Максим вспомнил про фотоаппарат, прихваченный из города.

— Сейчас я на вас фотоохоту проводить буду! Сделайте, пожалуйста, умные лица!

Щелк! И Малыш запечатлен с бабочкой-капустницей, усевшейся ему прямо на нос. Щелк! Леха исполняет «танец с саблями» с шампурами в руках. Щелк! И Верочка в венке из ромашек и васильков, похожая на юную лесную фею, улыбается в объектив… И не разглядишь сразу, что в глубине глаз притаилась печаль.

Максим не знал, что всего через несколько дней он будет смотреть на эти фотографии со смешанными чувствами, переходя от отчаяния к надежде и от надежды — к отчаянию. А уж тем более что эти выходные на даче станут последними спокойными днями в его жизни, которая разделится на «до» и «после».

Не дано человеку знать будущее — может, и к счастью.

А пока… Казалось, что время замедлило свой бег, а городская жизнь с ее постоянной суетой осталась где-то далеко-далеко. Спохватились только к вечеру. Наташа взглянула на часы, ойкнула:

— Надо же, половина восьмого! Ехать пора, завтра на работу.

— Да ладно, — лениво отозвался Леха, — я вообще только в понедельник выезжаю. А сейчас — пробки везде, самое время для них. Остались бы, куда торопиться!

Максим был не против, но Наташа с Верочкой решительно воспротивились:

— Нам себя в порядок привести надо!

Максиму стало смешно. На его взгляд, именно сейчас они выглядели лучше, чем когда-либо, но спорить он не стал.

Домой возвращались поздно, ближе к полуночи. Максим вел машину, сосредоточенно следя за дорогой, а Наташа с Верочкой устроились на заднем сиденье и самозабвенно обсуждали достоинства и недостатки косметики «Орифлейм». К их разговору он не прислушивался, но оттого, что две дорогие и близкие ему женщины нашли, наконец, общий язык, на душе было тепло и спокойно.

В понедельник утром Максим бесцельно слонялся по квартире. Вот так всегда! Пишешь книгу — торопишься закончить, а дописал — наваливается пустота и скука. Надо бы в издательство позвонить, что ли, — узнать, нет ли претензий по тексту, ну и насчет гонорара намекнуть… Только ведь рано еще, всего девять часов. В это время там еще нет никого.

Максим подхватил с полки томик Куприна и залег на диван. Верно говорят, что ждать и догонять тяжелее всего, так зачем дергаться зря? Можно заняться чем-то более приятным и полезным — русской классической литературой насладиться, например. А то недолго и совсем обалдеть от своих колдунов с двуручными мечами. Около одиннадцати он с некоторым сожалением оторвался от «Поединка» и набрал знакомый номер.

— Добрый день. А Николая Алексеевича можно услышать? Максим Сабуров беспокоит.

Секретарша Леночка почему-то замялась и, как-то странно понизив голос, нерешительно ответила:

— Знаете, нет его.

— Ага. — Настроение у Максима сразу упало. — А когда будет?

— Не знаю, ничего не могу сказать, — быстро сказала девушка.

— Что случилось? Заболел он, что ли?

Молчание в трубке затянулось. Наконец, Леночка будто собралась с духом и выпалила:

— Пропал. На работу не пришел, и дома его нет… Жена звонила уже, спрашивала. — Потом подумала еще и добавила: — Может, с Марьей Сергеевной поговорите? — И, не дожидаясь ответа, сказала: — Соединяю.

Максим сидел с трубкой в руках, слушая дурацкую механическую музыку. Ждать пришлось долго, и он постепенно начал злиться. Ну что за тайны мадридского двора, в конце концов? Что значит — пропал? Он уже собирался отключиться, когда что-то щелкнуло и спокойный, чуть хрипловатый голос произнес:

— Слушаю вас, Максим Александрович.

В присутствии Марьи Сергеевны — заместителя главного редактора, сухой, насмешливой, очень интеллигентной дамы лет пятидесяти — Максим почему-то всегда чувствовал себя как провинившийся школьник, вызванный к завучу. Вот и сейчас смутился и начал сбивчиво объяснять:

— Я вообще-то с Николаем Алексеевичем хотел поговорить. Понимаете, я вам новый роман отправил, еще в пятницу… Хотелось бы узнать, что к чему.

— Да, Максим Александрович… Когда у вас срок сдачи рукописи?

— Через три дня. — Неизвестно почему, Максим почувствовал себя виноватым, как будто не принес вовремя реферат по географии за седьмой класс.

— Очень хорошо. Не сочтите за труд, пришлите, пожалуйста, еще раз. Мы с вами свяжемся.

Вот те на! Прямо ушат холодной воды на голову. Ладно, текст переслать второй раз — труд невеликий, но Николай Алексеевич-то куда мог подеваться? Запил, загулял, провел три ночи в постели случайной любовницы? Не похоже это на него, ох не похоже…

Максим включил компьютер. Та-ак, посмотрим… Вот она, папочка «Мои книги». Прямо собрание сочинений. Вот первый роман — «Зеркало снов», потом — «Колдун и ведьма», «Надежда для проклятых», «Чернокнижник»…

Максим вглядывался снова и снова, до боли в глазах, но самый его последний роман — «Встречайте Короля!» — исчез бесследно. На всякий случай он запустил программу «Поиск» (вдруг да поместил не в ту папку по рассеянности!), но и тут компьютер выдал бесстрастный ответ: «Файл не обнаружен». Проверил «корзину» — и там пусто…

Вот это да! Максим почувствовал, как холодный пот выступает на лбу крупными каплями и пальцы снова начинают предательски дрожать. Это что же значит? Неужели права была Верочка и кто-то действительно наведывался сюда в их отсутствие? Странный такой взломщик — ничего не украл, даже не трогал почти, только вот файл зачем-то уничтожил.

Вот еще глупость какая лезет в голову! Максим даже устыдился собственных мыслей. Нечего списывать собственное разгильдяйство на вмешательство потусторонних сил.

Он вспомнил про Николая Алексеевича — и на душе стало совсем уж муторно. От слов «пропал» или «ушел и не вернулся» веяло прямо-таки ледяным ужасом. Он ведь не малый ребенок, который мог заблудиться, не старик, выживший из ума и потерявший память, не легкомысленная девица, в конце концов! Куда же он мог вот так «пропасть»?

В большом городе сотни опасностей подстерегают человека каждый день. Все может случиться — автомобильная авария, внезапный сердечный приступ прямо на улице… Он мог стать жертвой преступления, в конце концов! Не дай бог, конечно. Каждый день в новостях сообщают о чем-то подобном. И миллионы зрителей и слушателей воспринимают это спокойно, как прогноз погоды, — до тех пор, пока дело не коснется кого-нибудь близкого или просто знакомого.

Нет, нет, быть такого не может, успокаивал себя Максим. Кому бы понадобилось похищать или убивать тихого, добрейшего человека, не обремененного большими деньгами или криминальными связями? Найдется он, никуда не денется. Человек — не иголка.

А вот с романом — беда. Текст действительно пропал. Максим не имел привычки писать от руки, так что даже черновиков и заметок не сохранилось. Восстановить по памяти триста шестьдесят страниц — работа адова, и, скорее всего, это будет уже совсем другая книга. А уж времени займет… Лучше и не думать.

Стоп. Максим постарался сосредоточиться и детально, по минутам вспомнить последний свой рабочий день. «Я же отправил текст по почте, верно? Значит, в издательстве он уже есть. Раз Николай Алексеевич на рабочем месте отсутствует, то и в компьютер его никто не заглядывал. Не принято это, неэтично вроде как, все равно что чужие письма читать. Но с другой стороны — и обстоятельства особые сложились… Значит, надо поехать, поговорить, объяснить ситуацию. Марья Сергеевна, конечно, особа непримиримая и ошибок не прощает, но ведь и ей невыгодно, чтобы книги задерживались с выходом! Роман-то уже в плане стоит».

Воодушевленный этой простой мыслью, Максим вскочил с места и принялся собираться.

Визит в издательство отнюдь не улучшил ему настроение. Секретарша Леночка почему-то была вся зареванная, с красными глазами.

— Что случилось? Опять подлый изменщик бросил прекрасную даму в интересном положении? — попробовал пошутить Максим. Леночка была самозабвенной любительницей дамских романов и с упоением читала все, что «Редан-Пресс» выпускал в этом направлении. Максим регулярно подшучивал над ней из-за этого, но девушка никогда не обижалась, только томно закатывала густо накрашенные глазки да медленно закидывала ногу на ногу, обнажая круглые коленки. Не иначе как подсмотрела этот жест у Шерон Стоун в «Основном инстинкте». Жаль только, невдомек девушке, что ее крепкие, чуть полноватые ножки совсем не напоминают костлявые конечности голливудской дивы и все ее старания выглядят смешно.