- Господа, - задумчиво произнес император, - сама идея присоединения к вашему союзу мне нравится. Конечно, трудно так сразу менять внешнеполитический курс, но если жизнь заставляет это сделать…

Так же нелегко будет и вам, месье Маршан, переменить настроение в вашей стране, которая всегда с большой симпатией относилась к России, и с явной антипатией к Австро-Венгрии. Мы, помнится, даже с вами воевали в 1859 году. И у нас хорошо помнят поражения понесенные Австро-Венгрией при Мадженте и Сольферино. Впрочем, и с нашей недавней союзницей, Германией, нам тоже приходилось сражаться - и мы помним несчастное для нас сражение при Кениггреце. Видите, господа, как причудливо складываются дела политические. Сегодня - противники, завтра - союзники.

- Да, Ваше величество, - сказал британский посол, - общая смертельная опасность очень часто заставляет бывших соперников объединяться, чтобы противостоять этой угрозе. Именно так и обстоят сейчас дела в Европе. Россию и Германию необходимо остановить. И чем быстрее мы это сделаем, тем лучше. Надеюсь, что все присутствующие здесь разделяют это мнение?

Не сговариваясь, австрийский император, граф Голуховский и представитель президента Франции закивали головами.

- Господа, - подвел итог беседы император, - мы обозначили наши позиции, и обнаружили, что они во многом совпадают. Это меня радует. Самое главное, что мы едины в понимании опасности, которая угрожает нам в результате создания русско-германского союза. Мы пришли к выводу, что противоречия, которые нас когда-то разделяли, вполне преодолимы. И все три наших страны в принципе готовы к созданию нового альянса, целью которого будет нейтрализация угрожающего сложившемуся в Европе равновесию, союза России и Германии. То есть, имеется основа для дальнейших переговоров о заключении нашего будущего союза. Не так ли, господа?

- Именно так, Ваше величество, - сказал представитель французского президента. Его британский коллега подтвердил кивком головы слова месье Маршана.

- Тогда, господа, - сказал Франц-Иосиф, устало опускаясь в мягкое кресло, - я думаю, что вы немедленно должны доложить своему руководству, президенту Французской республики и премьер-министру Британии о нашем сегодняшнем разговоре. Самое главное мы уже с вами обговорили. Ну, а все нюансы будущего союза вы можете согласовать позднее с графом Голуховским. А я прошу меня извинить, немного устал. Болезни, возраст… Могу сказать вам одно, господа, доведите до своих правительств, что мы остановили Россию в 1856 году, в 1878 году, и должны сделать это сейчас. Другого выхода у нас нет, иначе континентальная Европа будет начинаться не в Страсбурге, а прямо во французском Бресте. Поверьте старому человеку, господа, я знаю русских и знаю пруссаков, если мы не остановим их сейчас, то не остановим никогда. Все, господа, до свидания.

18 (5) марта 1904 года. Утро. Тихий океан, 43 градус сш. 150 градус вд, траверз о. Шикотан. АПЛ “Северодвинск”, глубина 100 метров, скорость 28 узлов, курс Норд-Ост.

Император Михаил II, Великий князь Александр Михайлович и кап-1 Верещагин.

Михаил II отставил в сторону чашечку с кофе, и посмотрел на сидящего напротив командира АПЛ “Северодвинск”. - Владимир Анатольевич, - казал он, - я, как человек сугубо сухопутный, и в ваших морских делах до сего момента совершенно не разбирался. Но теперь должен, поскольку положение к тому обязывает. Одно дело быть младшим братом императора, человеком без особых обязанностей и хлопот. И совершенно другое, когда эта каменная плита, именуемая властью, ложится тяжелым грузом тебе на плечи, и ты понимаешь, что только ты и никто другой ее не удержит. Вы меня понимаете?

- Абсолютно, Ваше Величество, - кивнул капитан 1-го ранга, - как и любой из тех офицеров флота российского, кто хоть когда-нибудь стоял на командирском мостике. Вы ведь знаете, что после того, как корабль покинул базу, командир на нем становится абсолютным монархом, “первым после бога”, и только на нем лежит ответственность - вернется ли корабль в родную базу, или ляжет на дно морское. Командир вправе принимать решения, карать и миловать. Но зато и ответственность за все лежит только на нем.

- Мишкин, капитан первого ранга Верещагин прав, - добавил свои пять копеек Великий князь Александр Михайлович, - ни один армейский полковник не имеет таких прав, какие есть в море у флотского лейтенанта, командующего заштатным номерным миноносцем. Любое другое положение дел грозит бедою и кораблю и его команде.

- Ах, да, - отозвался император, - понимаю и сочувствую вам, господа моряки. Но все же, если нам, то есть России, придется в союзе с Германией выступить против Британии, то вопрос нашего флота видится мне первоочередным.

- А что с ним не так, Мишкин? - встревожено отозвался Александр Михайлович, - мы же вроде победили?

- Победили не мы, - назидательно сказал император, - а наши союзники из будущего. Мы же, со своим “вооруженным резервом” чуть было не оказались в полном дерьме. Прибуду в Петербург, еще поспрашиваю господина Коковцева на предмет того, кто его на такую хитрость надоумил. Брат мой и в той истории не сумел раздать всем сестрам по серьгам, слушком добрый был. Но вы будьте уверены, я то это сделаю обязательно. Сорную траву среди высшего чиновничества будем выпалывать с корнем. Господа либералы еще узнают, что это такое - настоящий “тиран и деспот”. Но это так, господа, к слову пришлось. Теперь, Сандро, давай все-таки поговорим непосредственно о флоте…

- Хорошо, Мишкин, - кивнул Александр Михайлович, - поговорим. Но, позволь мне все-таки узнать, что же у нас не так с флотом, за исключением конечно, “вооруженного резерва” дяди Алексея и министра Авелана?

- А все не так, Сандро, - спокойно ответил император, - совсем все. С точки зрения человека далекого от морских дел, вместо флота Российская империя имеет сейчас бессистемный набор военных кораблей, построенных в меру наличия денег и разумения отдельных начальников. И построенных большей частью, кстати, на иностранных верфях. А то, что строится в самой России, ни в какие ворота не лезет, ни по цене, ни по качеству.

Возьмем хотя бы крейсера “Диану”, “Палладу”, “Аврору”. Скажи мне, Сандро, кому в наше время нужны бронепалубные крейсера, которые не смогут убежать даже от медлительных броненосцев, и от которых, в свою очередь, легко смогут удрать современные грузовые пароходы? Но, бог с ними, с богинями этими. Их, по крайней мере, легко переделать в учебные суда. Но что делать с нашими броненосцами, которые через три года должны полностью утратить свою боевую ценность из-за появления дредноутов, и с крейсерами, которые не смогут противостоять их турбинным собратьям следующего поколения. По сути, Сандро, уже сейчас надо думать о том, что флот наш необходимо строить заново. Весь вопрос в том, где строить и корабли каких типов, - император посмотрел на капитана 1-го ранга Верещагина, - А вы что скажете, Владимир Анатольевич?

Командир “Северодвинска” вздохнул, - Для ответа на ваш вопрос надо в первую очередь знать, какие именно задачи будут стоять перед Россией, хотя бы в ближайшие четверть века? И кто будет ее противниками? Флот - это очень длительное и затратное дело. По сути, у России есть несколько основных направлений.

Во-первых, это Черноморский флот, задачей которого должен быть прорыв в Проливы, захват Константинополя и их долговременная оборона, от турок, англичан, и вообще от кого угодно. Так вот, Ваше Величество, если вы собираетесь реализовать эту задачу в самое ближайшее время, то ничего особо в корабельном составе Черноморского флота менять не надо. Тем более что, поскольку Болгария - союзник Германии, которая в свою очередь, становится нашим союзником, то штурм Проливов можно провести комбинированным способом ударом, одновременно с моря и суши, после чего Черное море станет внутренним морем России, а Черноморский флот - Средиземноморским. Для более успешного проведения десантной операции, можно будет усилить вспомогательный состав большим количеством десантных транспортов и мониторов, способных оказать огневую поддержку десантникам, ну, и передать флоту несколько стрелковых полков, научив их действовать, как морская пехота. Инструкторами мы вас обеспечим. А решив главную задачу, можно будет думать, что делать с этим флотом дальше. Вопрос - станет ли Россия лишь оборонять захваченные Проливы, или будет бороться за господство на Средиземном море, можно отложить на потом. Но поверьте мне, это задача не завтрашнего, и даже не послезавтрашнего дня, поэтому сейчас решать ее пока преждевременно. Хотя планы на будущее можно и делать. Ясно одно - Проливы, и превращение Черного моря в чисто “Русское море” - так, кажется, оно называлось в глубокой древности - это ключевая задача по обеспечению безопасности России на юге.