А вот в германской лютеранской общине « Gnadenthal»мы со студентами наблюдали довольно удачную и органичную попытку реконструкции первохристианской агапы. У нас в Православной Церкви подобные попытки предпринимает московская община отца Георгия Кочеткова. Но об этом позже.

А сейчас коснёмся наиболее спорного феномена апостольского богослужения – дара говорения « в Духе»,« на языках»,который в науке называется глоссолалия.

5. Глоссолалия

Этот духовный дар был получен в день Пятидесятницы и обнаруживался только в богослужебных собраниях. Именно в этой плоскости его и следует рассматривать (а не как сверхъестественные переводческие способности. Иначе зачем бы нужен был ап. Петру греческий переводчик Марк?). Ап. Павел обладал этим даром, но предостерегал от злоупотребления им (1 Кор.14:10).

Первые слушатели апостолов воспринимали глоссолалию, как внезапное устранение разделяющих человечество языковых и национальных границ. Но это был лишь вторичный эффект, пророчески указующий на будущее благодатное единение человечества во Вселенской Церкви. Не забудем, что у разделённых расколом коринфян и глоссолалия вырождалась, становилась непонятной для слушателей и нуждалась в особом даре истолкования (1 Кор.12:10, 30).

Как осмыслить все эти факты? Проф. литургики М. Скабалланович выдвинул следующую остроумную теорию:

«Глоссолалия была стихийной попыткой создания вселенского богослужебного языка... Это мета-язык первохристианства, который превосходил языки отдельных народов и возможно был синтетическим языком, а не только свидетельством экстатического возбуждения и молитвенным даром» («Толковый Типикон» т. I, Киев, 1910, стр. 36-39).

Следы этого метаязыка остались в современной литургической жизни. Таковы, например, возгласы:

Премудрость!– (греч. Σοφια), указывающий на особенную важность момента.

Мараната!– (сир. Мар– Господь + ана– наш + та– приди).

Аминь– (евр. « Да будет»)и в особенности:

Аллилуйя– (евр. « хвалите Бога»), которое, согласно Апокалипсису, по окончании земной истории, станет небесной песнью вечности (Откр.19).

«Кроме аминь, это единственное еврейское выражение, которого не дерзнула коснуться рука переводчика, оставив его в тех звуках, в которых оно вдохновлено Богом. От него веет поэтому духом глоссолалической таинственности, вызывающей применение его, например, в таинстве Крещения...» («Толковый Типикон», т. 3, с 24).

Впоследствии Церковь не раз пыталась вернуться ко всеобщему богослужебному языку. Это нашло выражение в латинизации Западного богослужения и в нашем церковно-славянском, который никогда не был разговорным, но является особой «священной» формой языка. Сторонники перевода нашего богослужения на современный русский язык не учитывают этой сакральной функции языка (в том смысле, в котором мы говорим, например, о языке иконы).

Но вернёмся к апокалипсису – нашему последнему источнику, говорящему о богослужении конца Апостольского века (Апокалипсис датируется 95 г.).

6. Богослужение по 4-й главе Апокалипсиса

4 глава Апокалипсиса содержит очень важное в литургическом отношении видение, из которого явствует, что богослужение, совершаемое на земле есть лишь прорыв сквозь время к тому вневременному богослужению, которое Вселенская Церковь (в том числе и все силы бесплотные) совершает на небе:

« И тотчас я был в духе(т.е. в состоянии духовного экстаза) и вот престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий....»Сидящий не назван по имени и никак не описан, т.к. это Первое Лицо Св. Троицы, Личность всецело трансцендентная, которая может только указываться бессловесным мистическим жестом апофатического богословия. Или обозначатьсясравнением с драгоценными камнями: « И Сей Сидящий видом был подобен камню яспису и сардису; и радуга вокруг престола, видом подобная смарагду».Камни эти в иудео-христианской символике – всё те же « Урим и Туммим»(Исх.28:30); буквально – « Свет и Совершенство»,а радуга является знамением милости Божьей, как это было после Потопа при заключении Общего Завета с Ноем.

« И вокруг Престола двадцать четыре престола; а на престолах видел я сидевших двадцать четыре старца, которые облечены были в белые одежды и имели на головах своих золотые венцы».Несомненно, что белые одеждыесть знак чистоты и святости, а венцы– знак победы над искушениями. Сами же 24 старца в контексте иудео-христианских представлений могут быть только образами всего прославленного человечества, как В-Заветного (по числу 12-ти колен израилевых), так и Н-Заветного (по числу 12-ти апостолов). Но в контексте самого Апокалипсиса эти старцы в коронах суть ещё и «Царственное священство» (Ср. Откр.1:6: « И соделавшему нас царями и священниками Богу и Отцу...»).

А так как земная Церковь рассматривается отныне в качестве иконы небесной Церкви, то мы обязаны спросить: Кто соответствует в земной Церкви конца Апостольской эпохи небесным священнодействующим старцам?

Само слово « старец»по-гречески читается « пресвитер».Прот. Николай Афанасьев так и пишет: Троны старцев – пресвитеров Апокалипсиса соответствуют седалищам пресвитеров, как предстоятелей Евхаристического собрания... В Евхаристическом собрании престолы старцев занимали пресвитеры, а престол Сидящего занимал старейший или первый пресвитер».(«Церковь Духа Святого» стр. 182:235).

Вспомним, кто по апостолу Павлу совершает богослужение (1Кор.12:28-30;Еф.4:11)?

Совершителями богослужения являются:

Апостолы, но главная функция их служения – основание Церквей. Кроме того после гонения Нерона (67) большинство из них погибло. Остались:

Пророки, т.е. « говорящие в Духе»,имеющие особый дар откровения. («Дидахи» прямо пишет: « Пророки суть ваши архиереи»).

Учители, т.е. имеющие харизму благодатного учительства (ср. с последующими « старцами»). Ещё Оригенставит их наравне с пресвитерами. И вполне вероятно, что пресвитеры, как таковые произошли именно от учителей.

Они имели дар слова, они учительствовали во время синаксиса (Литургии оглашенных) и вполне логично, что они же возглавляли народ Божий приносящий благодарение. Ибо в Апостольский век благодарение приносил весь Народ Божий, как имеющий священническое достоинство. Преломлял же хлеб и подавал чашу старейший – пресвитер.

Итак, мы можем воочию представить себе теперь Евхаристическое собрание конца I века: Агапа уже завершилась.

Первенствует старейший пресвитер (в то время еще не было четкой терминологии: пресвитер могу быть епископом, и епископ мог называться пресвитером), который сидит на тронном возвышении (и с него же учительствует). Справа и слева от него «седалища», т.е. места сослужащих пресвитеров, которые располагаются полукругом. Перед ним уже оформившийся «Жертвенный престол» и семисвечник:

« И семь светильников огненных горели перед престолом, которые суть семь духов Божьих»(указание на третью ипостась Св. Троицы и семь даров Духа. Ср.Ис.11:2).

« И перед престолом море стеклянное, подобное кристаллу...»так преобразилась в небесах небес Ветхозаветная по происхождению умывальница для священников (и сейчас ещё православный архиерей и католический священник умывают руки перед Евхаристическим служением).

Далее описаны ангельские животные в виде шестикрылых серафимов « исполненных очей»,которые являются также эмблемами 4-х евангелистов (Телец – Луки; Лев – Марка; Орёл – Иоанна; Человек Матфея). И животные и старцы « Воздают благодарение»,т.е. совершают Евхаристию. Но самое замечательное, что они при этом поют:

« Свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель....»Вот вам и будущая Трисвятая песнь или как говорят католики Sanctus. Около 120 г. шестой папа римский Сикст I введёт эту песнь в состав Евхаристической молитвы. И ныне она существует во всех чинах литургии, отделяя т.н. Префацию(благодарение) от Анамнесиса(Воспоминания).