Артур с наслаждением проводит ночь в мягкой постели в одном из небольших центральных отелей, достаточно цивилизованном для того, чтобы простыни там были не только свежими и отбеленными, но также плотными и шелковистыми на ощупь. Он не торопясь просыпается, долго принимает душ, намыливаясь привезенным из Парижа миндальным мылом, надевает светлые льняные брюки и легкую голубую рубашку с коротким рукавом – ему хочется сегодня быть беспечным, даже легкомысленным, а потом некоторое время разглядывает жемчужно-кожаный амулет, улыбается, представляя, как это было бы – спустись он к завтраку в этом экзотическом подобии ошейника и, пожав плечами, осторожно кладет его в потайной карман сумки.

Ему никогда не хватало смелости на подлинный эпатаж, да вообще, если честно, ни на какой эпатаж. Вот этот самый Имс, наверное, бы…

Не-е-ет, Имс идет в жопу, однозначно.

Артур не будет о нем вспоминать. Как не будет вспоминать и о том колющем ощущении, которое его прошило, когда он понял, на кого Имс немного похож.

Наверное, это все и объясняет. То, что Артур позволил… ну, почти позволил…

Но что скрывать, Имс привлекательнее. Значительно привлекательнее. Бывает так: тебе казалось, что ты видел оригинал картины, и только спустя много лет, действительно увидев и сразу узнав оригинал, ты запоздало понимаешь, что раньше любовался только копией, которая досталась тебе слишком дорого.

***

Ничто не говорит о том, что утро окажется ужасным. Нет, напротив – когда Артур спускается к завтраку, в окна ресторана бьет солнце, огромное, розовое, весь зал наполнен лучами, точно большая стеклянная чаша, и сливочники и чайники здесь белые, как Артур любит. Но для Артура ресторан – слишком большое пространство, и Артур идет в бар – совсем миниатюрный, похожий размерами на тесные парижские ресторанчики, столики тут маленькие и круглые, даже завтраку для одного на таком трудно уместиться. Есть, конечно, еще барная стойка, но Артур не любит сидеть у стойки – чувствует себя, как попугай на жердочке: все смотрят любопытно, если говоришь с кем-то – поневоле слушают, да и бармен мельтешит, отвлекает от того внутреннего, во что всегда погружен Артур.

Он садится за столик в углу у окна – отличная позиция: спина защищена, а обзор широк – и во внутренности бара, и на улицу, заказывает кофе, булочки с маслом и какой-то местный десерт. Ему хорошо, он неспешно пьет и ест, смотрит, как мимо окна неторопливо катят два чернокожих велосипедиста, потом проходят два старика-мусульманина в длинных одеждах, потом, соблазнительно покачивая бедрами, вышагивает молодая женщина с фруктовой корзиной на голове, в ярком, закрученном возле тела одеянии и гремящих золотистых браслетах. В Момбасе очень пестрый люд. Потом улицу быстро, слегка ссутулившись, пересекает белый человек – Артур еще думает, что он идет так, будто всегда готов услышать выстрел в спину. И тут до него доходит.

Он почти роняет чашку, лишь по счастливой случайности не пролив горячий кофе на брюки, но тут же принимает невозмутимый вид.

Крутящаяся дверь на миг впускает в бар разноголосые утренние шумы улицы, человек – мужчина в коричневой рубашке с рисунком в голубой пейсли – заходит в бар вразвалочку, здоровается с барменом, шутит, заливисто смеется. И бармен тоже смеется и выставляет перед Имсом, ибо, это, конечно, Имс, одновременно чашку черного кофе и стакан с виски на полпальца. Виски при этом бармен достает откуда-то из-под стойки, быстро и почти незаметно оглянувшись вокруг.

Артур старательно смотрит в окно и цедит свой кофе. Он ждет, что Имс подойдет и выкинет что-нибудь невообразимое, хотя сейчас утро же, и никто из них не пьян, и очарование вечера пропало, так что, может быть, и пронесет. Хотя в маленьком баре, где сейчас сидит всего-то четыре человека, вероятность остаться неузнанным равна нулю.

Артур бросает взгляд в сторону стойки и вздрагивает: Имс уставился прямо на него, поднося к губам крошечную чашку с крепчайшим кофе, и взгляд у него вовсе не очаровывающий, а тяжелый и холодный, как у змеи. Смотрит остро, прицельно, но, впрочем, недолго. Несомненно, узнает, но ничем этого не выказывает, поворачивается к бармену и продолжает разговор.

Артур отмирает и заставляет себя проглотить кусок булки. Кажется, действительно пронесло. Очевидно, Имсу тоже бывает стыдно. Или он все же понимает отказы с первого раза. Скорее всего, решил просто не тратить время – раз видит, что не обломится. Если добыча недосягаема, зачем тратить силы?

Артур уверен, что у Имса нет недостатка во внимании. Артур убежден, что склеить кого-то Имсу вовсе не составляет труда, так действительно, зачем же ему…

Артур немного растерянно хлопает глазами, когда стеклянная дверь снова стремительно поворачивается вокруг своей оси. Имс уже исчез, на красноватой стойке пустая чашка и пустой стакан, которые бармен тут же убирает.

Артур трет лоб – он уже вовсе не уверен, что видел Имса. Он грешит на свое воображение и еще кое на что, но нет, не может быть, все ведь так давно стабильно, не было никаких эксцессов уже лет пять, не может быть. Все же он не выдерживает, идет к бармену и спрашивает, кто этот мужчина в коричневой с голубым рубашке, с лицом как у гангстера, с тяжелым взглядом исподлобья.

Бармен кивает и улыбается как-то подозрительно понимающе – кажется, думает, обычная история: молодой приезжий запал на колоритного незнакомца и пытается выяснить хотя бы его имя, но подтверждает: это Имс, мистер Имс.

Артур не знает, чувствует ли он облегчение, или наоборот. Он медленно возвращается за столик и доедает свой завтрак. Десерт какой-то резиновый, совсем безвкусный.

***

День проходит спокойно – о, очень спокойно. Артур гуляет по улицам, пока позволяет утренняя прохлада, но потом солнце взвивается в высоту палящим шаром, и он уходит в гостиницу работать – пишет, пишет, пишет, шлифует финальную часть своего труда, учитывая замечания Люмье, и больше его ничто не тревожит – никакие призраки.

Когда наступает уже вечерняя прохлада, он позволяет себе сходить на пляж, который ему заблаговременно посоветовал Патрис – пляж принадлежит дорогому отелю, но с охраной там дела обстоят слабо, и после морского купания Артур совершенно безнаказанно засыпает в удобном шезлонге под тентом, предварительно расстелив на нем собственное дорогущее полотенце размером с Шотландию.

Подошвы ног хранят ощущение нежнейшего, точно шелкового белого песка. Море наконец-то дарит ощущение полной свободы – настолько, что Артур засыпает на воздухе, хотя это случается очень, очень редко, Артур всегда ощущает тревогу и скованность, незащищенность. А сегодня спит, как младенец, ощущая негу во всем теле. Он будто бы в ожидании чего-то, только сам не понимает – чего же. Пляж на удивление пуст, лишь на солидном расстоянии лежит в шезлонгах и увлеченно читает книги какая-то очень пожилая пара, очевидно, немцы – оба в огромных темных очках и смешных цветных панамах.

Он возвращается в отель отдохнувший, счастливый, с горящим, румяным от сна и загара лицом, с блестящими глазами, полный жизни, чувствуя себя очень юным. У него все впереди и все прекрасно. Предстоящее путешествие в Бенин неимоверно его влечет – похоже, это та работа, о которой он мечтал всю жизнь. Еще в старших классах он посмотрел «Сердце ангела» с Робертом де Ниро в роли дьявола, и фильм сильно запал ему в душу. Теперь всегда – абсолютно всегда – когда он бывает в жарких странах и видит крутящиеся вентиляторы на потолке и тени от них, то вспоминает это кино, иногда, при определенном стечении впечатлений, ощущая легкую дрожь и озноб. Какое-то время он намеревался пересмотреть «Сердце», но потом не стал – побоялся, что первое очарование будет разрушено, а оно так пленительно, так страшно.

Переодевшись, он спускается поужинать в бар – без всякой задней мысли, твердо намереваясь плотно поесть и что-нибудь выпить. На этот раз он заказывает хорошо знакомое ему вино, чтобы не было никаких неприятных последствий. Он всегда наслаждался им, но сегодня оно внезапно кажется ему слишком скучным.