Чувствую лёгкий судорожный вздох и углубляю поцелуй, рукой аккуратно раздвигаю халат, боюсь спугнуть. Кончиками пальцев провожу от колена вверх — вниз по внутренней части бедра, затрагивая, как будто случайно тёплые складочки. Даша становится расслабленнее, осторожно отвечает на поцелуи и я осмелев, задерживаюсь на киске, медленно поглаживая горошинку.

Слышу её стон, говорящий, что сдалась, и крышу снесло окончательно. С рыком обрушиваюсь на губы, шею, ключицы. Дёрнув халат, освобождаю грудь, живот и влажную плоть для глаз, рук, языка. Прикусываю затвердевший сосок, всасывая в рот, кружа языком, перехожу на другую грудь, проделывая те-же манипуляции, спускаюсь влажной дорожкой по животу вниз, туда где течёт мой наркотик, туда, где хочется круглыми сутками работать языком, чтоб в награду услышать симфонию. Дую на налившейся кровью клитор, глубоко вдыхаю пряный аромат её желания, запах сводит с ума, как кабеля, вдохнувшего запах суки. Моей суки. Даша пытается свести ноги, отодвинуться от моего настырного рта.

— Не смей! — рычу, хватая её за бёдра. — Я должен попробовать тебя, иначе сойду с ума.

Она расслабляется, позволяет развести ноги шире. Я вижу её всю. Розовые складки, истекающая влагой щёлка, коричневая, тугая дырочка, дышащая от возбуждения, и всё это моё! На всё поставлю клеймо! Приучу к своему члену, заставлю желать его постоянно, заставлю течь от мыслей о нём!

Провожу языком от задней дырочки к горошине, вылизывая весь сок, прикусываю пульсирующий бугорок, врезаясь пятернёй в ягодицы, сжимая их до скрипа. Ввожу язык в щёлку всасываю всё, до чего могу достать, херею от вкуса, до головокружения.

— Какая же ты вкусная… Я охуеваю от твоей сочности и сладости… — шепчу с сумасшествием работая языком.

Моя кошечка раскрылась полностью, не сдерживает стоны, подмахивает бёдрами, стремясь получить больше ласк. Хватает за волосы, вдавливая мою голову в промежность и с горловым стоном начинает сокращаться, выплёскивая очередную порцию смазки, стекающую мне на язык, губы, подбородок.

— Да, милая, давай… Давай, поработай своей киской для меня…

Вылизываю все остатки, поглаживая руками бёдра, подтягиваюсь к губам, смотрю в глаза, мутные с расширенными зрачками, впиваюсь в губы, проталкивая язык и помечая территорию.

— Ты предохраняешься? — шепчу в губы, сгорая от желания оказаться внутри, без преград.

— Таблетки, — отвечает, обнимая меня ногами.

Мучительно медленно со стоном вхожу в неё на половину, замираю на несколько секунд и выхожу полностью. Провожу головкой по складочкам, влажному входу, круговыми движениями ввожу головку наполовину и снова выхожу, подразнивая мазками по промежности. Даша надавливает мне на ягодицы, требуя с недовольным стоном активных действий, а я только этого и жду, чтоб сдалась и просила.

— Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул? Отвечай, — рычу ей в губы, упираясь членом в сочащуюся плоть.

— Да… — стонет она, приподнимая на встречу бёдра.

— Что да? Что ты хочешь?

— Да! Я хочу, чтобы ты меня трахнул! — задыхаясь кричит, хватаясь за плечи, волосы, спину, притягивая к себе, умоляя наполнить членом.

Врываюсь одним движением, растягивая стенки до предела, до боли, до когтей, впивающихся в спину, помечая меня.

— Скажи, что моя, Даша… — требую, покусывая шею.

— Твоя… Твоя, Максим… — стонет от ощущения наполненности.

Пытаюсь быть нежным, после предыдущего демарша, но яйца ломит от желания вбиваться со всей дури, от желания растянуть все дырочки, обладать полностью.

— Да, Макс… Сильнее… Глубже… — задыхается Дарья.

— Так? — вбиваюсь по яйца, сотрясая тело.

Резким движением переворачиваю её на живот, подтягиваю вверх попку, прижимаю рукой спину, вдавливая грудь с головой в матрас. Хочу видеть, как жадная щёлка поглощает мой член, как задняя дырочка пульсирует от мощных движений. И эта картина завораживает.

При каждом внедрение, Даша стонет на грани крика, а я упираюсь во что-то головкой, сотрясая внутренние органы, вызывая гортанные звуки, перемежающиеся с шипением. Да! Это моя кошечка! Смачиваю палец в слюне, подвожу к анальной дырочке, надавливая, массирую вход и медленно ввожу палец.

— Фак! Какая ты там тесная… Не разработанная… Тебя трахали в попку? — пытаюсь сдержать желание втиснуться туда членом, растянуть, вызывая крики. Она слишком тугая, не распечатанная.

— Нет… Нет… — выдавливает, насаживаясь на член.

— В следующий раз я распечатаю её. Тебе понравится ощущать мой член в ней, — вытаскиваю палец и присоединяю к нему второй, массируя и растягивая дырочку круговыми движениями.

Придурок, муж, игнорирующий такую лакомую дырочку. Благодаря ему я буду единолично пользовать её попку и часто.

Я усиленно работаю членом и пальцами, имея Дашу во все дырки, пот стекает от запредельной скорости движения, яйца шлёпают по промежности, я еле сдерживаюсь, чтобы не залить её раньше времени спермой. Просовываю вторую руку под живот, нахожу клитор и с силой прокручиваю пальцами.

— Кончай… Чёрт! Я больше не могу! — как по команде мышцы вокруг члена и пальцев начинают сокращаться, сворачивая меня в узел, грозясь переломать всё, что там находится. Сильная судорога простреливает Дашу, заставляя выгибаться и кричать. Так бурно и охуенно подо мной не кончал никто. От силы захвата, мой член с болью выплёвывает сперму, сочащуюся наружу, а стенки влагалища продолжают доить его, массируя и засасывая внутрь.

— Я был прав, — хриплю ей в затылок. — Ты охрененно кончаешь на моём члене. Я чуть не дох от давления в дырочках.

Закончив сокращаться, заваливаемся на бок, подтягиваю Дашу к себе. Так и лежим, приводя дыхание в норму, вцепившись друг в друга, боясь отпустить.

— Даша, что-нибудь хочешь? — проявляю заботу.

— Воды и покурить, — вяло отвечает моя самочка.

— Воду принесу, покурить можно на балконе, — иду голышом на кухню гордо размахивая хозяйством. Настроение захлёбывается от серотонина и эндорфина.

Хватаю воду, тарелку с фруктами и сыром, возвращаюсь в спальню и задерживаю дыхание от представшей картины. Даша абсолютно расслабленная, удовлетворённо улыбаясь, стоит на балконе в простыне с сигаретой и томно втягивает сигарету, медленно выпуская дым.

Подхожу сзади, обнимаю, облокачивая на грудь, беру за руку, держащую сигарету, подношу к губам и затягиваясь.

— Кайф… — выдыхаю, прижимая Дашу к себе сильнее.

— Кайф… — она, улыбаясь, делает затяжку. — Правда курить вредно, но иногда так хочется.

— Особенно после качественного траха, — беру её руку и снова затягиваюсь.

— Возьми другую, — возмущается Дарья.

— Твоя вкуснее, — парирую я.

— Я не о сигарете, — пытается отстраниться, но я стискиваю её сильнее.

— Нет! И эта тема не обсуждается! — цежу сквозь зубы, пытаясь не сорваться и не превратиться в зверя, способного обижать.

— Ну почему? Что за блажь? Ты красивый мужчина. Тебе достаточно подмигнуть, и все сексапильные девочки до тридцати пяти твои. Зачем тебе я? Я не молодая, обременённая семьёй, уставшая баба. Я не смогу крутить финты в постели и выступать в секс — марафоне.

— Наверное, когда я ударился головой, что-то замкнуло. Я потерялся в тебе, и моей навязчивой мыслью стало обладать тобой полностью. Я пытался трахаться с другими, но приходилось представлять тебя. Я не хочу представлять, как трахаю тебя! Я хочу трахать тебя, и я буду это делать!

— А если я не хочу? — тихо спрашивает она.

— Ты хочешь. Твоё тело трясёт от желания обхватить мой член. Твоя киска истекает, как подтаявшее мороженное, предлагая себя попробовать. Твой мозг пока сопротивляется, но это до тех пор, пока ты его держишь в каких-то сраных рамках верности. Как только ты поймёшь, что твой муж не достоин твоей верности, а я единственный, кто может взорвать твоё либидо, ты сдашься и будешь полностью принадлежать мне.

Подхватываю Дарью на руки и несу на кровать, усаживаю в подушки и ставлю рядом тарелку с фруктами. Мы кормим друг друга, пытаемся разговаривать, узнавать. Я впитываю всю информацию о Даше, закладываю в секторы хранения, для дальнейшего пользования. Хочу владеть не только телесно, но и душевно. Хочу заморочить мозг, душу, сердце. Хочу, чтобы дышать без меня не могла. И я добьюсь этого. Я всегда добиваюсь поставленных целей.

Время до вечера проводим, валяясь в кровати, за просмотром какой-то хрени по телевизору. Больше не смотрим, а просто нежимся в ленивых ласках. К восьми разомлевшая Дарья одевается, собирается свалить в семейную жизнь.

— Может задержишься, или вообще останешься? — делаю попытку задержать Дарью, прижимая её к стене своим телом.

— Я не могу, Максим. Ты же понимаешь, что я не свободна. Если я вернусь слишком поздно, у меня будут проблемы.

— Хорошо. Придётся отправлять тебе в командировки. Не забудь, завтра в восемь машина у дома. Едешь в клинику, я подъеду туда к одиннадцати, — утвердительно целую её, прикусывая нижнюю губу. В лифте придавливаю к стене, наматывая волосы на кулак.

— От мужа держи свои прелести подальше. Если он до тебя дотронется — убью! — выплёвываю зло в губы. У машины впиваюсь последним поцелуем, подталкиваю в машину, закрываю дверь, мечтая открыть, связать и спрятать.

В ночь вползаю с документами, виски и глупой улыбкой от воспоминаний про извивающую и громко стонущую подо мной горячую самочку.