Баба хмыкнула.

— Хорошо. Хотя я не дама.

Она приняла классическую позицию; левая рука формирует мостик и поддерживает кий, пока правая направляет в него силу. Лиама загипнотизировал вид филейной части, покачивающейся из стороны в сторону, когда Баба перегнулась через стол, но гулкий грохот, сталкивающихся и рикошетящих от фетрового стола шаров, вернул его внимание к игре. Невинно выглядящий биток медленно вращался в центре стола, пока не остановился, три цветных шара попадали в лунки один за другим.

— Это целые (в пуле очки считаются по окраске шаров — прим.пер.), — звонко сказала Баба и продолжила игру, не напрягаясь загоняя шары в лунки один за другим. Размеренный стук ее кия по битку казался часами, возвещающими полночь. Лиам стоял там, открыв рот. Он проиграл, даже не получив шанса сделать ход.

— Думаю, меня развели, — произнес он, когда восьмой шар проскользнул в угловую лунку.

Брюнетка пожала плечами, глаза сверкали.

— Эй, сделать ставки было твоей идеей, не моей, Шериф, — она сделала большой глоток пива и начала снова расставлять шары. — Но, я надеюсь, ты не нарушишь договор и дашь мне мой выигранный день.

— Уговор есть уговор, — ответил Лиам. — Пока ты не делаешь ничего противозаконного.

— Кто, я? — Баба выдала свой самый невинный вид. Мужчина через два стола споткнулся о кий и упал на парня рядом с ним, почти начав этим потасовку. Лиам фыркнул, совершенно не впечатленный.

— Моя очередь, — он играл в пул в этом баре со старшей школы, сбегая сюда из своей спальни по вязу рядом с окном, чтобы прийти и потусоваться здесь с друзьями. Если ему не удастся забить шар в свою очередь, придется вернуть значок и заняться точечной сваркой.

Он отключился от шума, исходящего от соседних столов, и музыки из переднего зала. Невидимый шлейф аромата, исходящего от Бабы в его направлении, вот что было игнорировать тяжелее всего, но он склонился над гладким зеленым фетром и вдохнул запах мела и пролитого пива. Биток отскочил от кончика кия с громким стуком и разбил с геометрической точностью выставленные шары, создавая вращающийся хаос. Шар номер три оторвался от своих приятелей и скользнул в угловой карман с довольным звуком, будто кролик ныряет в свое укрытие, удирая от преследующего его койота. Лиам почувствовал азарт хищника, он выпрямился и наклонил голову в сторону противника.

— Полосатые (в пуле белые шары с центральной полосой — прим. пер.), — сказал он. — И мой первый вопрос: как ты думаешь, кто ответственен за неадекватное поведение у людей на встрече, и почему?

Он нагнулся, чтобы сделать следующий удар, целясь в боковую лузу.

— Пятерка, — сказал он. — Ну и?

Баба пожала плечами:

— Напрасная трата отличного вопроса, Шериф, так как я и так собиралась тебе это рассказать. Но я должна внести ясность с самого начала, — у меня нет никаких доказательств; просто очень сильное подозрение.

— Учитывая, что у меня нет ничего, — отметил Лиам с печалью, — это дает тебе предо мной преимущество.

Баба пробормотала что-то вроде "Ты и понятия не имеешь", а затем добавила по сути:

— Я думаю, это была женщина, которая работает на Питера Каллахана. Белинда сказала, что ее зовут Майя "как-то там", и что она появилась прямо пред тем, как дети начали исчезать.

Лиам был так поражен, что промазал, направив шар так, что тот задел один из Бабиных, и тем самым сместил для более выигрышного следующего хода. С его губ едва не сорвалось бранное слово. Баба гордо обошла вокруг стола, высматривая все возможные углы. Лиам просто глазел на нее.

— Что заставляет тебя думать, что с этим как-то связана Майя Фриман? — спросил мужчина. — Возможно, она и появилась в нужное время, но я проверил ее подноготную и не нашел ничего подозрительного.

Рядом с Лиамом просвистел цветной шар сплошной окраски и попал в угловую лунку. Следом размытой радугой понеслись еще два.

— Внешность обманчива, — спокойно произнесла Баба. — И эта женщина не то чем — кем — она является. Могу сказать тебе только то, что видела, как она делала кое-что подозрительное на собрании. Может, это никак и не связано с последовавшими беспорядками, но я бы не поставила на это безопасность вашего города.

Как бы подчеркивая ее заявление, за своими товарищами последовал шар номер восемь.

Лиам вздохнул, как из-за предчувствия очередных бесполезных звонков, так и проигрыша в игре.

— Я копну поглубже, посмотрим, может удастся что-нибудь узнать.

Шериф снова начал выставлять шары, стараясь не отвлекаться на янтарный взгляд соперницы.

— Я должен признать, есть что-то в этой женщине, что заставляет мой затылок зудеть.

Баба слегка расслабила плечи, когда поняла, что он не отмел ее предположение сразу. Поэтому Лиам и не решился сказать, что на его взгляд она была куда подозрительней, чем стильная ассистентка Питера Каллахана.

— Теперь ты мне должен уже два дня, — сказала она довольным тоном. — Не хочешь прекратить пока ты еще в выигрыше? — на сочных губах девушки играла крошечная улыбка.

Шериф покачал головой и наклонился для удара, вкладывая свое разочарование в удар кием. Желтый шар проскочил по зеленой поверхности, на мгновение завис, а потом со стуком провалился в лунку. Лиам ухмыльнулся Бабе, тут же забив и второй шар.

— Нет спасибо, все отлично. И ты должна мне еще два ответа.

Глава 6

Лиам тщательно обдумывал два следующих вопроса, не желая истратить впустую ни одного. Существует большая вероятность, что больше такой возможности у него не будет. Женщина играла в пул так же, как делала все остальное — с почти пугающим мастерством и спокойной грацией.

Да еще коварная полуулыбка Бабы тоже никак не помогала сконцентрироваться. Шериф никак не мог понять, что же было в ней такого, что пошатнуло его выдержку. Да, она была прекрасна — так же, как молния, рассекающая ночное небо, или львица, несущаяся по саванне. Баба не была милой, доброй женщиной, не была она и дамой в беде, нуждающейся в спасении. Любому рыцарю в сияющих доспехах, рискнувшему броситься ей на выручку, пришлось бы вынимать из зубов остатки собственного меча.

Не то, чтобы он был рыцарем. Или мечтал, чтобы в его жизни появилась женщина, да еще такая, — колкая, загадочная незнакомка с облаком волос, таящая секреты и ложь. Все закончилось давным-давно, когда рухнул его мир, в один миг из теплого и радостного, ставшего темной, жестокой, пустой и холодной пародией на прежнее существование.

Он пытался быть сильным для Мелиссы, ведь именно так и поступаешь, когда любишь кого-то. Но вот она не смогла остаться сильной для него. Что еще хуже, и для себя тоже. А потом ушла, пропала в пучине секретов и лжи, и он поклялся, — никогда снова. Никогда.

И как бы Лиам не скучал по сексу, ничто не заставит его снова пройти через подобную боль и предательство. Кроме того, пост шерифа в маленьком городке значил, что ему не сошли бы с рук временные, ничего не значащие связи, будь они в его духе (хотя на самом деле нет).

Так почему же при каждой встрече так зудят пальцы от желания пропустить сквозь себя длину этих шелковистых волос? Почему Лиам каждый раз ловит себя на том, как пялится на ее губы, глаза, покачивающиеся бедра? Сравнимо лишь с чувством, когда ты стоишь на вершине высокого-высокого здания… и ощущаешь краткий порыв шагнуть в бездну, чтобы узнать — каково это, падать и падать. И к черту то, что в конце ты разобьешься ко всем чертям.

— Шериф? — прорвался в его думы удивленный голос.

Боже, нужно хоть чуть-чуть высыпаться.

— Точно. Первый вопрос, — сказал он после короткой паузы. — Ты лгала мне?

Лиаму казалось, что вместе с ним весь мир задержал дыхание в ожидании ответа. Хотя, с чего бы ей сказать правду, если она и раньше могла солгать? И все же, по непонятным причинам, он верил, что сейчас женщина выполнит свою часть сделки.

Баба спокойно взглянула на шерифа ясными и честными янтарными глазами.