Я села в свой RAV-4 и помахала Дрю, стоявшему перед двустворчатыми дверьми дома. Полная луна мягко освещала его кожу, концы волос переливались в отблесках света. Он улыбался, а я была счастлива как никогда, что всё сработало и наши с Дрю пути пересеклись, и мы смогли быть вместе.

Мне всё ещё было трудно поверить, что реинкарнация существует и магия реальна. Я всегда верила в жизнь после смерти, но сейчас воспоминания, медленно возвращающиеся ко мне каждый день, доказывали, что есть не только эта жизнь, и душа продолжает существовать после того, как тело умрёт. Невероятно даже думать об этом.

Десятиминутная поездка до дома была отдыхом: я избегала крупных дорог. Включила на айподе плей-лист, который Дрю записал мне несколькими днями раньше. Обычно я слушала что-нибудь по радио, но мне понравилось то, что Дрю мне скинул. По большей части это были песни альтернативных рок-групп, малоизвестных, но талантливых. По пути я почти не думала о поворотах. Дорога настолько отложилась у меня в памяти, что я ехала почти на автопилоте. Я могла просто наслаждаться музыкой и тонуть в словах и мелодиях.

По крайней мере, обычно я так и поступала. В этот вечер я не могла выкинуть из головы образ птицы, сгорающей в камине. Похоже, в последних мгновениях было так много боли. Мне было невыносимо, что я не могла сделать ничего кроме как наблюдать за тем, как они умирала. И от этого всего осталось ещё тёмное, зловещее чувство. Ощущение неправильности. Почти как предзнаменование.

Я решила сыграть сама с собой в судьбу. Если это несчастный случай, то светофор на перекрёстке за следующим поворотом будет гореть зелёным, если предостережение, то свет будет красным. Я повернула и выдохнула, когда поняла, что задержала дыхание. Свет впереди был зелёным. Птица не была предостережением.

Вдруг свет сменился на жёлтый, а затем на красный, прежде чем я доехала до светофора. Машин не было, но мне пришлось остановиться. Я постукивала пальцами по рулю, пока ждала, когда снова загорится зелёный. Так что это значило? Сначала был зелёный, но прежде чем я успела проехать, загорелся красный.

Всё же птица была знаком или нет?

Это было глупо. По логике, цвет светофора не мог дать мне нужный ответ. Я схожу с ума на пустом месте. Но на улице темнело, а пустая трасса заставляла нервничать. Кожа покрылась мурашками, не смотря на жакет, и я включила печку, как будто тёплый воздух, дующий мне в лицо, мог развеять беспокойство, съедающее меня.

Я хотела скорее добраться до дома и лечь спать, чтобы утром проснуться и встать завтра бодрой.

Загорелся зелёный, и я рванула через перекрёсток, стараясь проехать так быстро, как только возможно. Взглянув на спидометр, я заметила, что еду со скоростью на десять миль выше разрешённой, и заставила себя успокоиться. Я ненавидела скорость. Это было безрассудно, к тому же мне не нужно было торопиться домой. Мама не была строга насчёт времени моего возвращения, тем более что я приеду примерно вовремя. Она говорила, что лучше ехать осторожно и приехать на пять минут позже, чем нестись и поспеть вовремя.

Как только светофор исчез из зеркала заднего вида, я поняла, насколько смешны были эти все мои «знаки», и заставила себя расслабиться. Судьба гораздо шире, чем та глупая игра, которую я только что затеяла.

Меня прошиб озноб, когда три чёрные точки дугой спланировали на мою машину. Я поняла, что это вороны за секунду до того, как они врезались в лобовое стекло. Я нажала на тормоз, шины завизжали по асфальту, но это не спасло меня от столкновения. Птицы ударились в стекло и пробили его. Я закрыла глаза, не желая видеть их разбитые тела на капоте машины. Я ощущала, как поднимается и опускается грудь, слышала своё тяжёлое дыхание даже через музыку. Но снаружи было тихо. По крайней мере, я остановилась, не задев что-то более крупное, например, другую машину или дерево.

Осознав, что небезопасно оставаться посреди дороги, я открыла глаза, чтобы оценить ущерб. На лобовом стекле было три круглых пробоины в тех местах, где в него врезались птицы, от каждой расходились трещинки, похожие на паутину. К счастью, я нигде не видела трупиков, должно быть, их отбросило при столкновении. Я была рада, так как не могла бы вынести вид больше одной мертвой птицы за один вечер.

Хотя я была в пяти минутах езды от дома, я свернула на обочину, чтобы прийти в себя. Я заставила себя дышать ровно, сконцентрировавшись на том, чтобы привести ритм сердца в нормальное состояние. Мне нужно было успокоиться. Я хотела позвонить маме или Дрю, но я знала, что они мне скажут - попытаться расслабиться и когда станет лучше, доехать до дома с особой осторожностью. Едва ли я могла сделать больше.

Как только я успокоилась достаточно, чтобы ехать, я направилась к дому. Я старалась не думать о воронах, врезавшихся в лобовое стекло, но три круга размером с птицу в тех местах, где они упали, не позволяли мне забыть об этом. Что всё это значило?

Одно происшествие с вороной я могу списать на несчастный случай. Но два? Всё же это должно быть знаком. И я сомневалась, что он предвещал что-то хорошее.

Добравшись до дома и заехав в гараж, я написала Дрю. Ему нравилось, что я сообщала ему, когда добиралась до дома, если ездила куда-нибудь одна. Он говорил, что в любом случае беспокоится обо мне. Это было так мило с его стороны, одно из доказательств того, как сильно он меня любит.

«Рад, что ты добралась до дома. Увидимся завтра утром» – ответил он.

Пальцы зависли над экраном. Я не хотела, чтобы он волновался о воронах, со мной было всё в порядке, а именно это имело значение, но я не хотела ничего скрывать от него.

«Что-то странное случилось со мной по пути домой, мою машину атаковали три вороны. Я в порядке, а вот ветровое стекло нет» – я нажала «отправить»

«Ещё одно происшествие с воронами?» – ответ пришёл быстро.

«Да, это странно» – ответила я. – «Но я не хочу думать об этом сейчас. Сейчас я хочу пойти спать»

«Понимаю» – написал он. – «Рад, что ты в порядке. Мы отдадим твою машину в ремонт на неделе. Я люблю тебя»

Я улыбнулась, прочитав сообщение. – «Увидимся завтра» – написала я в ответ. – «Я люблю тебя. Отныне и навсегда»

Хорошо, что Дрю отвезёт меня в школу завтра. Хоть я и доехала нормально сейчас, с разбитым стеклом ехать не хотелось бы. Стекло не было разбито до конца, но я волновалась, что трещины могут увеличиться, и оно разлетится в пути. Не лучший способ испытать судьбу, тем боле, что удача сегодня не на моей стороне.

Я открыла дверь дрожащими руками. Я была рада оказаться дома. По сравнению с домом Дрю, мой был крошечным, но для меня и мамы места в нём было более чем достаточно. Мы могли не иметь прекрасной антикварной мебели, но потёртые паркетные полы и ворох вещиц, которые мы с мамой находили в местных комиссионных магазинах, выглядели гостеприимно.

Мама была на кухне, варила себе кофе. Я предположила, что он без кофеина. Она выглядела очень спокойной, светло-русые волосы были подстрижены до плеч, она была одета в коричневые брюки, которые обычно носила на работу. Я поприветствовала её, не в силах удержаться от нервной дрожи, пробежавшей по телу.

– Всё в порядке? – спросила она, увидев меня, и вопросительно подняла брови.

Мама всегда могла определить, если со мной что-то было не так. Возможно потому, что она работала психиатром. Её работа заключалась в том, чтобы чувствовать, что люди нуждаются в разговоре. А может, всё дело было в том, что она - моя мама, а мамы могут понять, когда что-то беспокоит их дочерей.

– Три птицы врезались мне в лобовое стекло, когда я ехала домой, – сказала я, пытаясь сдержать дрожь в голосе. – Они меня слегка напугали, но я в порядке. Просто... потрясена.

Она поставила чашку кофе на стойку, губы округлились от удивления. – Они влетели прямо в стекло? – спросила она. – Когда ты была за рулём?

– Да. – Я подошла и взяла пакетик чая с названием «Время сна». – Я была так напугана, вокруг не было ни машины. Думаю, я просто очень сильно перепугалась.