Я резко поднялся с кровати, стягивая оставшуюся одежду и хватая презерватив из ящика. Взяв Елену за руку, я вложил пакетик из фольги в её открытую ладонь и накрыл пальцами. Она сморщила нос.

— Сегодня вечером мы будем делать только то, чего ты хочешь. Я хочу, чтобы ты взяла контроль. — И дабы доказать ей серьёзность моего настроя, я лёг на кровать и закинул руки за голову.

Её глаза нашли мои.

— А если я не хочу, чтобы ты держал свои руки при себе?

Я засмеялся, мой член подпрыгивал на животе от каждого движения.

— О, дорогая, я не имею ни малейшего желания держать свои руки или любую другую часть моего тела при себе. Я всего лишь хочу, чтобы ты вела. Если ты не заметила, — её взгляд последовал за моим, пробежав по телу к моему члену, — всё, что ты делала до этого момента сделало меня тверже гвоздя.

— Тогда прикоснись ко мне, пожалуйста.

Потянувшись вверх, я взял в ладони её грудь, потирая затвердевший сосок подушечкой большого пальца, с её губ сорвался нежный всхлип. Елена опустила руки на мою грудь, перекуру ногу через живот. Когда она оседлала меня, вес её тела на моём только усилил возбуждение. Её влажная киска скользила по моему стволу, и мне пришлось сжать простыни, чтобы не толкнуться вперёд и не войти в её восхитительное тело.

Я заметил блеск в глазах Елены и понял, что серьёзно попал. Что бы ни удерживало её прежде, совершено ясно, что теперь она отодвинула это подальше в своей голове. Наклонившись, она провела языком по моей груди.

— О, чёрт, Елена.

Её язык, выводящий линию вниз по моей груди и обратно вверх, влажное движение по одному соску с таким же вниманием, и возбуждение, струящееся по моему телу, заставили меня спросить самого себя, не умру ли я прежде, чем ночь закончится. Елена снова провела языком по моей груди, двигаясь от ложбинки на горле вверх по шее, пока не захватила мой рот. Закрыв глаза, она поглощала мои губы, ведомая голодом и страстью. Маленькая функционирующая часть моего мозга признала, что именно так чувствовали себя женщины, когда их прекрасные тела оказывались подо мной. Чёрт, это было изумительно.

— Нравится? — прошептала она в мои губы.

— Сама почувствуй.

От её вида желание стало сильнее, член ещё тверже, а тело завибрировало.

— О Боже, Елена, если я немедленно не окажусь в тебе, то кончу себе на живот.

Она прикусила моё ухо.

— Мы бы этого не хотели, не так ли?

Откинувшись назад, она разорвала пакетик фольги, и дрожащими руками попыталась раскатать презерватив по моей длине.

— Расслабься, ты всё делаешь прекрасно.

Посмотрев на меня секунду, она кивнула. Сделав глубокий вдох, Елена сфокусировала взгляд на моём члене и плавно скользнула резинкой по стволу, от её нежного сжатия в моём животе отдалась боль. Зажмурив глаза, я сдерживал оргазм, чтобы не взорваться от таких мягких прикосновений. Приподнявшись, она разместилась надо мной, замерев на мгновение, прежде чем скользнуть на мой член.

— Святой ад…

— Чёрт, так хорошо, — мои глаза распахнулись, и я с удивлением наблюдал, как её лицо заливалось чем-то неописуемым, а в глазах разгоралась страсть.

— Ругательство второй раз за ночь. — Я хмыкнул, не в силах сдержать сарказм.

Она приподняла бровь.

— Мне кажется, или ты смеёшься?

Вот дерьмо.

Она приподнялась, словно собиралась слезть, но воздух покинул мои лёгкие, когда Елена начала объезжать меня. Я поднял свои руки вверх, чтобы она могла ухватиться за них. Её темп ускорился, и я чувствовал, что моё тело придёт к кульминации быстрее, чем когда-либо в жизни.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты близко, — молил я, прошипев слова сквозь стиснутые зубы.

— Очень близко, — с трудом выдохнула она.

Я потянулся большим пальцем к её клитору, и её спина изогнулась, а киска сжала мой член, когда Елена взорвалась вокруг него. Это всё, что мне было нужно, чтобы последовать за ней. В конечном счёте её тело обмякло, и она упала на меня. Я откинул с лица волосы и поцеловал её в губы.

— Я знал, что в тебе это есть.

Елена покачала головой, не открывая глаз.

— А я нет.

Её дыхание выровнялось. После одного поистине фантастического раунда секса, сон казался идеальным вариантом. Я выскользнул из-под Елены, чтобы убраться и выбросить презерватив. Мне надо было поговорить с ней о приёме у врача. Елене я доверял, а вот уёбку, за которым она была замужем, нет. Толли, вероятней всего, не мог удержать свой член в штанах, но, надеюсь, использовал презервативы с другими женщинами.

Елена сидела на том же месте, когда я вернулся в кровать. В доме не было слышно ни звука. Когда я обнял её, она прижалась к моей груди, и момент был настолько идеальным, что стало трудно поверить, что это может быть временно. Но решение было за Еленой. Что бы она ни решила, я должен всего лишь подождать и увидеть.

Глава 17.

Елена

Впервые за долгое время я чувствовала лёгкость в теле. Кровать ощущалась по-другому: больше, мягче, теплее. Не открывая глаза, я наслаждалась деталями этого момента. Впервые за долгое время отсутствовал тот подавляющий страх, приходящий каждый раз, как только я открывала глаза, не было усталости. Каждое утро, с тех пор как я переехала, становилось немного легче.

Этим утром страх исчез полностью.

Я почувствовала легчайшие прикосновения к спине и распахнула глаза; желание увидеть Эштона пронзало меня слишком сильно, чтобы противиться ему. Завораживающие глаза глубокого зелёного цвета смотрели на меня.

— Доброе утро. — Его голос напоминал страстный шёпот, послав дрожь по моему позвоночнику. Приятную дрожь, от которой моё сердце забилось быстрее.

— Доброе.

Нервозность вернулась, стоило мне полностью проснуться. Я была в безопасности с Эштоном, но, несмотря на произошедшее ночью, инстинкты взяли своё, и я приготовилась к его реакции, которая, я знала, последует.

Он удерживал меня в плену своих глаз и поднял руку, чтобы погладить моё лицо.

— Мне нравится просыпаться рядом с тобой.

В секунду, когда слова слетали с его губ, я растаяла под его прикосновением.

— Мне тоже.

Мысли о подобном утре проносились в моей голове одна за другой. Если бы это всё не было временно. Эштон вознёс меня на уровень, которого я не достигала ни с одним мужчиной. Мечта — вот как я могла назвать жизнь, останься я с ним. Опять же, я никогда не думала, что буду петь на сцене, как всегда хотела. Мечты сбываются, когда ты освобождаешься от гнёта неприятностей.

Его палец ласкал мои быстро твердеющие соски и, несмотря на всё, что мы уже сделали, здесь, в ярком свете дня, мне хотелось скрыть свою наготу от его взгляда. Его прикосновения были просты, но раскрывали меня. Не будь в этом моменте теплоты, уверенность покинула бы меня.

— Не стесняйся. Не после прошлой ночи.

Я отвела взгляд.

— Я не знаю, что мне делать.

Он продолжал гладить одной рукой, скользнув другой по затылку.

— Знаешь, но существует миллион вещей, которые я хочу тебе показать, — сказал он, прежде чем впиться в мои губы обжигающим поцелуем.

Наши языки танцевали, пока нам не понадобилось сделать вдох. Эштон поднял голову, чтобы посмотреть на меня.

— Твоя первая репетиция сегодня, так ведь?

— Да, — я посмотрела на часы. — Туда нужно явиться примерно через полтора часа.

— Я бы начал прямо сейчас, но не хочу, чтобы ты опоздала.

Я попыталась сесть и перебросить ноги через край кровати, но Эштон толкнул меня обратно.

— Оставайся здесь, — потребовал он, вставая и натягивая штаны. — Я собираюсь принести тебе завтрак. Расслабься, пока не будешь готова.

Он не дал мне шанса возразить. Развернувшись на пятках, выскочил из комнаты и спустился по лестнице.

Нахождение в кровати в одиночестве и тишине имело одну проблему — у меня было слишком много времени, чтобы обдумать ситуацию. Мой разум блуждал среди мыслей, которые посещали меня с утра.

Влюбилась ли я в Эштона?

Нет. Это невозможно. Должно быть, мои эмоции навеяны комфортом. Он показывает мне лучшую жизнь, наполняя меня уверенностью, воплощая мои мечты. Это нормально — чувствовать к нему благодарность. Вот что я чувствовала.

Благодарность.

Если это так, то почему моё сердце ускорялось, когда я его видела? В действительности, мне даже не нужно было его видеть. Для бабочек в животе достаточно сообщения. Как только я узнавала, что он на пути домой, я не могла сосредоточиться ни на чём другом.

Я натянула одеяло на плечи и сунула руки под подушку, зная, что не смогу заснуть.

Мысли, чувства, мысли о чувствах — всё вращалось в голове.

Пока я ёрзала, лёжа в кровати, чувствуя то жар, то холод, отчего невозможно было почувствовать себя комфортно. Я опёрлась спиной на изголовье кровати, сделав глубокий вдох и радуясь, что Эштон достаточно далеко и не услышит, иначе он неминуемо спросил бы, в чём дело. Одно слово продолжало преследовать меня, дразнить своей важностью, танцевать на задворках моего разума так, что я была не в силах игнорировать его, как не в силах признать и дать имя тому, что происходило между мной и Эштоном.

Ситуация не была обычной, здесь и к гадалке не ходи. И поэтому было страшно. Для этого должно быть другое слово.

Обязано быть.

Мне нужно было найти способ разобраться с Эштоном, не выдав свои мысли. И он не должен знать, что я об этом думаю. Мне не нужна была жалость. После ухода от Доминика я усердно работала, чтобы подняться на ноги и стать сильнее.

Услышав шаги в коридоре, я сделала лучшее, что смогла придумать — села и обернула простынь вокруг груди.

— Ну и ну, я бы не отказался смотреть на эту грудь, пока ты ешь.

Он поставил поднос передо мной и, просунув палец в ложбинку между грудей, потянул простынь на себя. Я чувствовала себя незащищённой и сексуальной в то же время — так на меня воздействовать мог только Эштон.

Мне необходимо было сосредоточиться на чём-то, кроме его рук. Посмотрев на поднос, я заметила, что он приготовил свой особенный омлет. Эштон взял вилку, и сжал её моими пальцами, что было необычайно эротично. Я наколола кусочек омлета, и его глаза следили за тем, как я подношу вилку ко рту. Из него вырвался стон, когда она оказалась зажатой между моими губами.