— Каждый день об этом по телевизору говорят, — возмущалась Наташа, — а ничего не делается! Куда только милиция смотрит? Прямо жить страшно стало!

Максим дернулся, как от удара током. Странное чувство дежа вю охватило его. Ведь совсем недавно он слышал ту же фразу… От кого только? Мысли в голове путались, цеплялись друг за друга. Точно! От секретарши Леночки в издательстве — после того, как Николай Алексеевич погиб так глупо и страшно.

Стоп! А почему дежа вю? Сегодня он имел все шансы разделить его печальную участь. И смерть его была бы такой же глупой и вроде бы немотивированной. Точнее, выглядела бы такой.

— Подожди, ахчик. — Армен жестом остановил Наташу. — Подожди, не тараторь. Тут серьезный разговор, мужской.

Лицо его вдруг стало суровым, будто окаменело. Если это не просто банальный грабеж, то что тогда? Ох, похоже, в нехорошую историю вляпался сосед! Да и он сам заодно. Ну что бы стоило вернуться домой на час раньше или позже? И ничего бы не случилось, жил бы себе спокойно.

— Максим-джан, ты подумай. Может, денег кому задолжал?

— Нет. — Максим ответил так твердо и уверенно, и в глазах ничего не дрогнуло, что Армен сразу понял: не врет сосед.

— Тогда это… С бабами нашалил? — Армен покосился на дверь, за которой скрылась Верочка. — Жену там чью-нибудь или дочку поимел некстати? Говори как есть, я же не прокурор. Разруливать надо ситуацию.

— Тоже нет.

— Поссорился с кем-то?

— Да нет же! — Максим начал раздражаться. Сосед, конечно, человек хороший, но уж слишком, видать, привык всех по себе мерить. Долги, бабы… Как будто в жизни больше ничего нет!

— Максим… — на пороге стояла Верочка с кофейником в руках, — а если дело в твоем романе? Ну, последнем.

Лицо у нее снова стало испуганное, бледное, даже глаза как будто запали.

— Белка, Белка! — Максим укоризненно покачал головой. — Ты ведь уже большая девочка. Умная даже… Иногда. Неужели ты и правда думаешь, что мой роман стоит того, чтобы так напрягаться? Тоже мне, откровение! Через два месяца всякие обалдуи будут читать его в метро, а через полгода — и вовсе забудут. Деньги на книгах, конечно, делаются, но совсем не такие большие, чтобы связываться с уголовщиной, уж поверь мне.

— Ну-ка, ну-ка, говори дальше! — Армен весь напрягся, как охотничья собака, почуявшая след.

Максим вздохнул и принялся рассказывать. Он старался излагать только факты, но чем дольше говорил, тем яснее самому становилось — не просто так свалились на него неприятности! Армен слушал внимательно, не перебивал, но выражение его лица явно не сулило ничего хорошего.

Когда Максим замолчал, он снова разлил коньяк по рюмкам, выпил залпом, ни с кем не чокаясь, и мрачно сказал:

— Что, Максим-джан? Пишешь свои пасквили, а потом из-за тебя люди пропадают?

Максим чуть не поперхнулся.

— Ты что, Армен? Какие пасквили? Я же не скандальный журналист, компромат ни на кого не раскапываю, я фантастику пишу, понимаешь, фан-тас-ти-ку!

— Не важно. Ты это им расскажи, — он показал куда-то в сторону входной двери, — если сможешь, конечно. Если успеешь.

Поздно ночью Максим осторожно поднялся с постели. Спать он все равно не мог — стоило сомкнуть веки, перед глазами сразу начинали мелькать разноцветные вспышки. Какой уж тут сон! Да и не хотелось почему-то совсем.

Стараясь ступать потише, не шаркать тапочками, чтобы не разбудить Наташу с Верочкой, он включил компьютер, что стоял на столе в гостиной. Наташа иногда работала за ним. Максим еще раз порадовался, что сестра не поставила агрегат к себе в комнату — огромный, весь стол занимает, да еще излучение от экрана совсем не полезно.

Компактную и удобную «тошибу» было ужас как жалко. Максим чувствовал себя так, будто потерял хорошего, верного друга и помощника. Но сейчас это было уже не важно. Главное — вот она, дискетка-то! Уцелела в нагрудном кармане!

Пока компьютер загружался, Максим почему-то очень нервничал, ерзал как на иголках. Работа с компьютером давно превратилась для него в своего рода ритуал, а сейчас все раздражало — клавиатура непривычная, мышь совсем другая, кнопки тугие, экран какой-то тусклый… Как только Наташка на нем работает?

Зато Интернет подключен, даже выделенная линия есть. Максим кликнул на соединение. От греха подальше, он решил отправить многострадальный текст на сайт «fantastic.ru» — любимый портал, где уже выложены остальные его книги. Не совсем, конечно, этично по отношению к издательству, но учитывая особые обстоятельства — там целее будет.

Максим зашел в свой почтовый ящик. Ага, «входящие»… Целых пять непрочитанных сообщений! Глянуть, что ли?

Максим нажал кнопку мыши — и тут же пожалел об этом. Четыре письма — мусор, обычный интернетовский спам. Аренда офисов, транспортные услуги, «горящие» туры, но пятое… Опять сообщение от неизвестного отправителя, и озаглавлено так же — просто «тебе». Лоб покрылся противной липкой испариной, и руки дрожат. Ну же, открывайся, сука!

Послание было кратким — как, впрочем, и в прошлый раз. Всего одна строчка: «А ведь тебя предупреждали…» Как будто неизвестный корреспондент сожалел о его бестолковости — не очень, но слегка.

Максим поспешно отключился от сети, словно пытался скрыться от огромного всевидящего ока. Он почему-то чувствовал себя голым и беззащитным, как лабораторная крыса под стеклом. О том, что собирался делать, Максим и думать забыл. Отправлять свой проклятый роман… Кому, зачем? А главное — надо ли?

Что же все-таки особенного в этом чертовом романе? Даже самому интересно. Ему казалось, что если он сможет это понять, то будет знать, что делать дальше. Как там Армен говорил? «Разруливать надо ситуацию». Может, оно и верно, только как?

Максим вспомнил, как изменилось его лицо, как заторопился он уйти поскорее, услышав его странную историю. Тут же вспомнил про какие-то важные дела, назначенные на сегодняшний вечер. И глаза стали совсем другие — вместо небрежно-уверенного, «победительного» взгляда, появилось совсем другое, испуганное и даже брезгливое выражение. Будто к прокаженному прикоснулся случайно и вот теперь торопится отмыться, надеясь, что еще не слишком поздно.

Максим его не винил. Сегодня он сам впервые испугался по-настоящему. И не только за себя. Верочка, Наташа… Он точно знал, что никогда себе не простит, если с ними что-нибудь случится. Никакой роман не стоит жизни тех, кого любишь.

Максим вспомнил про Николая Алексеевича — и чуть не застонал от боли. Его одного вполне хватит, чтобы всю оставшуюся жизнь чувствовать себя виноватым. Но тогда он ведь не знал ничего!

Да и сейчас толком не знает.

Может, уничтожить его на фиг, этот роман? Ведь так просто — нажал «Delete», и никаких проблем! Даже в печку совать не надо, шевелить кочергой обгорелые листы, как булгаковский Мастер… Если бы только знать, что тогда все кончится, как страшный сон, и будет он, Максим Сабуров, жить по-прежнему.

А с другой стороны, по-прежнему — это как? Новую книгу написать? Можно, конечно, но где гарантия, что и тут та же фигня не начнется? Вообще бросить свое занятие, переквалифицироваться в управдомы? Только подумав об этом, Максим почувствовал себя так, как будто ему предлагают взять да и отрубить себе руку. Ну, или там еще что-нибудь, столь же необходимое для жизни.

И опять же никаких гарантий.

Но что же делать-то? Максим до боли в глазах вглядывался в знакомые строчки, как будто в них надеялся найти ответ на этот извечный русский вопрос.

«Когда Автар подъехал к городским воротам, уже смеркалось. В воздухе пахло дымом от очагов, кислым хлебом, конским навозом — совсем не так, как в поле или в лесу! Колдун даже сморщился с непривычки. Скоро он перестанет замечать зловоние, но сейчас оно просто било в нос.

Автар не любил городов. Когда много людей собираются в одном месте, оно почему-то начинает смердеть, будто падаль. Почему бы это, а?