А что?

— И я не была. Тут всего часа два езды до Золотого кольца, а мы сидим и культурно не развиваемся.

— Когда ты хочешь?

— Завтра. В семь встанем, в восемь выедем.

В прекрасном настроении запрыгнула в машину, дождалась, пока выберемся на шоссе, и объявила.

— Игорь, я решила, что хочу. Желание, ты помнишь?

— А это разве не оно? — удивился должник.

— Нет. Это просто поездка. Развлечение. А я хочу получить право задавать тебе любые вопросы, самые личные, и получать ответы. И не какое-то там односложное бурчание, каким ты обычно отделываешься, а подробные и развернутые, как твои отчеты по испытаниям. Что скажешь?

— Я обещал — любое желание. Спрашивай.

— Вот! Мужик сказал, мужик сделал. Тогда тебе бонус. Я тоже отвечу на любой твой вопрос, когда захочешь. Начнем с самого простого. Откуда у тебя такая необычная фамилия?

— Не знаю. Отец смеялся, что у волостного писаря крупный почерк был и какому-то предку букву 'в' в 'пачпорт' не дописали.

— А почему 'Князь'? Тебя Славка так называет?

— Сам придумал, сам называет. Это еще прилично, у нас на курсе каких только погонял не было.

— Так вы учились вместе?

— Да, в летном. В отряд космонавтов берут или после технического ВУЗа и РКК или из военной авиации. Я говорил, школу в пятнадцать закончил, в военное училище по возрасту не взяли, в Бауманку подавал документы, но по деньгам в Москве тяжело было, поступил в Питер. В двадцать вместо армии в Краснодарское. Остальным по восемнадцать было, я, считай, сразу 'дедушка'.

Пока усыпляла бдительность, спрашивала о пустяках, об учебе. Потом о друзьях, сослуживцах. Кто. Где. С кем отношения поддерживает. О женщинах.

— Сколько продолжался твой самый длинный роман?

— Не помню. Но не слишком долго. Я всегда старался встречаться с девушками, не стремящимися к чему-то серьезному.

Понятно. Никакой духовности, сплошная физиология.

— А в городке? — с Галей Коровиной, например.

— Нет. Не работай там, где спишь, ну, ты знаешь.

Город понравился. Ходили, конечно пешком, я фотографировала-фотографировала-фотографировала. Сама 'на фоне Пушкина' сниматься не люблю, а вот пощелкать красивые виды, исторические здания — обязательно. Обедали на открытой веранде небольшого ресторана. Игорь залез в интернет, неожиданно предложил:

— Хочешь, поедем, посмотрим на храм Покрова на Нерли? Здесь совсем рядом, оказывается.

— Спрашиваешь!

Долго смотрели на белую свечу церкви в синеве и зелени, пока закатное солнце сначала не покрасило ее в золотой и розовый, а потом не потушило.

— Игорь, а где сейчас твои родители? — спросила с замиранием сердца, почему-то ожидая чего-то трагического.

— Дома. Так и живут в Норильске.

— И сколько ты с ними уже не виделся? — подозрительно спросила я.

— В том году в отпуск ездил. А так созваниваемся. Редко, правда.

— А я со своими два раза в день… Отпуск на севере — это оригинально.

— Там лучший отдых. Природа, люди. Поймешь, когда сама увидишь.

Звучит многообещающе.

— А братья-сестры?

— Нет, я один.

— Скучают, наверное, без тебя. А ты?

— Знаешь, мальчишкой был — скучал. А сейчас… Человек ко всему привыкает.

— Привыкают к хорошему, Игорь. Остальное терпят.

— Ну что, поедем?

— Поедим и поедем. Зря, что ли, еду на вынос заказали? Достань, у меня еще там чай в пакетиках и кипяток в термосе.

— Люда, приехали, — открыла глаза. Ничего себе я на минутку глаза закрыла. Действительно приехали. Игорь успел из машины выйти и с моей стороны дверь открыть. — Все нормально? Ты немного бледная.