Больше никаких игр в прятки.

Он встал, включил свет и сорвал с себя полотенце.

Сторм присмотрелась, открыла рот, но ничего не сказала и подалась назад.

Объект ее внимания, вызвавший настоящий шок, засмущался и уменьшился в размерах за секунду.

На какой-то миг Сторм не поверила своим глазам.

Встав на колени, она дюйм за дюймом приближалась, чтобы получше рассмотреть. Первое слово, пришедшее на ум, было «странно», второе — «шутка».

Но все было на самом деле. Каменное лицо Эйдена не оставляло сомнений, и Сторм всем сердцем потянулась к нему.

— У тебя член на драконе. То есть, дракон на члене.

— Мне казалось, ты уже должна была заметить.

— Он же… розовый. Ярко-розовый.

— Бледно-фиолетовый с красным, — уточнил Эйден. — И бордовые контуры.

— Ага, ага… Надо же, у него хвост вокруг твоей ноги и крылья почти до талии… Думаю, я обязана была заметить. Ничего удивительного, что ты носишь боксеры. — Она потянулась к дракону, но остановилась и взглянула на Эйдена: — Похоже, я не единственная, кто сначала делает, а потом думает. — Сторм указала пальцем на дракона. — Я почти уверена, что он вот-вот поднимет голову и посмотрит мне в глаза. Он как будто может сожрать меня на завтрак.

— Вообще-то может.

— Это самая длинная драконья шея, которую я когда-либо видела.

— И на том спасибо, Сторм.

— А ты когда-нибудь замечал, что когда он поднимает голову, то как будто раскрывает крылья, чтобы полететь?

— Мне он виден не под тем углом.

— И что тебя надоумило?

— Море спиртного. Потребность доказать свою независимость. И я поспорил.

— Торжество разума, не иначе.

— Ну, понимаешь, татуировщицей была таитянская красотка, и помогали ей одаренные в разных областях и голые по пояс ассистентки, занятые в тот момент моими причиндалами. Плюс я должен был выиграть спор. Я люблю женщин. И мне было очень хреново. Так что все вышло, как вышло.

— Голые по пояс ассистентки, значит. Не удивительно, что ты не заметил, что татушка розовая.

Эйден открыл и закрыл рот.

Стоило признать, татуировка была самым странным и самым возбуждающим из всего, что доводилось видеть Сторм.

— Как тебе удалось так долго оставаться… ну, на всю длину?

— Обо всем позаботились ассистентки. Но дело даже не в том, что надо было сохранять эрекцию для татуировки. Так меньше крови.

— Больно было?

— Не так сильно, как я ожидал. Есть же анестезия и всякие новые методы. Было щекотно. И это самый несложный и безопасный рисунок из тех, что я там видел.

— Сейчас он безопасным вовсе не кажется. Спор-то выиграл?

— Ну да, выиграл. Однако лишился интимной жизни. До тебя. Этот момент я как-то не продумал. В смысле как бы я себя чувствовал, если бы показал женщине свой… свою ошибку.

— И как реагировали другие женщины?

— Ты первая его видишь. И, похоже, увиденное тебя шокировало.

— Ну, скажем, не так уж сильно, как может показаться. Наверняка ты подозревал, что это будет вызывать, мягко говоря, удивление, раз уж принял целибат.

— Это безобразно, — отозвался Эйден.

— Ничего подобного. Даже… заводит. Он так на меня смотрит, как будто чего-то ждет. Кроме того, это мой любимый цвет. Но зачем ты это сделал?

Сторм похлопала по кровати рядом с собой.

Несколько секунд Эйден сомневался, принимать ли приглашение, но потом сел рядом.

— Повторяю, мне было хреново. Рано или поздно в таком состоянии мужчина делает что-то из ряда вон.

— А хреново тебе было из-за Клодетт.

Он кивнул:

— Кинг и Морган хотели меня приободрить, поэтому мы поплыли на острова. А через неделю, которую теперь мне даже вспоминать стыдно, все и произошло.

— Похожие татуировки я видела в интернете, но эта все равно другая.

— Там я и подцепил идею.

— Почему же ни Морган, ни Кинг не остановили тебя?

— Потому что в тот момент они тоже обзаводились татуировками.

— Не…

— Нет, моя самая идиотская. Вот у Кинга почти нормальная.

— О его татушке мне Хармони расскажет, а у Моргана какая?

— Мы поклялись никому об этом не рассказывать. И судя по твоему лицу при виде моей, Кинг сдержал слово и не рассказал Хармони.

Приблизившись, Сторм провела рукой по его бедру, заметила, как он дрожит, и увидела, что дракон оживает.

— Значит, ты надрался, потому что тебя бросила бывшая, и сделал себе татуировку?

— Нет, я надрался, потому что мне было хреново, а потом по пьяни заключил дурацкое пари. Чтобы сделать татуировку, мне надо было быть трезвым. Алкоголь разжижает кровь и все такое.

С трудом Сторм заставила себя не закатить глаза.

— Ты так сильно любил Клодетт?

— Нет. Я был на нее зол, как тысяча чертей. Ей хотелось обязательств, а мне нет. Поэтому она ушла. А мне нужно было как-то отстоять свою независимость.

— Почти полтора года без женщин только потому, что Мистер Здоровяк-Волшебник сменил имидж? Вряд ли. Чего ты не договариваешь?

Эйден промолчал, и Сторм покачала головой. Видимо, для него еще не пришло время открывать истинные причины. Это стоило уважать.

Она коснулась сморщенного зверя и неожиданно для себя поняла, что в полный рост он… прекрасен. Или так, или ей нравился этот мужчина так адски сильно, что это нельзя было назвать нормальным. Или безопасным.

— Выходит, я первая женщина, не считая татуировщицы с помощницами, которая его увидела?

Эйден кивнул и затаил дыхание, словно ожидал вынесения приговора. Словно ожидание сводило его с ума. Словно он не заслуживал понимания.

Но он заслуживал. Потому что это был Эйден. И Сторм хотелось увидеть, как взлетит его дракон.

Она погладила драконью шею.

— Так я первая женщина, которую ты возбудил до белого каления и которой позволил к нему прикоснуться?

— Полегче, — сказал Эйден. — Это его первый раз в женской компании, поэтому он несколько обнаглел. Раз уж ты не влепила мне пощечину и не сбежала куда глаза глядят, у него есть все основания радоваться жизни. Боюсь, он начнет изрыгать пламя раньше, чем мы успеем к этому подготовиться.

— Учту, — отозвалась Сторм, лаская растущего зверя и проводя пальцами по контурам его изящных крыльев, раскинувшихся над длинной шеей. — Ой, — она внезапно приподнялась, все еще стоя на коленях, — чуть не забыла. У него есть друг. — Повернувшись спиной к Эйдену, она опустила одеяло, в которое была завернута, чтобы показать ему кельтское изображение дракона, вытатуированное на пояснице. — Знакомься, это Электра, дракон. Мой тотем. Могущественная защитница, которая ведет меня. А еще она морская богиня, которая дает мне смелость и помогает пользоваться экстрасенсорными талантами. Электра защищает меня, помогает расти и увеличивает силу моей магии.

— Алая леди-дракон, — проговорил Эйден. — А я всегда думал, что все драконы мужского пола. Может, из-за своего собственного. Теперь вот думаю: рано или поздно драконы же должны делать маленьких дракончиков?

Сторм повернулась к нему:

— Твой дракон растет только оттого, что я на него смотрю. — Она чуть-чуть наклонила голову. — Он такой же красивый, как те, что я видела в сети, но в нем прорисовано меньше особенностей.

Эйдена передернуло:

— Во мне самом нет никаких особенностей.

Он повернул Сторм так, чтобы снова увидеть ее татуировку.

Нервные окончания, сосредоточенные на пояснице, встрепенулись и потянулись навстречу пальцам Эйдена, ласкающим алый рисунок.

— Электра, — произнес он с благоговением. — Прекрасное имя для драконицы.

— Богиня Электра была матерью штормов и радуг, — объяснила Сторм.

— Электра прекрасна, как и ее тезка. Как назовешь уродливого дракона?

Услышав в голосе Эйдена нотки уязвимости, она повернулась, чтобы отдать должное его дракону: почтить его и поддержать. Ласковые прикосновения ее пальцев, такие нежные, легкие, медленные… словно приручали зверя, вновь пробуждая его к жизни.