Горячие слёзы жгли глаза. Мой муж, которому я пыталась угодить во всём, продавал меня, чтобы погасить свой долг. Рациональная часть меня ощущала, что если я не пойду с этим человеком, то с Домиником что-то случится. Я одна могла это остановить.

И я это сделаю.

Глава 3.

Эштон

Что за хуйня?

Всё что я хотел — это насладиться игрой в полной тишине. Вместо этого, я вошёл в грёбаную сумрачную зону. Мне было известно, что в тот момент, когда я одолжил этому мудаку деньги, он стал проблемой. Но даже через миллион лет я бы не поверил, что он попытается продать свою жену, чтобы погасить долг. Какой мудак так делает?

Моей первой реакцией было сказать долбоёбу катиться в ад от меня подальше и дать ему двадцать четыре часа, чтобы принести остальные деньги. А потом я увидел, как он обращается со своей женой. Может, я и не самый добропорядочный гражданин, однако это не значит, что у меня нет собственных моральных принципов; один из них — никогда не обращаться с женщиной так, как только что это делал Толли. Я даже не мог назвать его человеком.

В своём бизнесе я часто балансировал на тонкой грани между правильным и неправильным. Так и было. Да, я знаю, как сделать насилие средством для получения желаемого, но применяю его только в крайних случаях. Когда женщина вздрогнула от его слов, как будто её хлестнули кнутом, я понял, что это не впервые.

Я оглядел её. Она была хорошенькой, и имела потенциал стать сногсшибательной, если обращаться с ней правильно. У неё были тёмно-каштановые волосы, которые под резким освещением отсвечивали красноватыми отблесками, глаза цвета самого тёмного шоколада, и она была худой, слишком худой на мой взгляд. Толли, наоборот, стоило бы сбросить фунтов двадцать.

Не существовало видимых причин для объяснения слов, слетевших с моих губ. Мне не нужен был ещё один человек, требующий заботы, тем более, такой покорный, какой казалась она, но вид скатывающихся по её лицу слёз оказался довольно убедительным. Кто-то же должен спасти эту бедную женщину.

— Вот мои условия. Она останется со мной в течение следующих трёх месяцев, — я услышал, как она ахнула, но продолжал: — За это время ты придумываешь способ, как найти ещё сто тысяч долларов. Если нет, то я приду за тобой.

— По рукам.

Слова вырвались изо рта ублюдка даже прежде, чем я закончил. Блядь, этот парень невероятен. Каким человеком он должен быть, чтобы так легко отдать её? Женщина пыталась контролировать свои слёзы, но её плечи продолжали вздрагивать даже когда Доминик подошёл к ней.

— Тебе лучше делать всё, что он скажет. Если он захочет, чтобы ты раздвигала ноги каждый час, ты будешь это делать.

Кровь шумела в ушах, пока я слушал, как он разговаривает со своей женой. Я ждал, что она будет спорить с ним, но она просто кивнула, так и не проронив ни слова. Поиграли и хватит.

— Доминик, убирайся к чёрту с моих глаз, прежде чем я позволю Броку застрелить тебя.

Его глаза расширились, и он попятился к двери, оставляя позади одну очень испуганную женщину. Брок проследил за тем, как он уходит, а потом повернулся ко мне.

— Что теперь? — одними губами спросил он.

Махнув ему рукой, я дал сигнал на перерыв, и через несколько секунд за ним тихо закрылась дверь. Я подошёл к женщине, которая попала под мою ответственность на последующие три месяца.

Как, блядь, я оказался в этом дерьме?

Её взгляд был устремлён вниз. Когда я потянулся за сумкой в руке и задел её пальцами, она вздрогнула.

— Давай мне свою сумку, и пойдём поедим.

Слава богу, мы были в закрытом боксе, и повар заботился о каждом нашем капризе, в противном случае бедной девушке пришлось бы есть нечто отдалённо напоминающее нормальную еду. Ладно, да, у неё и так непростой день. Она отдала свою сумку, и поставив её рядом со стулом, на котором сидел, я вытащил ещё один стул. Не хотелось, чтобы она думала, будто её единственный вариант — это стоять, пока мы не уйдём.

Я бы отвез её домой прямо сейчас, не будь у меня назначена встреча с другим клиентом. Это было редкостью, чтобы в одну ночь я встречался с двумя клиентами, но мне требовалось ещё время для ресторана, и поэтому приходилось приложить здесь вдвое больше усилий. Кроме того, мне нужно было кое о чём договориться. Она по-прежнему не двигалась и стояла как вкопанная.

— Елена, верно? Подойди и сядь.

Когда она так и не сдвинулась с места, я опустил руки ей на плечи в ожидании реакции. Она вздрогнула, но не оттолкнула меня, и я направил её ко второму стулу.

Я не винил её в том, что она мне не доверяла. Даже если бы я смог представить через что она прошла, трава на моей стороне не стала бы зеленее, в этом я уверен. Как бы я не пытался держаться подальше от этой жизни, она требовала моего вмешательства, — по крайней мере, на данный момент, — однако остаться жить таким образом означало стать тем человеком, кого я ненавидел. Когда я думал о том, что должен сделать, мой желудок сжимался в тугой узел. И такое случается с теми, кто рос как я, познавая то, что знаю я. Я не хороший парень. Девушка права, что опасается меня. Я бы никогда не ударил женщину, но она этого не знала. Она выживала единственным способом, который знала.

Прямо как я.

— Ты голодна?

Наконец, Елена подняла взгляд. Её большие карие глаза затравленно поблёскивали. Она покачала головой.

— Нет, спасибо.

Большинство женщин, которых я видел, бросались в истерику, потому что не могли добиться своего, но мимолётом посмотрев на то, как Толли обращается с Еленой, я понял, что это было инстинктивно. Она будет отвечать на приказы и распоряжения. Завтра мы начнём работать над этим, но сейчас я был готов уступить. Это напомнило мне, как мой дядя обращался с моей тётей, пока отец не поймал его. Ни один ублюдок не имел права обращаться с его сестрой таким образом. Папа вырастил нас с братом в уважении к женщинам. Он говорил, что мужчины, которые не уважают их, своё получат. Увидев дядю Дэйва в инвалидном кресле с постоянным креплением, я убедился в этом.

— Елена, я полагаю, это не то, чего ты ожидала, когда шла сюда вечером. Чёрт, это не то чего ожидал я, но тебе необходимо поесть. Ты будешь здесь в течение следующих трёх месяцев. Ты не можешь морить себя голодом до тех пор, пока Доминик не вернётся за тобой.

— Если вы хотите, чтобы я ела, я буду есть.

Ещё раз она дала понять, что если я скажу «прыгай», она только спросит «как высоко». Это дерьмо я изведу, начиная с завтрашнего дня.

— Я дам тебе меню.

— Меню? — в течение половины секунды она выглядела заинтересованной в чём-то помимо своего несчастья.

— Да, меню. Этот бокс принадлежит мне. У нас есть шеф-повар, который готовит пищу по вкусу и близко не напоминающую ту, что можно найти на бейсбольных матчах.

— Я буду то же, что и вы.

Я покачал головой.

— Нет. Ты выберешь то, что сама хочешь съесть.

Меню положили на столе рядом с моим скотчем. Пяти бокалов, которые я выпил, будет явно недостаточно. Я протянул ей меню и подошёл к бару. Мне не нужен бармен, чтобы наливать скотч. Организация стадиона позаботилась, чтобы мой любимый «Гленливет» был в наличии. Достав бутылку, я посмотрел, как Елена сканирует меню, будто не верит своим глазам.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — я указал на бар, когда она посмотрела на меня. — Назови, и я принесу.

— О, Доминик говорит, что я не должна пить. Это делает меня сумасшедшей.

— Ну, Доминика здесь нет, и я не думаю, что от одного бокала напитка ты одичаешь и начнёшь танцевать на столе. На самом деле, я уверен, что это поможет тебе успокоить нервы.

— Ладно, если вы так думаете.

Опять разрешение. Какого чёрта он сделал с ней?

— Да. Если обычно ты не пьёшь, как насчёт бокала вина?

— Хорошо.

Я схватил бутылку белого вина из кулера и налил в бокал. Передавая ей бокал, я посмотрел на меню на её коленях.

— Выбрала что-нибудь?

— Всё, что вы закажете себе, подойдёт и для меня.

Елена не отрывала глаз от пола с тех пор, как кусок дерьма в лице её мужа ушёл. Она была угодлива и покорна — две вещи, которые я любил в женщинах, но только в спальне.

— Елена, когда в последний раз ты заказывала еду для себя?

Девушка подняла голову. Взгляд был ошеломлённым.

— Доминик не водит меня в рестораны. Он говорит, что я выгляжу недостаточно хорошо, чтобы брать меня туда.

Блядь, становилось всё хуже. Платье, которое было на ней, не очень ей подходило, но у неё было привлекательное лицо. Первым, что я собирался сделать утром — это купить ей новую одежду и другие предметы. У меня было чувство, что эту бедную женщину никогда в жизни не баловали. Меня поразило, что причина, по которой она сидела передо мной, это её муж, задолжавший мне денег, но я всё равно собирался потратить их на неё.

Я накрыл её руку своей, но Елена отдёрнула её. Вздохнув, я убрал свою.

— Не уверен, что муж говорил тебе, но ты красива. И ты можешь выбрать на ужин всё, что пожелаешь, — зная, что, если она получит моё разрешение, мы сможем двинуться дальше, я взял в руки меню и начал предлагать. — Ты предпочитаешь мясо или рыбу?

— Я никогда не ела рыбу, кроме камбалы.

— Ты никогда не пробовала лосося?

Она покачала головой.

— Тогда ладно. Давай ты попробуешь что-то новое. Я закажу ещё куриное блюдо, в случае, если тебе не понравится.

— Вы не должны этого делать. Всё, что вы закажете, будет отлично.

— Елена, это не проблема. У тебя был сложный день. Теперь сделай глоток вина. Я закажу ужин.

Я наблюдал, как она подносит бокал к своим полным губам. Мгновенье смотря на жидкость, она наклонила бокал и сделала первый глоток. Удовлетворённый, я подошёл к телефону, который был подключён напрямую к консьержу и сделал заказ.

Она смотрела на меня, пока я разговаривал, и её глаза стали ещё больше, когда я заказал столько еды, что можно накормить пятерых.

— Конечно, мистер Хоуз. Мы всё принесём так быстро, как сможем.

— Спасибо, Роберт.

Положив трубку, я вернулся на своё место и наблюдал за Еленой в течение нескольких мгновений. Она выглядела напряжённой, странно ютившись на краю стула. Я хотел найти способ заставить её расслабиться. Хоть на время мирной ночи бейсбольной игры.