Все консортерии составляют «почтенное общество», то есть объединение всех мафий, связанных между собой узами солидарности в деле совершения преступлений.

На жаргоне мафии каждое выражение имело и имеет и по сей день свое точное значение и скрытый смысл.

Как и все организации преступного мира, мафия имеет свой особый язык, которым пользуются члены мафии, желая остаться непонятыми. Речь их сопровождается подмигиванием, жестами, движениями головы, глаз, плеч, живота и ног. Зачастую мафист говорит, даже не раскрывая рта, и иногда он очень многословен, но ни один из присутствующих, кроме его собеседника, не в силах понять истинного смысла и значения сказанного. Жаргон мафии, как правило, не понятен даже, для самих уголовников. Вот, к примеру, значение нескольких слов, которые часто используются членами мафии в своих разговорах вместо «глава семейства» говорят «натри ранни»

« — коски» — «какоггола»

« — консортерии» — «пеццу ди 90» и т. д.

«Мафия никогда не была простым бандитизмом»[32]; и она не желает, чтобы ее смешивали с обычным бандитизмом, хотя порой она и прибегает к услугам отдельных бандитов, чтобы, создав в деревне атмосферу неуверенности и страха, оказать таким образом давление на крестьян и выжать деньги из богачей. Мафия — это организация совсем иного рода. В распоряжении главы «семейства» мафии имеются «пиччотти ди фикату» (смелые молодцы) — наемные убийцы, готовые на что угодно, лишь бы похвастать своей храбростью и тем самым подняться повыше по иерархической лестнице мафии.

Тот, кто совершил преступление и скрывается от правосудия, всегда страшится мафии, ибо знает: в любой момент его могут убить, дабы дать удовлетворение некоему пострадавшему «другу» (причем убитый преступник порой понятия не имеет, из-за чего его убивают). А иногда скрывающегося от правосудия преступника убивают, так как он слишком многое знает, или же потому, что главарь мафии, добившись своей цели, хочет один воспользоваться плодами достигнутого. И наконец, его могут выдать комиссару полиции, «с которым главарь мафии хочет установить добрые отношения». Поэтому тот, кто находится в бегах, слепо повинуется мафии, ибо прекрасно знает: защищающая его круговая порука тотчас потеряет свою силу, как только мафия решит предоставить его своей судьбе.

В самом деле, главарь мафии не потерпит, чтобы в его зоне совершались преступления без его ведома, ибо это умалило бы его власть и престиж в глазах его подчиненных, других «семейств» мафии, а также его подопечных и даже в глазах представителей государственной власти.

Члена мафии, преступившего закон повиновения, ожидает примерная кара, чтобы другим неповадно было и чтобы страшный рассказ о ней как предостережение передавался из уст в уста, из одной зоны в другую, из поколения в поколение. Отрезанная рука, положенная на грудь убитого, означала, что убитый был вором и крал, хотя знал, что «воровать не должно»; вырванные и вложенные в кулак глаза означали, что убитый был хорошим стрелком, но убил человека, связанного с мафией; колючка кактуса опунции, положенная на место бумажника убитого, означала, что мафия покарала одного из своих, который присвоил общественные деньги либо доверенные ему вещи.

Аналогичные методы пускались в ход, чтобы нагнать страху на шантажируемых, либо на горожан, которые захотели бы (или могли бы) сотрудничать с представителями закона, либо на молодежь, которая по той или иной причине могла бы причинить вред «семейству».

Убитый с кляпом во рту служил предостережением болтливым («Кто глух и нем, к тому же слеп, тот тихо проживет сто лет» — гласила пословица мафии). Отрезанные половые органы, повешенные на шею убитого, служили предупреждением тем, кто осмеливался или в мыслях имел докучать женам арестованных мафистов. Подброшенная взрывчатка вызывала зачастую больше шума, нежели причиняла вреда, но зато напоминала шантажируемым, что им следует уплатить указанную в подброшенном письме сумму. Искалеченный скот, облитые керосином фрукты и овощи в лавках, разбитые револьверными пулями витрины магазинов (хотя было бы проще и безопаснее разбить их камнем) — все это преследовало одну цель — терроризировать население и принудить его выполнять предписания мафии.

В начале XIX века мафия была уже сложившейся преступной организацией, которая играла известную роль в политической и экономической жизни страны. Она имела свою структуру, свой язык, стала орудием определенных экономических кругов и готова была выполнять такую же роль для некоторых политических кругов. Однако недоставало еще координации действий между мафиями разных провинций и особенно настоящего главаря мафии.

Случалось, но не столь часто, как в наши дни, что естественная смерть одного главаря или административная высылка другого вызывали жестокую, кровавую борьбу за главенство в каком-то секторе. Такого рода споры разрешались всегда, как и по сей день, револьверным или ружейным огнем, они могли кончиться быстро, но порой затягивались на долгие годы, продолжаясь из поколения в поколение, и прекращались лишь со смертью последнего представителя одной из борющихся сторон. Если же органам правосудия удавалось найти виновника и осудить его, то это означало лишь отложенную «партию», отложенную до того момента, пока заключенный не выйдет на свободу или же его дети достигнут того возраста, когда они смогут возобновить прерванную «беседу».

Подлинным главой сицилийской мафии до преследований, которым она подверглась во времена фашизма, был дон Вито Кашо Ферро, уроженец Бизакуино, в провинции Палермо. Заслуга, приписываемая ему молвой, состояла в том, что он довел до совершенства деятельность палермской организации мафии в области городских преступлений, уделяя особое внимание воровству, грабежам и похищению людей с целью вымогательства. Во времена дона Вито мафия даже располагала целой флотилией рыболовных судов, которые по ночам грузили на побережье провинций Трапани и Агридженто доставленный туда со всех концов острова скот, краденый или полученный в качестве мзды, и перевозили его в Тунис, где доверенные лица сбывали его.

В других случаях эти парусно-моторные суда использовались для перевозки мафистов, которые тайком эмигрировали в США, чтобы избежать тюрьмы или мести; в открытом море они пересаживались на более солидные суда, команда которых с удовольствием бралась переправить «друзей» в США. Таким образом, именно из школы дона Вито Кашо Ферро вышли те мафисты, которые 50 лет тому назад создали в США индустрию преступности, процветающую там и ныне. Деятельность организации «Черной руки» в Сент-Луисе, Чикаго, Канзас-Сити, Детройте, Новом Орлеане, Нью-Джерси как раз совпадает по времени с периодом наибольшего могущества дона Вито в Сицилии.

Дон Вито прославился также как непревзойденный мастер в искусстве получения «у пиццу», как с тех пор стали именовать обычай взимать своего рода подать за право заниматься любой торговой и промышленной деятельностью в городе Палермо. На красочном звукоподражательном сицилийском диалекте «у пиццу» означает птичий клюв, а образное выражение «намочить клюв», то есть «обмыть», употребляют, когда хотят намекнуть на необходимость скромного угощения, а именно стакана вина, чтобы отблагодарить «друзей» за проделанную работу.

Итак, дон Вито позаботился о том, чтобы никто из тех, кто располагал хотя бы какими-либо средствами, не уклонялся от обязанности приобрести покровительство «почтенного общества», уплачивая такую мзду, которая позволила бы «друзьям» «обмыть» это дело.

Вначале «у пиццу» была навязана всем лавочникам города: продавец фруктов, опасавшийся, как бы его товар не облили кислотой, колбасник, дрожавший за целость витрины своего магазина, наконец, любой торговец, желавший спокойно заниматься своим делом, — все должны были покориться и уплачивать периодически дань рядовому мафисту, доверенному сборщику мзды с данного городского квартала. Осуществление столь прибыльной деятельности требовало тщательно налаженной и разветвленной организации, которой впоследствии удалось навязать дальнейшее ограничение свободы деятельности с единственной целью — получения новых доходов. В результате торговцам, особенно всяким шарлатанам и уличным лоточникам, была навязана система «гарантированного места», состоявшая в следующем: мафия не допускала, чтобы в местах, закрепленных за кем-либо из ее «друзей», появлялись их конкуренты. Торговцу, облагодетельствованному против воли этой системой, предлагали затем воспользоваться своим монопольным положением для повышения цен, а соответственно и мзды, вносимой мафии. С помощью таких методов мафия поставила под свой контроль даже нищих, и здесь извлекая прибыль.