«А на завтрашний»? - Хотел спросить я, но не стал, прекрасно сознавая, что будет на завтрашний день. Фотографию юной Элен я оставил себе и положил её сверху на фотку песчаной косы острова Факарава.
Неожиданно (или ожиданно), между нами начали происходить первые ссоры.
«Сколько лет твоей жене»? – как-то спросила она.
«Пятьдесят, как и мне, - ответил я, - мы одногодки, познакомились ещё в институте».
«Разве можно любить пятидесятилетнюю женщину, - задумчиво произнесла Элен, - не обманывай себя. У вас любви давно нет. Просто привычка».
«Откуда тебе знать», - спросил я.
«Я моложе её, красивее, и я принесу тебе счастье», - Элен посмотрела на меня с вызовом.
«Не надо мне ничего приносить, у меня уже всё есть. И я не хочу обсуждать мою жену с тобой».
«Хорошо, не буду, - сказала она, и вдруг прильнула ко мне. -
-Я только твоя, - зашептала она взволнованно, - неужели ты не видишь. А ты меня делишь с другой. Мне это больно».
Я посмотрел на её красивое лицо, на котором появилась гримаска недовольства, и мне захотелось её уколоть.
«У нас странная любовь, - сказал я, - мимолётная, - её вообще трудно назвать этим словом. Она в основном протекает у нас в постели. Это только в английской транскрипции любить и заниматься любовью звучит одинаково. На самом деле это разные вещи».
«Мимолётной любви не бывает, - тихо сказала Элен, - бывает просто любовь. И даже если она приходит к тебе на один час, ты уже избранный. А ведь я выбрала тебя из многих и не на час».
«Это всё слова, - резко бросил я, - и….», - и замолчал. Я хотел добавить, что всё проходит, и такая любовь тоже…. Но это был бы уже не я. Это царь Соломон, у которого было триста жён и семьсот наложниц, и уже одним этим он был мне неприятен. Мне никогда не нравилось его спокойное «всё проходит», наоборот, раздражало. Мне хотелось всегда всё повторить, и этот разговор с Элен тоже. Я бы тогда нашёл нужные слова, и мы бы не дулись друг на друга.
Но ссоры заканчивались, и мы мирились. Жизнь потихоньку входила в свою колею. От обыденности трудно укрыться, она берёт своё, сколь бы ни были сильны первоначальные чувства.
Однажды мы возвращались вдвоём с Сергеем с купания. Элен и Надин ещё не вернулись из университета, и мы были предоставлены сами себе. Иногда это нужно мужчинам, отдохнуть от женского внимания, даже самого приятного. Мужчина-марсианин всегда оказывается ближе к мужчине-землянину и лучше его понимает, чем самая проницательная земная женщина. Настроение у нас было приподнятым, мы поднимались на гору и приятно беседовали. Я рассказывал ему о своей первой любви. Сергей с удовольствием слушал и улыбался.
«Элен чем-то похожа на неё», - говорил я, пытаясь припомнить черты лица той, которая отравила мне школьные годы.
«Все наши последующие женщины чем-то похожи на предыдущих, - поддержал он меня, - только любим мы их меньше. Не хватает сил. Чаша любви не бездонна».
«Ну не скажи, - не соглашался я, - у меня всегда следующая любовь была круче предыдущей».
«И грабли у тебя всегда были новые, на которые ты наступал, - подколол он меня, - непронумерованные. Они тебя по лбу, а тебе нипочём. Значит для тебя это нужно».
«Может быть, - ответил я, - может даже, я на них наступаю умышленно».
«Не совсем, - не соглашался Сергей, - но ты сделаешь это ещё раз, тебе придётся ещё раз влюбиться».
«Что ты имеешь в виду, - спросил я, заинтригованный, - у Элен, кроме Надин, ещё есть подруга, и я влюблюсь в неё»?
«Бери выше, - ответил он, - ты влюбишься в инопланетянку. Она будет с тобой одной крови, но это произойдёт не здесь. Посмотри сюда».
Мы уже поднялись на гору и подошли к тому месту у обрыва, откуда Сергей отправил меня в первое путешествие. Я посмотрел вниз, и под ложечкой у меня засосало:
«Это отсюда я прыгнул в прошлый раз….или ты меня толкнул»? - Я взглянул на него недоверчиво.
«Нет, ты сделал это сам…и заметь, в конечном счёте, всё получилось, как надо…».
«А если я сейчас разбегусь и сигану туда, то снова всё повторится»?
«Да… но будет другое. И, скорее всего, такое, о чём даже не подозреваю я. Попробуй, разбегись, только глаза закрой. Если снова не побоишься, то какая-нибудь из твоих жизней придёт к тебе снова».
Я не стал долго раздумывать, разбежался, закрыл глаза и прыгнул, но не утерпел и тут же открыл их. От того, что я увидел, у меня захватило дух.
«У-у-у-ф-ф», - закричал я во весь голос.
Глава V Путешествие второе
Пауки тоже люди…
«У-у-у-ф-ф, - закричал я во весь голос, и эхо со всех сторон вторило мне, - у-у-у-ф-ф».
Я вскинул переднюю боковую руку и выпустил мощный заряд липкой массы в макушку высокого редра. Послышался шлепок, и тугая прочная нить завибрировала между мною и деревом.
«Вперёд», - закричал я в порыве первобытной радости и, оттолкнувшись от поверхности Юлины, полетел ввысь, расправив все четыре задние конечности. Нить быстро всасывалась в переднюю боковую руку (я правша), и густой плотный воздух, разрезаемый моим телом, стал издавать приятную мелодию. Она была похожа на ту, которую исполнял на вечеринках мой дед, вождь гордого племени челлеев. Пролетев над дорогой и сделав кульбит в воздухе, я оказался у самой верхушки, крепко обхватил её задними боковыми ногами и выстрелил липкой паутиной в следующее дерево. Это был одинокий могучий редр с раздвоенной макушкой, примостившийся на краю скалы. До него метров четыреста. Но я знаю, что не промахнусь.
Си-си-си, засвистела лента, и тут же я услышал увесистый шлепок. Я как всегда точен. Распластав тело и вытянув все конечности, я ринулся в свободный полёт.
И вот я на вершине. Здесь хорошо и отсюда видно всё как на ладони. В недавнем прошлом мои предки были отличными охотниками. Но сейчас мы больше не убиваем, мы насыщаем наши тела целебными травами и цветами – бутонами.
«У-у-у-р-р», - издаю я победный клич нашего племени.
Но эхо уже не вторит мне. Я высоко. Слишком высоко. Над всеми.
Правда сейчас летают и повыше. На механических колесницах. И по юлине ездят в самодвижущих колясках, и кресла всякие удобные придумали для отдыха. Летать, как летали наши предки и, как по-прежнему это делаю я, считается теперь зазорным, не престижным. Не восхищается никто свободным полётом без механических устройств.