Православным младенцам, породившимся от воды и духа и отошедшим ко Господу чистыми от тления грехолюбного, достойная слезам, не соделавшими дела, как верует Святая Церковь, по неложному Христовому обещанию определена праведных всех радость, им уготованы Авраамово лоно… и ангельская светообразная места. Поэтому чин погребения младенческого из обычных заупокойных песнопений сохраняет лишь немногие, - те именно, где нет прощения о прошении грехов (личных грехов у младенцев и не было) и где заключаются общие прошения об упокоении. Даже из ектении заупокойной целиком сохраняется всего одно прошение. Самый чин сравнительно краток. В нем нет ни непорочных, ни блаженных, ни стихир, за исключением стихир при последнем целовании. Естественные для провожающих в дальний путь свое любимое чадо прошения переплетаются с выражением твердой веры, что се Христос Небесного Царствия врата отверзает ему, что младенцам, ничтоже сотворшим, Благий подает спасение небесное, ибо и они числятся среди созданий Божиих. Однако, хотя настоящее разлучение для младенца воистину радости и веселия ходатайственно, для любящих его оно скорби виновно. Особенно тяжела скорбь родителей. Нет ничего жалостнее матери и отца, лишающихся детей, в особенности когда они уже суть благо глаголивыя, когда они начнут говорить. Поэтому младенческое погребение еще более, чем погребение взрослых, изобилует утешениями скорбящих: что мене плачите, младенца преставльшася… несмь бо плачевный и молитва от него к Богу: Боже, Боже, призвавый мя, утешение ныне буди дому моему, плач бо велий случися им. От естественных при разлуке слез Святая Церковь хочет обратить плачущих к другим, более необходимым слезам. Окружающих гроб младенца Она наставляет: не младенцы плачем, но сами себе наипаче да возрыдаем согрешающие всегда. И от лица младенца Она обращается с призывом: О мне не рыдайте, плача бо ничтоже начинах достойное. Паче же самих себе согрешающих плачите, -сродницы и други. А о младенце, праведным судом прежде прозябения совершение пожатом православном подобает так рассуждать: Лишил еси благ земных Твоего младенца, да небесных Твоих благ причастника покажеши, не преступльшаго божественное Твое повеление. Славим Твоих, Блаже, Судеб глубину велию.

Знаменательно в чине младенческого погребения то, что в тех случаях, где произносится имя младенца, по большей части вместе с тем или поминаются все усопшие, - яко ты еси воскресение и живот и упокоение всех рабов Твоих и ныне преставленному рабу Твоему младенцу, или присоединяется прошение самих молящихся о младенце: Милости Божия… тому и сами себе просим, младенцу… Царствия Твоего наследие даруй, нас же безпорочное сподоби прейти и христианское скончати житие. Этим всякий раз свидетельствуется вера Церкви, что блаженные младенцы непосредственно по своем преставлении становятся в ряды молитвенников о любящих их и о всех рабах Божиих.

Поминовение усопших у нас обычно сопровождается поминальной трапезой в память усопших. Этот добрый обычай несомненно имеет основание в Церковном Уставе, который, как было уже отмечено, трапезу всегда поставляет в непосредственную связь с богослужением. А узаконенное нашим Уставом принесение в память усопших кутии как бы обязывает имеющих возможность к устроению и более полной трапезы. Обычно у нас перед поминальной трапезой совершается заупокойная лития. Самая трапеза начинается вкушением принесенной из храма кутии. В конце трапезы пред последним кушанием в день погребения поется стихира зряще мя безгласна и бездыханна, слова которой вчерашний бо день беседовах с вами так трогательно соответствует этой братской трапезе, в первый раз совершаемой в отсутствии дорогого брата. Посте стихиры возглашается Вечная память. В других случаях, кроме дня погребения, возглашается только Вечная память.

И после того, как могильный холм скроет тело усопшего православного христианина, заботы Церкви о нем не окончены, память о нем не забудется. Святая Церковь, как мы знаем, за своим общественным богослужением весьма часто воспоминает усопших не только всех вообще, но нередко и каждого в отдельности по имени. Кроме того, идя навстречу потребности братской любви не забывать об усопших, помогать им молитвами, она сверх ежедневного поминовения усопших на службах суточного круга установила еще целый ряд нарочито заупокойных последований. Среди них первое место занимает последование панихиды.

Название “панихида” само по себе не означает исключительно заупокойного богослужения. Буквально с греческого оно означает “всенощное пение”. Усвоенное преимущественно определенному заупокойному последованию, это название показывает, что, во-первых, это последование весьма не краткое (чрез всю ночь совершаемое) и что, во-вторых, оно предназначается для совершения его, главным образом в ночное время, - с вечера или утром, но не днем, не в обеденную пору. Если наша панихида не соответствует современному чину всенощного бдения, то, во всяком случае, она, как и молебен, является сокращением утрени, с сохранением существенно важных, главным образом, изменяемых частей. Но не одно из церковных последований не подвергалось такому сокращению, как молебен и панихида, в особенности последняя. На молебне еще непременно сохраняется тропарь. На панихиде нередко его и совсем не бывает, остается только обрывок последней фразы. Естественно, когда от панихиды остался только один остов; один голый скелет, позабыли, что есть разные последования панихиды, имеющие хотя небольшие, но характерные особенности, - все заменили одним по шаблону совершаемым сокращенным чином панихиды, которой, как будто по иронии, иногда усвояют название “великой”.

Последование великой панихиды излагается в 14-й главе Типикона. Более подробное изложение его с полным текстом неизменяемых частей помещается в Октоихе пред субботней службой 1-го гласа.

Непременной принадлежностью великой панихиды должна быть кутия: и здесь она, как и при приношении ее в праздники, являясь своего рода малой трапезой в память усопших, служит напоминанием для молящихся о том, что молитву об усопших необходимо соединять с делами милосердия в частности, с питанием служителей Церкви, неимущих, друзей и сродников почивших. По толкованию Отцев, кутия имеет и символическое духовное значение (как и все в нашем богослужении), что “человек как семя, как пшеница, опять восстанет Божественною силою и как бы прозябший, приведен будет ко Христу живым и совершенным”.

По Уставу панихида совершается в притворе, куда по окончании общественного богослужения исходит священник, облаченный в фелонь, и диакон в стихаре с кадильницею в предшествии свещеносца с возженной свечей, в сопровождении всех молящихся. В притворе все останаливаются на средине около стола с кутиею. После начального возгласа и так называемого обычного начала, которое опускается, если панихида следует непосредственно за какой-либо другой службой, читается псалом девяностый, которым начинаются все более пространные заупокойные последования.

Это библейское обоснование уверенности молящихся, что Господь по молитвам, возносимым в Церкви об усопших, избавит от сети ловцов - демонов, сохранит от страхований бесовских тех, которые Вышнего избрали прибежищем своим, избавит от будущих мучений тех, которые уповали на Него, покроет милостью Своею тех, которые познали имя Его, не только избавит их от скорби, но и прославит их в Царствии Своем, даровав им долготу дней - жизнь вечную - и явит им спасение Свое. За 90-м псалмом следует заупокойная великая ектения.