— Мне жаль. Может, тебе попробовать снова?

Она невесело рассмеялась. Я почувствовал резкую боль в левой части груди.

— Да, уверена, что они поймут всё это.

Я никогда не слышал, чтобы Елена язвила, и ей это не шло.

— Я не имел в виду рассказать им обо всём этом. Держу пари, они не пропустят сообщение от тебя.

— Не знаю. Возможно.

После этого в машине повисла тишина. Я знал, что обещал себе поговорить с ней о поцелуе, но опустил тему и продолжил поездку. Когда мы, наконец, вошли в дом, она заскользила взглядом по комнате, рассматривая всё, лишь бы не смотреть на меня. Обхватив её лицо, я поднял его так, чтобы она посмотрела на меня, и заметил, что её радужки почти незаметны из-за расширенных зрачков.

— Расслабься, Елена. — Я поцеловал её в лоб. — Сегодняшний день был утомительным, и завтра тебя ждёт нечто грандиозное.

— Грандиозное?

— Увидишь. Теперь почему бы тебе не подняться и не пойти спать?

Она кивнула, но прежде, чем успела выйти из зоны моей досягаемости, я наклонил голову и опустил свои губы на её, снова не в силах сопротивляться. Когда она не отпрянула, я стал смелее и ударил языком по её губам, надеясь, что она впустит меня. И она не разочаровала меня. Я брал, и она давала, прикосновение наших ртов посылало горячее желание по моим венам. Когда потребность в воздухе затмила всё остальное, я отстранился, задыхаясь, и если неровное дыхание в её груди говорило о чём-то… То она отозвалась на поцелуй так же, как и я.

Взяв её руки, я переплёл наши пальцы вместе, внимательно наблюдая за тем, как она начала закрываться у меня на глазах.

— Я могу только догадываться, почему ты смотришь так, будто сделала что-то не то. Если ты чувствуешь, что это измена, то это не так. Во-первых, твой муж разрешил тебе, и как бы неправильно это не звучало, это всё-таки разрешение. Во-вторых, ты заслужила мужчину в миллион раз лучшее, чем он. — Я наклонился, чтобы прошептать ей на ухо:— В-третьих, никогда не сомневайся в том, что я захотел тебя в ту же секунду, как только увидел.

Её лицо смягчилось, но не расслабилось.

— Спасибо тебе за всё, Эштон. — Она отошла от меня. — Увидимся утром.

Елена практически побежала наверх по лестнице, и в тот момент, пока я наблюдал за тем, как она уходит, меня окатило разочарованием. Если бы она осталось, то весь мой контроль исчез бы. Я бы никогда не заставил её сделать что-либо, чего она не хочет. Если бы она решила пересечь эту черту, мы бы сделали это на её условиях. Не то чтобы я попытался переубедить её. Надеюсь, она сможет справиться с тем, что я приготовил для неё. Принимая во внимание то, что я узнал о её муже, с моей стороны не будет высокомерием заявить, что я могу доставить ей такое удовольствие, которое она никогда не получала, и надо полагать, не чувствовала прежде.

Достав телефон из кармана, я отправился в свою комнату, чтобы позвонить Алану и организовать прослушивание. После этого мне был необходим холодный душ. Я начинал чувствовать себя полярным медведем, но я должен был использовать его для снятия напряжения, и мне определённо не нужен синдром синих яиц на всю ночь. И хотя сегодняшний день не закончился так, как я, возможно, надеялся, он прошёл успешно в другом отношении. И одно сегодня вечером я понял наверняка: неважно сколько времени понадобится, Елена станет даже лучше, чем ожидалось.

Глава 10.

Елена

Мои губы покалывало, а пальцы прикасались к опухшей коже, когда я поднималась по лестнице в свою комнату. Не знаю, как Эштону так легко удалось прочитать меня, но он попал в самую точку: маленькая частичка меня чувствовала, что я обманываю Доминика. Одновременно с тем, что я не придавала этому значения, меня волновало и то, с какой лёгкостью я могла игнорировать тот факт, что была замужней женщиной и всё равно падала в руки другого мужчины.

Снимая платье, я вспоминала, как ощущались прикосновения Эштона. Такого прикосновения я никогда прежде не чувствовала, и, вероятно, не почувствую снова. Это было не просто притяжение. Его руки на мне ощущались тёплыми. Успокаивающими.

Когда я была готова лечь в кровать, то прокрутила в голове весь разговор с Вероникой. Удивительно, что она оказалась в той же ситуации, что и я. Она казалась очень сильной, и я задавалась вопросом, смогу ли однажды стать такой же. Чем больше я думала об этом, тем больше видела, как права она была. Доминик не заслуживал меня. Он просто хотел, чтобы я ухаживала за ним.

Прикосновения Эштона ко мне были настолько непохожи на прикосновения Доминика, что, казалось, я испытываю всё впервые. Например, он поцеловал меня. Доминик избегал поцелуев со мной годами, просто используя моё тело для своего удовольствия. Поцелуи требовали слишком много времени, слишком много усилий. Доминик знал, как сильно мне нравилось целоваться, и если бы он делал это, то он бы заботился о моём удовольствии так же, как о своём, а это не входило в его планы. Моя грудь набухла, когда я думала о том, как Эштон целовал меня. Для него дело было не только в губах; он ласкал и моё лицо, и тело, заставляя изобилие ощущений трепетать в каждом нерве, пока у меня не оставалось выбора, кроме как полностью потеряться. Его поцелуй не был просто поцелуем. Это был опыт, который я бы с удовольствием повторила. И его слова ко мне всегда были такими вежливыми. За то время, что я провела с ним, я узнала, что Эштон не тот мужчина, который станет разбрасываться комплиментами. Он всегда всё говорил прямолинейно, и его слова всегда означали именно то, что он хотел сказать. Слова он подтверждал действиями, поэтому так легко поверить, что наш поцелуй в машине не был ошибкой.

Но он был нежным. Если я правильно поняла Эштона, то он не сердился и не выходил из себя. Он нашёл время, чтобы объяснить, что имел в виду, и не заставил меня чувствовать себя глупо. Весь вечер я чувствовала себя сбитой с толку. С одной стороны, у меня был один из лучших поцелуев в моей жизни. С другой — я начинала понимать, сколько пропустила за года, проведённые с Домиником. Эта мысль подавляла, если не сказать большего.

Я скользнула под прохладные простыни, и после основательно изматывающей суматохи сегодня вечером, закрыла глаза и поприветствовала ощущение сонливости, которое охватило меня. Было больно говорить о Доминике, но я чувствовала себя лучше после этого, и это, должно быть, шаг в правильном направлении.

Я как раз собиралась заснуть, когда слова Эштона всплыли в голове. «Завтра? Завтра тебя ждёт нечто грандиозное». Я понятия не имела, о чём он говорил. Слишком устав, чтобы терзаться догадками, я решила спросить его утром, и заснула, позволяя мечтам об Эштоне и всём том, что, я надеялась, он сделает со мной, всплывать в моей голове.

***

Я подалась на мягкую ласку. Прекрасное ощущение тепла на лице разбудило меня. Хотелось вновь и вновь чувствовать это прикосновение. Оно успокаивало. Жаждая продолжения сна, я скрутилась клубочком поближе к теплу, мои губы приоткрылись, и из них вырвался маленький вздох. Мужское хихиканье эхом разнеслось по комнате.

— Елена, — прошептал он, — пора вставать.

Я позволила векам с трепетом открыться, и взглянув перед собой, мне захотелось застонать, но, слава Богу, я сдержалась.

— Эштон?

— Просыпайся, соня. Я говорил тебе, что у тебя сегодня большой день.

Я заёрзала, чтобы сесть, и почувствовала плавное скольжение шёлка по хлопку. Персональный ассистент Эштона настояла на шёлковых ночных сорочках и кружевных трусиках — ночных сорочках и трусиках, по которым Эштон, несомненно, скользнёт взглядом, сдвинь я простынь ниже. Подтягивая одеяло вверх, чтобы прикрыть грудь, я уселась на подушки и посмотрела, пока его глаза уставились на край простыни, а язык увлажнил нижнюю губу.

— Что за большой день? — спросила я, пытаясь перевести его внимание на свои глаза.

Взгляд Эштона вернулся к моему лицу, но глаза смотрели лениво, а выражение лица было пустым.

— Что?

— Большой день? Может, расскажешь некоторые детали?

— О, точно, — он покачал головой, снова глядя на меня, и его низкий голос послал дрожь по спине, когда он произнёс: — Елена, твоё тело может заставить любого мужчину потерять концентрацию. — Его глаза метались верх и вниз, а мурашки перебрались со спины к месту между ног. Я инстинктивно сжала бёдра. — Это сюрприз, но я выбрал одежду для тебя, и Льюис заедет за тобой в час, чтобы отвезти туда.

Мои глаза сузились.

—Ты не хочешь сказать мне, куда я собираюсь, но хочешь, чтобы я доверяла тебе?

— Да. Я никогда не давал тебе повода усомниться во мне.

Его палец приподнял мой подбородок, невысокий командный тон его голоса словно искры тлеющего угля в моём животе.

— Хорошо. Тебе лучше не подводить меня.

Эштон одобрительно улыбнулся.

— Дерзишь. Это хорошо.

Мои щёки, должно быть, обрели ярко-красный цвет. Месяц назад я бы никогда не подумала, что буду разговаривать с человеком таким образом. Эштон так сильно меняет мою жизнь.

— Почему не ты отвезёшь меня?

Его глаза помрачнели.

—У меня есть кое-какие дела, о которых нужно позаботиться, но я вернусь позже и отвезу тебя на ужин.

Предполагаю, что кое-какие дела не имеют ничего общего с рестораном, так что, проигнорировав желание задать дополнительные вопросы, я продолжила нечто другое, что крутилось в моей голове:

— Спасибо. Я с удовольствием схожу на ужин ещё раз.

Посмотрев на часы, Эштон встал и застегнул пиджак.

— Мне надо идти. Помни, наслаждайся, — он наклонился, украв быстрый поцелуй до того, как встать и выйти из комнаты.

Я прикоснулась к губам, ощущая ожог от задержавшегося тепла его рта. Каждый раз, когда Эштон касался меня, я превращалась в большую кучу каши. Что-то в этом мужчине пробуждало во мне давно забытые ощущения. Со вздохом я встала с кровати на трясущихся ногах. Интересно, буду ли я в состоянии стоять после нескольких раундов под Эштоном?