Поэтому когда мы ропщем на судьбу, клянём политиков и олигархов, недолюбливаем успешных бизнесменов, попутно завидуя им, мы просто сотрясаем воздух. Жизнь устроена так, как устроена. Ни больше, ни меньше…

      Ведь кто такие олигархи и бизнесмены, и у кого из них  получается лучше наладить своё дело и быстрее разбогатеть? У самого умного, талантливого или работоспособного?

       Не  факт. Умных, больше среди учёных, талантливых – среди художников и поэтов, работоспособных – среди спортсменов. Настоящим бизнесменом становится тот, кто может навязать свою волю другим, кто может заставить других работать вместо себя.

       Кто всегда выигрывает в конкурентной борьбе?

       Тот, у кого выше производительность труда и кто сумел оптимизировать свои расходы. То есть, те бизнесмены, у которых люди работают больше, а получают меньше. Но ведь люди этого не хотят, они хотят обратного. Тогда надо их заставить работать, сломить их волю, запугать, унизить. Обычный человек не будет этим заниматься. Чтобы построить успешный бизнес, надо от самого процесса получать удовольствие. Но удовольствие от унижения другого – это не каждому по душе.

      Я понимаю, успешные бизнесмены толкают прогресс. Они не дают заплесневеть человечеству. Это дрожжи цивилизации, и именно они улучшают жизнь. Но  за всё в этом Мире надо платить, и при этом надо не забывать, что на алтарь прогресса всегда кладутся  человеческие судьбы.

      А что же  делать  другим, которых, как правило,  большинство? Что делать тем, кто не может получать удовольствие от унижения другого.  Становиться самому унижаемым, опускаться на дно – это тоже не выход.

      Пока меня всегда выручал мой ум, моя палочка-выручалочка. Но ум тоже может ошибаться, уму трудно различить навязываемые ему истины от настоящих - тех, которые он должен выудить сам у Вселенной. И где критерий истинности?  На что опираться, чтобы сделать правильный выбор?

       Ни на что.  Кроме времени других критериев нет. Только по его прошествии, иногда достаточно длительном, становится понятно, что ты выбрал.   Очень часто оказывается, что  выбрал ты  не то, но изменить уже ничего нельзя.

        Неужели нет подсказчика, кто бы смог помочь?

        Такой подсказчик есть, это наша интуиция. Она всегда безошибочно знает, что нам нужно. Необходимо только следовать её подсказкам.

        Мой друг, Алексей, предполагает, что под видом интуиции  действуем мы сами, только с той стороны. Мы уже прожили один из вариантов нашей жизни и теперь направляем себя оттуда в этой, ещё не прожитой.  Когда мы принимаем помощь от самих себя, то следуем  интуиции, и всё у нас получается. Когда противимся, то тот, который с той стороны, начинает действовать жёстко, порой жестоко и не церемонясь. Ведь мы с ним одно целое, и тому мне виднее, что делать со мной  этим.  Надо только всегда знать, что тот, который вмешивается в мою жизнь оттуда, действует для моего же блага. Это становится понятным опять же по прошествии времени.

      Но так думает мой друг, и спасибо ему за это. Мои мысли куда проще. В своё время я представлял другое. Ещё учась в школе, в девятом классе, приготовив дома уроки, я подолгу сидел на стуле,  обхватив голову руками, и думал, что нашу планету отдали в распоряжение лаборантам из сверхцивилизации.  Они где-то учатся, там, в своих вузах, а производственную практику проходят здесь, на Земле. Экспериментируют. В одном месте один лаборант капнул грязной водой  - вот тебе ураган, в другом другой стравил нации в братоубийственной бойне – вот тебе война. Нам отсюда непонятно, почему так, почему несправедливо и жестоко, но на поверку всё просто. Земле не повезло с лаборантами. Они все оказались двоечниками, и в особенности те, которые проводят опыты над нашей Россией.

      Но специально, конечно, сверхразвитая цивилизация не собирается нам насолить. Слишком большая честь для нас. И лаборанты сами по себе ни хороши, ни плохи. Мы же, когда проводим опыты над мышами, не сильно переживаем за их судьбу. И  я, когда на рыбалке нанизываю червяка на крючок, тоже не очень обращаю внимание, почему он так извивается. Но ведь я никакой не садист, я обычный человек, порой даже  сентиментальный. Мне бы задуматься, зачем мне рыба, зачем её надо вытаскивать  из воды, исконной её  стихии? Неужели она чем-то провинилась передо мной?

     К своему стыду,  я всегда получал от этого  занятия  удовольствие, с самого раннего детства. И как от этого избавиться, не знаю до сих пор.

     Один раз, рыбача  с удочкой  на Селигере, я простоял по пояс в холодной воде четыре часа. Сейчас не помню уже, поймал ли чего, но я не только не простудился, но даже не чихнул ни разу.

       Теперь, по прошествии лет,  в отличие от себя школьника, я уже не думаю, что виноваты какие-то там лаборанты.  Мы сами всё творим, и плохое и хорошее. И хорошо, если делаем это поровну. Это ещё, куда ни шло.

        Мне  вспоминается раннее детство, самое счастливое время. В магазинах тогда было всё очень скудно, особенно с мясом. На нашей улице почти все выращивали поросят. Кормили их из соски и ухаживали за ними, как за малыми детьми. Многие давали им ласковые прозвища, сами выгуливали их, чесали и мыли. А потом, когда поросята подрастали,  убивали их с первобытной жестокостью, не испытывая никакой жалости. И это делали мы, русские люди, делаем и сейчас, но уже не повсеместно и не с таким азартом. У некоторых из нас зародились сомнения….

       Знаешь, я очень долго стеснялся быть русским.  Я, когда писал письмо самому себе в будущее, то представлял себя не здесь в России, а в Австралии».

       «Что за письмо»? - поинтересовался Сергей.

 «В жизни у меня бывали минуты отчаяния, иногда очень часто, - продолжил я, - чтобы избавиться от этого чувства, я брал в руки тетрадь и писал письмо самому себе. Но не теперь живущему, а другому, тому, который появится после моего ухода.

      Я подумал, раз я смог появиться один раз, то почему бы не быть  и второму.  Вероятность Пуанкаре этого не запрещает.  После моего ухода всё может повториться, и я буду снова. Снова буду жить, ничего не зная о себе предыдущем,  буду  страдать и отчаиваться. Тогда я и решил написать письмо в будущее, самому себе. Я решил рассказать тому мне, который будет,  всё, «как на духу», о  себе самом,  или, точнее, о  его-моей предыдущей жизни. Он сразу поймёт меня и узнает, без малейших усилий, ведь это буду я сам. Он обрадуется этой весточке, и отчаяние покинет его. Я помогу ему в этом.

       Так вот, когда я писал это письмо, а я долго его писал, то представлял себя не в России, а в тёплой Австралии. Не пойму только почему..».

      «Ты не запутался, - перебил меня Сергей, - то ты здесь, то ты там,  то ты есть, то тебя нет, то ты снова желаешь быть. Ведь совсем недавно ты мне рассказывал, что будущих жизней нет. И делал это достаточно убедительно, а тут вдруг письмо самому себе»?

      «Ты прав, - ответил я, потирая виски, -  с логикой у меня на этот раз не получилось.  Она стала похожей на ту, к которой пришёл английский судья, предписавший студенту не пить содовую».