— А полечить, — сонно протягивает.

— После душа полечу, — встаю и стягиваю с кровати на руки.

В душе бережно мою, задерживаясь между ног, намыливая гелем и смывая. Картинки секса под душем сменяются одна за одной. Член вяло реагирует, устало говоря: Сил нет, но если надо — постараюсь. Вытаскиваю Рину из кабины, вытираю полотенцем, несу на кровать и смазываю все натруженные места. До вечера не пройдёт, но через пару дней можно повторить, заодно опробовать шарики и вакуумный вибратор.

Возвращаемся в квартиру Орловых и встречаемся с понимающими взглядами и ехидными улыбками. Лёшка уже проснулся, с криком бросается ко мне на руки и тащит к щенкам.

За ужином обсуждаем конфликт русской и американской сторон. Идей по сближению ни у кого нет, мне они и не нужны. Я не так близок с родственниками, чтобы заостряться на этой хрени. За эти недели с отцом стал ближе, чем с ними за всю жизнь. Когда-нибудь они смирятся и пойдут на правильный контакт, а пока у меня есть семья, о которой надо заботиться. Донеся свою позицию до окружающих, перехватываю благодарный взгляд Дарьи. И как я раньше считал её шлюхой, позарившейся на деньги отца?

— На следующей неделе нам надо поприсутствовать на благотворительном вечере, — меняет тему отец, читая сообщение в телефоне. — Сплетни нехорошие пошли, так что надо появиться в полном обмундировании и заткнуть всем рты.

— Надо, так надо, — вяло отвечает Даша.

— С кем детей оставим? — интересуется у нас.

— Я могу посидеть, — вставляет Марина.

— Мариш. Нам надо всем там появиться, — прибивает её к стулу отец. — Откосить могут только дети и Вадика. И то Вадька откашивает последний год. После двадцати ему тоже придётся натягивать улыбку и покорять высшее общество.

— Машку позовём и маму мою, — задумчиво потирает подбородок Дарья. — А для контраста Веру Павловну привезём. Соединим лёд и пламя.

Переглядываемся с Риной и она густо краснеет. Прячу в кулак улыбку, но это не остаётся без внимания.

— Что? Со льдом играли, детишки? — ржёт отец, загоняя Рину ещё больше.

— Макс! Ты как был пошлым, американским придурком, так им и остался! — журит его Дарья.

— А что поделаешь, если американское половое воспитание очень сильно отличается от медвежьих танцев с балалайкой, — забрасываю в корзину смущения ещё один шарик. — У нас родители презервативы вместе с завтраком заворачивают с двенадцати лет, а в школе учат их натягивать и стягивать.

Ржём с отцом на пару, заставляя покраснеть и Дарью с Алькой. Вот и сидят за столом три красные помидорки и два ржущих американских придурка.