— Вы поэт, философ, лирик, романтик? — поинтересовалась она.

— Не поэт. Философ, лирик, романтик — это есть в каждом из нас. У кого-то больше, у кого-то меньше, но есть в каждом.

— А куда мы едем? — заволновалась Катя, заметив, что машина выехала за город.

— Я живу здесь рядом — останетесь до утра у меня. Если хотите — я рыцарь и вам ничего не грозит. Подпрыгнуть, чтобы поверили?

— Говорят, что все маньяки имеют обаяние и умеют заворожить свою жертву, — ответила она.

— Наверное, так оно и есть, — согласился Роман.

— Успокоили, называется, спасибо.

— Слова… ведь это все слова. Хотя один козырь вы дали мне сами. Я не обаял вас и не заворожил, из этого напрашивается один вывод — я не маньяк.

Он снова повернулся к ней, улыбнувшись.

— Бросив эту карту, вы остались без козырей, Роман. Как станете играть дальше?

— Без козырей… Тогда выходит — вы мне поверили, и я теоретически смахиваю на маньяка. Я бы сыграл в игру — быть самим собой. В этом перевернутом мире это не всегда удается, но постараюсь оправдать ваши надежды.

— У меня есть надежды?

— Естественно, — уверенно ответил Роман.

— И какие?

— Приятно провести до утра время. В полном и хорошем смысле этого слова. Надо пояснить?

— Нет, не надо, я поняла.

Машина подъехала к воротам, которые открылись автоматически. Он поставил автомобиль в гараж и пригласил девушку в дом, сразу проведя ее на второй этаж. Открыл несколько комнат.

— Выбирайте любую, до утра она будет вашей. Двери крепкие и запираются изнутри. Минутку, — он удалился и вскоре вернулся, — это чистая рубашка и халат. Мужской, но вам подойдет. Здесь душ, — он указал рукой на дверь, — я жду вас в гостиной. Пока тоже ополоснусь на первом этаже.

Роман ушел, оставив ее удивленной и задумавшейся. Она вернулась в гостиную через полчаса.

— Присаживайтесь, время еще детское, всего восемь вечера, посидим немного, поговорим. Разносолов нет, никого в гости не ждал, но с голода не помрем. Есть красное вино, коньяк?

Екатерина осмотрела стол, накрытый на две персоны — жареные куски свинины, видимо только что разогретые в микроволновке, источали приятный вкусовой аромат; нарезанные ломтиками свежие помидоры и огурцы, посыпанные колечками лука; несколько видов колбасы и буженина; большое блюдо с фруктами; графин, видимо с каким-то соком; порезанные дольками лимон и груша…

— Однако совсем не плохо для мужчины, не ждущего никого в гости, — произнесла она, усаживаясь на стул.

Она успела обратить внимание на женское отсутствие в доме. Видимо, действительно живет один. Все чисто, опрятно, что редко свойственно мужчинам. Роман налил ей в бокал вина, себе плеснул коньяк.

— Мы уже знаем имена друг друга и все равно за знакомство, — предложил он, — знакомство продолжается и нам не миновать в разговоре хотя бы частички анкеты. Не знаю, как вам, Катя, но мне бы хотелось знать о вас больше, чем одно имя. За знакомство, — повторил он.

Катя отпила глоток, похвалила. Роман ответил:

— Это настоящая "Хванчкара". Трудно достать не подделку, но я пытаюсь. Могу я попросить вас, Катя, рассказать немного о себе?

Она пожала плечами:

— Я физик, работаю в одном из НИИ, занимаюсь нанотехнологиями в электронике. Жила с папой и мамой, но отец недавно купил мне двухкомнатную квартиру в этом же доме, где мы и жили. Когда родители рядом — это неплохо. Про подружку вы уже знаете…

— Нанотехнологии, — повторил Роман, — должно быть очень интересно. Микропроцессоры и интегральные схемы, полупроводники на атомарном уровне… Над чем конкретно работаете сейчас?

— Да, это очень интересно и перспективно, я занимаюсь транзисторами. Получается маленькая, не видимая глазу штучка, по производительности намного превосходящая привычный нам предмет в приемниках, телевизорах…

— На основе углеродной нанотрубки?

— Вы разбираетесь в физике? — удивленно спросила Катя.

— Не очень. Когда-то увлекался этой наукой, много читал. Например, традиционные электронные цепи в компьютерах имеют малую информационную емкость. Если выстроить логические цепи на основе передачи электромагнитного излучения вдоль цепочки металлических наночастиц с помощью возбуждения плазмонных колебаний, то объем информации на уменьшенных носителях и скорость передачи возрастают в разы. Обычная плазмоника — одно из ответвлений наноэлектроники.

— Обычная плазмоника? Ну, уж нет, — возмутилась Катя, но сразу остыла, — а вы, оказывается, не такой уж простой парень, каким хотите казаться, если читали кандидатскую диссертацию Графа. Есть такой молодой ученый в Питере — Роман Сергеевич Граф, который занимается обычной плазмоникой, как вы не осторожно выразились. К сожалению, я не смогла попасть на его лекции в Санкт-Петербурге, не получилось. Но это же современное направление, это эврика, это прорыв в науке…

Роман заметил, как загорелись ее щеки, с каким увлечением и энтузиазмом она говорила.

— Вы можете представить себе компьютер на основе плазмонных технологий, — продолжала говорить с увлечением Катя, — размером со спичечный коробок и мощностью в сотни, нет, тысячи раз превосходящий обычный компьютер сегодняшнего дня? Мы иногда часами ждем обработки нужной информации самым современным компьютером, а этот бы выдал все в одну долю секунды. Но разве только в компьютерах дело? Плазмонику можно применять…

Она глянула на него и осеклась:

— Вы извините, Роман, я увлеклась немного. Но я рада, что познакомилась с мужчиной, который читал диссертацию Графа… Это же гениальный ученый, это же голова, это столп науки, наконец.

— Извините, Катя, но я не читал диссертацию Графа…

— Зачем же обманывать, Роман? Я достоверно знаю, что это нигде не публиковалось. То, что вы рассказали мне, можно было прочесть только в его диссертации, — она внимательно посмотрела на него, — не хотите ли вы сказать, что лично знакомы с Графом?

— Лично знаком? Наверное, это выражение будет не совсем правильным, но Графа я знаю.

— Вы знаете Романа Сергеевича? Расскажите, пожалуйста, расскажите, — попросила она.

— А что рассказать? Молодой симпатичный парень, брюнет, высокого роста, примерно моего возраста, — она слушала, раскрыв рот, — и, глядя на вас, понимаю, — продолжил он, — что если бы мы были знакомы лучше, то я бы уже стал ревновать вас.

— Ревновать? — она внезапно фыркнула, — может вы действительно маньяк?

Екатерина испугалась, вылетевших внезапно слов. Роман встал, подошел к ней, положил руку на плечо.

— Не волнуйтесь, Катя, я не маньяк.

Она скинула его руку с плеча и отодвинулась, понимая, что отсюда уже ей не сбежать. Побледнела и затряслась от страха. Маньяк, точно маньяк, заманил в дом и начал действовать. Положил руку на плечо, а потом что? Разные страшные мысли закрутились в ее голове.

— Это мой паспорт, Катя, взгляните.

— Зачем? — не поняла она.

— Там черным по белому написано — не маньяк, — пояснил он.

— Издеваетесь, — с трудом произнесла она.

— Вы все-таки взгляните, — повторил Роман и сел на свое место, — посмотрите, а потом посмеемся вместе.

Она боязно, но все-таки взяла паспорт, открыла его. Он наблюдал, как меняется ее лицо. То на него посмотрит, то в паспорт, то на него, то в паспорт.

— Да, Катя, я не читал диссертацию, я ее написал.

— Вы хотите сказать… — все еще неуверенно произнесла она.

— Да, хочу предложить тост за продолжение нашего знакомства.

— Вы тот самый Граф, который написал…

— Нет, черт подери, это не я. У того Графа прямо на лбу светится плазмоника, а у меня ничего, кроме маньяка не видно, — не выдержал он. — Извините, Катя, за резкость. Да, я из Санкт-Петербурга, но сейчас, как видите здесь. И физикой больше не занимаюсь. Диссертацию засекретили, а мне предложили работать на оборонку под контролем. Ученый под контролем — это не по мне. И я уехал из Питера, здесь попал в маньяки — вот так и живу теперь.

Он опрокинул бокал в рот, не дожидаясь Екатерины.