— Не иди на попятную. Просто сделай это.

Я смотрел на табло, пока не настало время уходить. В ходе седьмого периода прозвучал ещё один стук в дверь. Доминик не издавал ни звука до шестого периода, а затем были лишь мычания и стоны.

Брок встал, чтобы открыть дверь.

— Добрый вечер, мистер Хоуз. Я — Виктор, ваш отец послал меня к вам, чтобы я позаботился обо всём.

— Да. Думаю, мой отец решил пораньше вызвать чистильщика.

Он кивнул.

— Он так и сделал. На данный момент седьмой период почти окончен. Вам следует уйти во время перерыва между периодами, когда большинство зрителей начнут покидать свои места. Я отправлю Брока между восьмым и девятым. К этому времени всё будет сделано.

Кем бы ни был этот мужчина, очевидно, мой отец доверял ему, да и, судя по всему, для него разбираться с последствиями кулачного боя — самое обычное дело.

— Отец сказал подождать до девятого.

Он кивнул.

— Знаю. Мы говорили об этом с ним. Так будет менее заметно.

— Спасибо, Виктор. — Я осмотрел бокс.

— Иди, я присмотрю, — предложил Брок, протягивая мне пиджак. Я надел его, застёгивая, чтобы прикрыть пятна крови. — Тебе лучше взять себя в руки, пока не привлёк чьё-нибудь внимание, — он указал на мои ладони. — Убедись, что они в карманах, пока не доберёшься до машины.

Я коротко кивнул.

— Доброй ночи.

И не говоря больше ни слова, я оставил клуб и стадион позади.

Глава 16.

Эштон

Несмотря на большое количество людей, присутствующих на игре, стоянка, по которой я шёл к машине, пустовала. Слышно было лишь тиканье моих часов. Я залез внутрь и включил зажигание. Костяшки всё ещё кровоточили и болели.

— Блядь! — выкрикнул я, ударив ладонью по рулю.

У меня ещё ни разу не возникало проблем со сбором долгов. Конечно, были инциденты как, например, с Рейнольдсом, но ничего настолько ужасного. Они всегда уходили на своих двоих, понимая, что не должны привлекать к себе внимание. Они знали о последствиях неуплаты долга, и это впервые, когда мне пришлось вызвать чистильщика.

Я так сильно сжал руль, что боль выстрелила по рукам, заставляя ослабить хватку. Сдав назад, я выехал со стоянки; полагаю, не лучшая идея, когда нужно залечь на дно, но учитывая мой характер, мне действительно было насрать. Мысли о Елене и всей дерьмовой ситуации в целом проносились в моей голове. Должно быть, я ехал на автопилоте, потому что меня удивило, когда перед глазами возник поворот на мою улицу.

Подъезжая к дорожке, ведущей к гаражу, я заметил, что свет в фасадной части дома не горит. Елена, должно быть, легла спать пораньше. Разговор о произошедшем сегодня придётся отложить до утра. Не хочется будить её и расстраивать.

Я бесшумно прошёл через дверь гаража на кухню, осторожно шагая по дому, так чтобы ни во что не врезаться. Свет горел наверху лестницы, освещая её достаточно, чтобы можно было подняться без происшествий. Оказавшись наверху, я понял, что свет исходит из моей комнаты. Джулия, должно быть, оставила его для меня, зная, что я вернусь домой поздно. Жаль, что Елена отказала мне, когда я предложил ей остаться в моей комнате. Мой член твердел только от мысли о ней в моей постели.

Войдя, я замер на полушаге.

Елена спала в моей постели.

— Святое дерьмо, — прошептал я. Возбуждение во мне нарастало.

Мои слова разбудили её, длинные ресницы затрепетали, открывая её тёплые карие глаза.

— Эштон? — позвала она сонным голосом.

Сев рядом с ней, я убрал несколько прядок волос с её лица.

— Ты же сказала «нет».

Она покачала головой.

— Нет, я сказала, что хочу сделать это, потому что это будет моим желанием, а не для того, чтобы порадовать тебя. На самом деле я сперва легла в своей комнате, но осознала, что соскучилась по твоему теплу и запаху на твоих простынях.

Мой рот захватил её, овладевая. Когда её сочные губы разомкнулись, я, не теряя времени, скользнул языком внутрь — это было именно то, что мне нужно после прошедшей ночи. Забыв о костяшках, я скользнул рукой под коротенькую розовую ночнушку, которую она надела в постель, и поморщился, когда ткань зацепилась за содранную кожу.

Я надеялся, что она не заметит, но Елена отличалась умом. Она отстранилась и посмотрела на меня.

— Что случилось?

— Ничего. — Я отодвинул руку подальше от её глаз.

— Не смей мне врать, Эштон, — предупредила она, садясь и скрещивая руки на груди. Я дотронулся здоровой рукой до её лица, но она шлёпнула по ней. — Я так не думаю. Только после того, как расскажешь, что произошло.

Вздохнув, я вытащил свою руку и показал ей. Синяки уже проявились, а кровь запеклась вокруг ран.

— Что, чёрт возьми, произошло? — Не дожидаясь ответа, она встала с кровати и пошла в ванную, вернувшись через несколько секунд с мокрым полотенцем, которое приложила его к моей руке.

— Ты только что выругалась при мне? — засмеялся я.

— Не начинай. Что произошло с твоей рукой?

— Боже, когда в тебе проснулась властность?

Она прищурила глаза, и мой член сразу оживился. Ни разу в жизни меня не возбуждало, когда женщина что-то требовала. Что-то в Елене делало её сексуальной, даже когда она злилась. С ней всё было по-другому.

— Твой муж-мудак появился сегодня и не смог удержать язык за зубами.

Она вздрогнула при упоминании о Доминике.

— Что он говорил?

Я покачал головой, не желая говорить, но знал, что она настоит на своём.

— Кучу дерьма о тебе, которое ни один муж не имеет права говорить о своей жене. Я потерял контроль.

— Ты защищал меня?

— Конечно. А чего ты ожидала?

— Я просто не привыкла к этому, — её глаза сверкнули. — Должна признать, это приятно. У тебя не будет проблем?

— Нет. Мой отец прислал человека на стадион, чтобы позаботиться об этом.

Осторожно убрав полотенце, она осмотрела ссадины. Тепло её рук согревало мою холодную кожу, и всё, о чём я мог думать — это тонкие пальцы на моём члене.

— Елена.

Её глаза потемнели, но она не попыталась прикоснуться ко мне. С тех пор, как я впервые попробовал её губы на вкус, она ни разу не проявила инициативу. Возможно, это ещё одно дерьмовое внушение её мужа.

Я зарылся руками в её волосы, не обращая внимания на боль, и захватил её губы. Вкус клубники смешался с ароматом виски на моём языке, и её руки легли на мою грудь, там и оставшись.

Покусывая её нижнюю губу, я сел на пятки и начал расстёгивать рубашку. У неё перехватило дыхание, когда я расстегнул последнюю пуговицу и стянул рубашку, бросив её на пол. Елена протянула ко мне руку, но резко остановилась и опустила её на кровать. Прежде чем она успела отвести взгляд, я уловил желание в её глазах.

— Дотронься до меня, Елена.

Она дёрнула головой, в глазах читался вопрос. Взяв её руку, я расположил её на моей груди. Когда её глаза округлились, я испытал острую необходимость узнать, как глубоко запустила корни её проблема.

— Ты никогда не прикасалась к мужчине?

Она затрясла головой, глаза наполнились слезами.

— Не так. Мне не… не разрешалось. Доминик говорил мне, где прикасаться.

Блядь.

Её рука дрожала под моей, пока я держал её на своём теле. Не отводя взгляда от её лица, я произнёс:

— Этот человек не заслуживает ничего другого, кроме кулака или чёртова клейма. Я хочу, чтобы твои руки касались меня в любое время, когда ты захочешь, если только я не связал тебя, — я наклонился и лизнул её дрожащую нижнюю губу. — И это только потому, что я хочу приводить тебя к вершинам бесподобного удовольствия.

Мои слова вызвали у неё стон, звук которого моментально достиг моего члена. Её тело отвечало мне, но я чувствовал, что позволь я ей, она снова уберёт руки, а этого я не мог допустить. Мои руки направляли её, смещаясь по моей груди. Я позволил ей осматривать меня, убивая страх. Мои мышцы дрогнули, когда ладони Елены задели мои соски. Потребовался весь мой самоконтроль, чтобы не дёрнуть бёдрами, из опасения разрушить прогресс, которого мы достигли. Не говоря уже о том, что вся ситуация казалась мне эротичной.

Когда её руки самостоятельно продолжили исследование, я сдвинулся, чтобы расстегнуть ремень и пуговицу на брюках. Освободив член, я вздохнул с облегчением. Быстро погладив его несколько раз, я заметил, что руки Елены снова замерли, глаза широко распахнулись, но она не казалась шокированной.

Она выглядела возбуждённой.

Я снова взял её руку, направляя вниз по моему телу. Наши ладони потянулись к моему члену, и я наклонился вперёд, приближаясь к её уху.

— Дотронься.

Слова, скатившись с языка, принесли с собой странное ощущение, но по какой-то причине приятное.

Изящные пальцы обхватили мой ствол и слегка погладили. В движении присутствовала нерешительность, но от этого ощущения становились гораздо лучше. Я чувствовал её прикосновение повсюду, оно зажигало огненную бурю в моём теле, и желание опрокинуть её на спину и погружаться в неё снова и снова захлестнуло меня. Стиснув зубы, я держал свою задницу прикованной к постели.

Эта ночь была для Елены.

Сегодняшняя ночь под её контролем.

Глаза цвета расплавленного шоколада смотрели на меня из-под ресниц, грудь поднималась и опускалась от неглубоких вдохов, а дыхание вырывалось в такт с каждым поглаживанием. Наши тела двигались в унисон. Атмосфера в комнате накалилась, когда что-то изменилось в её взгляде, и она наклонилась вперёд, впервые поцеловав меня сама. У меня не осталось сил, чтобы контролировать свои руки. Обхватив её лицо, я наклонил голову, чтобы получить лучший доступ к её рту.

Полыхающая страсть заставила Елену толкнуть меня на кровать, отчего в горле завибрировал низкий рык. Она отстранилась от поцелуя, и я открыл глаза, понимая, что она уставилась на меня широко распахнутыми глазами и прижала пальцы к губам.

— Я…

— Не останавливайся.

Я направил её обратно вниз. Наши губы соединились, и тепло вернулось.

Внезапно она снова села, но когда я открыл рот, чтобы возразить, она прижалась пальцем к моему рту. Я замер в ожидании её следующих действий. Её руки коснулись подола сорочки и потянули тонкий материал через голову, позволив ему упасть на пол. Трусики быстро последовали туда же.