— Да. Мы вместе ужинали. Но он предложил мне одной пойти к этой женщине.

— Ах, вот как? Значит, он считал это лучшим вариантом? А теперь, мадам, еще один вопрос. Ваше сценическое имя до замужества Сесилия Бланд. Это ваше настоящее имя?

— Нет. Мое настоящее имя — Марта Джэбб. Но второе имя…

— Звучало лучше на сцене? Понятно. А где вы родились?

— В Донкастере. Но зачем вам…

— Просто ради любопытства… Извините меня. А теперь, леди Хорбери, не разрешите ли дать вам совет? Почему вы не хотите быть благоразумной и договориться с мужем о разводе?

— И дать ему возможность жениться на другой?

— Да, и дать ему возможность жениться на другой. У вас ведь доброе сердце, мадам. Кроме того, вы останетесь обеспеченной женщиной, да, обеспеченной. Ваш муж будет выплачивать вам определенную сумму.

— Не очень-то большую.

— Ну, хорошо. Если вы будете свободной, то сможете выйти замуж за миллионера.

— В наше время их уже нет.

— Я этому не верю, мадам. Если у человека три миллиона — правда, сейчас у него всего лишь два — по-моему, этого достаточно.

Сесилия засмеялась.

— Вы обладаете силой убеждения, мосье Пуаро. А вы действительно уверены, что этот ужасный человек больше никогда не будет меня беспокоить?

— Даю вам слово Эркюля Пуаро, — прозвучало торжественно в ответ.

Инспектор Джэпп отыскал на Харли-стрит нужный ему дом и спросил доктора Брайанта.

— Вы назначены, сэр?

— Нет. Я сейчас напишу ему несколько слов.

Вынув визитную карточку, он написал: «Буду благодарен, если вы уделите мне несколько минут. Я не задержу вас надолго».

Затем запечатал ее в конверт и передал слуге. В комнате ожидания сидели пациенты: две женщины и мужчина. Джэпп уселся и стал рассматривать старый номер «Панча».

Вошел слуга, приблизился к Джэппу и вежливо сказал:

— Будьте добры, сэр, подождите немного. Доктор вас сейчас примет, но у него сегодня очень напряженное утро.

Джэпп кивнул. Он не возражал. Даже напротив, он хотел подождать. Дело в том, что ожидавшие своей очереди женщины разговорились, высказывая высокое мнение о докторе. Пришли еще несколько пациентов. Было ясно, что доктор Брайант преуспевает. «Он делает неплохие деньги, — подумал Джэпп. — Ему вряд ли нужно брать их под проценты. Но, может быть, он взял их давно? Во всяком случае, у него сейчас отличная практика. А если вдруг запахнет скандалом, то все может пойти прахом. Таков уж удел всех врачей».

Через четверть часа слуга снова появился в комнате.

— Доктор готов принять вас, сэр.

Джэпп встал и прошел вслед за ним в другой конец дома. Кабинет доктора Брайанта был большой, с огромным светлым окном. Доктор сидел за письменным столом. Он встал и, подойдя к инспектору, пожал ему руку. На его красивом лице была заметна усталость. Но, видимо, его ничуть не смутил визит инспектора.

— Прежде всего извините меня за то, что я пришел к вам в приемные часы. Но я вас надолго не задержу, сэр.

— Ничего, ничего. Дело касается, очевидно, женщины, умершей в самолете?

— Совершенно верно, сэр. Мы продолжаем расследование.

— И есть утешительные результаты?

— Мы продвинулись не так далеко, как нам бы того хотелось. Я пришел посоветоваться с вами относительно специфики. Я никак не могу разобраться в особенностях змеиного яда.

— Я не токсиколог, вы это знаете, — улыбнувшись, сказал доктор Брайант. — Эти вещи не по моей специальности. Вот Уинтерспун — тот мастак.

— Да, но дело здесь в другом, доктор Уинтерспун — эксперт, а вы можете себе представить, что значит разговаривать с экспертом непосвященному человеку. Понять его невозможно. Но, кроме того, здесь есть и медицинский аспект. Правда ли, что змеиный яд иногда применяется при эпилепсии.

— Я не специалист по эпилепсии, — сказал доктор Брайант. — Но я читал, что инъекции яда кобры дали превосходные результаты при лечении эпилепсии. Хотя я уже сказал вам, это не моя специальность.

— Знаю, знаю. Но у вас тоже, надеюсь, есть к этому делу свой интерес, поскольку и вы оказались в числе пассажиров злополучного самолета. У вас на этот счет, полагаю, имеется собственное мнение, которое может оказаться полезным и для меня. А что толку идти к эксперту, когда даже не знаешь, о чем его спрашивать?

Доктор Брайант улыбнулся.

— Вы в чем-то правы, инспектор. Вряд ли нашелся бы человек, оставшийся совершенно безучастным при таком соприкосновении с убийством. Признаюсь, у меня тоже есть интерес к этому делу. Я много думал о нем.

— И что же вы решили, сэр?

Брайант медленно покачал головой.

— Просто поразительно! Тут все кажется почти нереальным, если можно так сказать об уже случившемся. Преступление совершено необычным способом. Редчайший случай, когда убийца остался никем не замеченным. Видимо, это человек отчаянный, безрассудно пренебрегающий опасностью.

— Совершенно верно, сэр.

— Выбор яда тоже весьма поразительный. Каким же все-таки образом преступник сумел достать его?

— Да, все это кажется неправдоподобным. Один из тысячи мог когда-нибудь слышать об этом бумеленге. И уж куда меньшее число людей держало когда-либо этот яд в руках. И вы, сэр, хоть вы и врач, но тоже, видимо, ни разу не притрагивались к нему.

— Действительно, не часто предоставляется такая возможность. У меня есть друг, занимающийся изучением тропиков. У него в лаборатории собраны всевозможные препараты, есть и яд кобры. Но я не припоминаю, чтобы он упоминал о яде бумеленга.

— Вероятно, вы сможете мне помочь. — Джэпп вытащил из кармана лист бумаги и протянул его доктору. — Уинтерспун написал здесь три имени, сказав, что я могу получить у них кое-какую информацию. Вы знаете кого-нибудь из этих людей?

— Я немного знаком с профессором Кеннеди. Хайдлера я знаю хорошо. Сошлитесь на мое имя, и он сделает для вас все возможное. Кармишель работает в Эдинбурге, я с ним лично не знаком, но, мне кажется, они ведут там важные исследования.

— Спасибо, сэр. Я вам очень обязан. Не смею вас больше задерживать.

Когда Джэпп вышел на Харли-стрит, он улыбнулся, видимо, очень довольный самим собой.

— Вот что значит тактика! — думал он. — Тактика — это все. Ручаюсь, он и не сообразил, зачем я к нему приходил. Ну, что ж, дело сделано!

Когда Джэпп вернулся в Скотланд-Ярд, ему доложили, что его ждет мосье Эркюль Пуаро. Джэпп сердечно приветствовал своего друга.

— Итак, мосье Пуаро, что же привело вас сюда? Есть новости?

— Нет, напротив, я пришел за новостями к вам, дорогой мой Джэпп.

— Совсем на вас не похоже. По правде говоря, у нас не так уж много новостей. Тот антиквар из Парижа опознал трубку. Фурнье совершенно замучил меня звонками относительно «психологического момента». Я до посинения допрашивал стюардов, они твердят одно и то же, никакого «психологического момента» не было. Во время рейса не произошло ничего необычного или из ряда вон выходящего.

— А может быть, что-то произошло во время их нахождения в другом салоне?

— Я опросил также и пассажиров. Не может ведь быть, чтобы все сговорились врать.

— Я расследовал один случай, когда все лгали.

— Ох, уж эти мне ваши случаи! Говоря честно, мосье Пуаро, осточертело мне это дело. Чем больше я вникаю в него, тем меньше начинаю понимать. Начальство косится на меня. Но что я могу сделать! Еше хорошо, что мы французскую полицию втянули, можем часть дел свалить на них. Хотя на них тоже далеко не уедешь.

Убийство совершил англичанин, говорят они, вы и распутывайте.

— А вы и вправду склонны обвинять французов?

— Откровенно говоря, нет. На мой взгляд, этот археолог вообще не от мира сего. Копается беспрестанно в земле и, как одержимый, несет чушь тысячелетней давности. Он даже уверяет, что какой-то полусгнившей нитке бус ровно пять тысяч триста двадцать два года. Хотелось бы мне знать, откуда он это знает? И кто ему может возразить? Ври сколько хочешь, хотя сами-то они верят своим рассказам. Но они безвредны. Тут вот позавчера приходил ко мне один старик с брошкой-скара-беем, такой милый старичок, но беспомощный, как младенец. Нет, между нами говоря, я не думаю на этих двух археологов.