Глава 2
Глава 2
Ехали быстро, нас с Яниной нещадно трясло. Но жаловаться никто и не думал. Уж больно всем хотелось побыстрей добраться до избушки бабы Яги. Я решила не терять времени и подползла поближе к Тихону. Баба Янина угадала мой маневр и через минуту, кряхтя и поругиваясь себе под нос на негнущиеся конечности, была уже рядом со скорбным, но доверчивым лицом.
- Тихон Игнатьевич, - обратилась к старшему стрельцу старушка. - А что это с утра царь-батюшка так зверствовал? Провинились что ли вы перед ним опять? – и глаза такие наивные-наивные.
- Так за то, что сына Машеньки, - Тихон немного замялся, но поправился: - Марии Васильевны упустили, негодует. Я своего стрельца Кулему, что у дверей в горницу царевича стоял полночи выпытывал, как дело было, да толку-то!
Мы с Яниной и Елисеем переглянулись и придвинулись поближе к старшему стрельцу, дабы не пропустить ни единого словечка.
- И что поведал тебе Кулемушка? – ласково выспрашивала информацию баба Янина.
Я осторожно перевела взгляд на Святояра, тот не спускал с нас глаз, явно наблюдая за ходом беседы.
- Так рассказал, что встали они с конником Вараем. Стояли чинно, от дверей никуда не отлучались, в горницу никого не пускали. А потом как раз время обеда было, пришла вы с бабушкой Ягой. Распорядились по поводу обеда, и царские подавальщицы пронесли Ванюшке и царевичу трапезу. Вы ушли, а мальчонки, отобедав, снова рисовать принялись. Кулеме и Вараве тоже предложили откушать, но они отказались, не хотели свой пост покидать. Тогда ключница Ирина предложила им чарку кваса да ломоть ржаного хлеба перекусить. Те согласились и прямо на посту заморили червячка. В горнице у царевича к тому времени голоса стихли. Охранники наши заглянули к ним и увидели, что, наигравшись, царевич и Ванятка улеглись спать. Охранение проходило чинно, только одна напасть не давала спокойно службу нести: малая нужда стала мучить моего стрельца и Любомирова конника. И решили они меж собой, что сначала справит малую нужду Варава, а в это время мой стрелец с саблей да мечом наперевес будет службу нести у дверей горницы. А после пойдет Кулема, и конник ни на миг не покинет места охранения. Далее служба проходила спокойно. А потом царевич Елисей проснулся, и оказалось, что Ванюши в горнице нет. Варава у дверей остался, а Елисей с Кулемой за подмогой побежали. Вот только Ваню так и не нашли. Я своего стрельца, как только не пытал, божится, что не он Ванюшу выкрал, - почти каялся старший стрелец.
Если он рассчитывал на наше сочувствие, то это не по адресу. Нас интересовали только факты. Значит, и здесь ключница Ирина была вынуждена засветиться, предложив квас охранникам. А в квасе том, возможно, была какая-нибудь мочегонная травка. И выпили ее оба охранника, так сказать, для отвода глаз. Алиби есть у каждого, мол: «Не мог совладать с организмом, пошел пописать. Опоили вороги».
- Бабушка Янина, а почему они сразу Елисея не выкрали? – задала я логичный вопрос. – Он ведь в той горнице тоже спящий лежал и сопротивления оказать не мог, на помощь бы не позвал. Прям, хватай и беги.
- Так заговоренный он, Машенька, - оправдываясь, говорила баба Янина. - Если б его украсть пытались, об этом и мы с Ягой сразу бы узнали, и царь-батюшка. В тот же миг войско в горницу набежало бы и ворогов в капусту порубило, а потом бы уже разговоры разговаривали, - авторитетно заявила старушка.
На это старший стрелец, соглашаясь, покивал головой. Значит, тоже действуют по принципу наших силовых структур: сначала стреляем, потом вопросы задаем. Действенно.
- А почему не убили, ну там ножичком зарезать, из пищальки выстрелить, и царевичу принять смерть геройскую? – развивала я свои кровавые идеи.
От моих слов царенок побледнел, выпучив на меня глаза, Янина, к ее чести, только слегка поежилась.
- И от ножичков да пулек у нас все царевичи, в первую очередь, заговоренные, это их убить не может, - заверила меня баба Янина.
- Что ж вы моего Ванюшку не заговорили? – обиделась я
- Да кто ж знал, что вороги малыша выкрадут, - виновато всплеснула руками Янина. - Они ж на нашего Елисея покушались.
Царенок тоже виновато закивал головой, подтверждая слова бабульки.
- Уж лучше бы они меня выклали, - шмыгая носом, картавил оболтус.
И здесь я с ним была полностью согласна: уж лучше бы, действительно, его выкрали, взрослого, здорового парня, правда скрюченного и перекошенного, но взрослого же. Я обиженно засопела: для своего внучка, родную кровь, так каких хочешь охранок навешали. Этому оболтусу с голым задом можно в крещенские морозы в проруби купаться, поди, даже насморк побоится пристать. А как мой Ванюшка - чужой ребенок, то и простого пригляду будет достаточно.
Так, не о том надо думать! Рассказ Тихона подтверждает версию, что злоумышленники сначала убедились, что мы ушли из царского терема на допрос Прохора, усыпили мальчишек. Для того чтобы выманить охранника от дверей напоили обоих отравленным квасом. Как только не сговоренный охранник покинул пост, злоумышленники вынесли моего спящего ребенка. После Ванюшка скрытно вместе с кощеевым посольством был переправлен в соседнее государство, возможно, вместе с Истой и Ириной. Интересно, а Марфа тоже у Кощея Бессмертного гостит? Хотя, для нее это будет полезно. Отобьет желание рассматривать в качестве будущих мужей исключительно царевичей.
- А ты что кумекаешь о случившемся, Тихон Игнатьевич? – спросила баба Янина.
Старший стрелец пристально посмотрел на спину Любомира и долго молчал.
- За своего стрельца Кулему я голову на плаху положу, - был нам ответ.
Достойный ответ, да только он не гарантирует мне, что Кулема не выкрал моего Ванечку по твоему приказу, а ты его не прикрываешь. Я оглядела внимательным взглядом наше войско. Дружинники, ехавшие в охранении, внимательно оглядывали окружавший нас ландшафт. При этом, подчиненные воеводы незаметно и аккуратно окружили конников, и у тех уже не было возможностей для неожиданных маневров. Хитер боярин, ох, хитер! Сам воевода вместе с Любомиром и бабой Ягой чинно ехали во главе нашей колонны и неспешно о чем-то беседовали. Возможности послушать, а уж тем более присоединиться к их беседе не было. Трясло нещадно, мои бедные органы в брюшке перемешивались, как бочонки лото в мешочке. Я схватилась за бортик телеги и прикрыла глаза, глубоко вдыхая через нос и выдыхая через рот, пыталась справиться с дурнотой.
- Ничего, - успокаивала я себя. - Еще полдня, и на земельке отлежусь. Земля плоская, не шатается. Блин, тяжело ехать на колесах без амортизаторов. А я еще наши отечественные «тазики автовазовские» погремушками обзывала! Все познается в сравнении. И, если брать в расчет везущую меня телегу и самую заезженную нашу девятку, то я выберу наш АвтоВАЗ. Там хоть можно пристегнуться ремнем безопасности и гарантированно тебя не выбросит из транспортного средства. Перед глазами уже стали расплываться темные круги, но я, стиснув зубы, заодно, чтобы ими не щелкать, стоически продолжала молча ехать.
- Машенька, ты чего там бубнишь? – спросила меня Янина.
- Да, ахинею про отечественное машиностроение, - усмехнулась я.
- Ась? – не поняла меня старушка.
- Маша, ты себя как чувствуешь? – неожиданно услышала рядом голос Святояра.
- Кажется, бредить начала, - ехидничала бабулька
- Вполне употребимо, - скривилась я.
- А по зеленому цвету лица и не скажешь, - пошутил воевода.
- Это ты ту часть тела, на которой мы сидим, еще не видел, она вообще синяя, - поддержала юмор баба Янина.
Святояр внимательно прошелся по моему подпрыгивающему на каждой кочке телу и прокричал:
- Привал!
Наша телега резко затормозила, и нас с бабой Яниной дружно кинуло на Тихона.
- Что ж ты, криворукий, творишь? Али с лошадью никогда не управлялся? - накинулась на него баба Янина.
При нашем торможении я аккурат впрыгнула в гостеприимные объятия Тихона, а баба Янина основательно припечатала меня к старшему стрельцу. При этом под тяжестью субтильной старушки, я даже рукой не могла пошевелить, чтобы отодвинуться. А вот Тихону все очень нравилось. Он одной рукой крепко прижал меня к себе, обняв за талию, а второй чувственно поглаживал меня по руке от плеча к локтю. От такой наглости я даже растерялась. И это все на глазах у Святояра, подмышкой которого я провела вчера полдня и полночи, а так же рыдала в жилетку. Я смотрела на воеводу большими перепуганными глазами и имела огромное желание громко кричать: «НЕ ВИНОВАТАЯ Я! ЭТО ОН ВСЕ САМ!» Хотя сознание предательски отмечало и нежность рук, и пылкость объятий, и мое сбившееся дыхание, и желание придвинуться к стрельцу теснее и поудобнее устроиться на его коленках. Тпррууу, буренка! Что-то ты не в ту степь поскакала. Еще чуток, и ты прям при Святояре, дружинниках, конниках, стрельцах, бабульках и романтичном оболтусе на Тихона взберёшься и «девичьей» чести его лишишь. Что-то я раньше за собой такой сексуальной распущенности не наблюдала!
- Святояр, не стой столбом, лучше помоги из телеги выгрузиться, - раздраженно скомандовала я.
Воевода, быстро соскочив с коня, отдал поводья смущенному Елисею и подбежал к нам. Махом оторвал от меня бабу Янину и поставил, шатающуюся ее, на землю. Та только ойкнуть успела. Потом повернулся ко мне и, вырвав из рук старшего стрельца, отошел подальше от телеги. При этом не сводил злых глаз с Тихона, в них читалось предупреждение. Я тихонечко сидела на руках у воеводы и делала вид, что ничего не происходит. Откровенно говоря, на ручки мне попадать приходилось нечасто, вернее есть какие-то смутные воспоминания из глубокого детства. На этом - все. Святояр меня держал легко, как перышко, при этом крепко прижимая к груди. Я обнимала его за шею и ощущала маленькое счастье. Мне все нравилось. Вдруг мой взгляд столкнулся с колким прищуром Любомира, и я сразу устыдилась своего счастья. Действительно, мне сына спасать из лап Кощея Бессмертного надо, а я буквально по мужским рукам пошла, да еще и сравнительным анализом пытаюсь заниматься.