Марульф хотел сказать еще что, то, но опоздал.

Магистр Савард вылетел из кабинета тем же манером как и влетел. А вот в коридоре остановился и задумался. Бежать к ученику и сообщать ему неприятную весть? Подождем. Вдруг Мару удастся уговорить тупую бабу? А ученик Авенар готовится к защите диплома, не стоит его отрывать и расстраивать раньше времени. Не успел он принять это благое решение, как увидел Лиссу, медленно бредущую по коридору с толстой папкой в руках. Увидев его, девушка просияла:

— Профессор Савард, я вас всюду ищу. Диплом готов, прочтите, пожалуйста. Может, у Вас будут какие-то замечания.

— Хорошо, Авенар, давайте сюда. Послезавтра в три я готов буду высказать вам свои замечания.

Савард всегда называл Лиссу по фамилии, так ему легче было изобразить, что для него не существует пола ученика. Авенар ведь может быть и мужчиной, а вот Лисса — явная девушка. Если бы еще получалось не видеть стройной шейки, округлостей груди, нежного лица, сапфировых глаз и прелестных, как полураспустившийся бутон, губ… Год от года красота Лиссы расцветала, как и ее талант, и все труднее становилось закрывать на это глаза. Архимаг старательно скрывал сам от себя, что испытывает к девчонке совсем не те чувства, которые должен испытывать учитель к ученику, даже очень талантливому.

Остальные профессора нисколько не сомневались в природе его чувств, но даже между собой не рисковали обсуждать, что женоненавистник Эверард наконец-то влюбился. Если бы до него дошли такие толки… Разрушением Академии дело бы не закончилось: не зря его прозвище было “Бешеный”. В общем, не имели представления о его нежных чувствах всего трое: он сам, Лисса, которая обижалась, что нестарый и очень привлекательный внешне архимаг до сих пор считает ее мальчиком, да Беттина, которую просто не интересовали такие вопросы.

Забрав диплом Лиссы, Эверард поторопился к себе, чтобы не отходя от кассы прочитать, что там интересного нашел (или нашла?) его ученик. Начав, как обычно, с хмыканья “Ну, что это тут у нас?”, он быстро увлекся. Авенар излагала все легким, понятным языком, далеким от того мутного напыщенного стиля, который был принят в магическом сообществе и которого сам Савард никогда не придерживался. Описания миров оказались не просто занятными, а еще и научно-выверенными. Координаты и заклинания студент обозначал четко, приложив схемы и рисунки.

А еще архимага не покидало странное чувство, что тут далеко не все. Лисса не выложила и половины того, что знала. Ну, в этом ученик прав. Ему еще магистерскую диссертацию писать, там и разгуляется. Он когда-то тоже так сделал. Единственное, что раздражало профессора, это частые ссылки на Беттину Комин. «Общение осуществлялось с помощью переводчика Беттины Комин». «Эти данные получены с помощью усовершенствованных кристаллов записи Беттины Комин». «Расчеты произведены при помощи математического преобразователя Беттины Комин». «При перемещении использовалась энергия из универсального накопителя Беттины Комин».

Беттина Саварда раздражала. Он не был с ней лично знаком, видел в коридорах, не больше, «предметники» у него не учились. Но даже не сталкиваясь с девушкой физически, Эверард заочно терпеть ее не мог. Если Лиссе он прощал ее пол, то Бетти… Она была бабой, этим все сказано. Особенно злило то, что маленькая Комин была не менее, если не более талантлива, чем его любимый ученик. Созданные Беттиной артефакты который год получали все высшие награды на конкурсах магических искусств, тогда как Лиссу ценил практически он один. А их дружба просто бесила. Все внимание и доверие Авенар отдала подруге, а на долю архимага осталось только уважение к старшему и более опытному. К счастью, последнее время он все чаще встречает Авенара без этой надоедной девчонки.

Если бы магистр знал, что девушки давно заметили, как он на них реагирует… Когда Савард замечал одинокую черноволосую головку в конце коридора, то становился милым, насколько это вообще возможно. Но если рядом с черненькой головой он видел золотистую… Более неприятное существо трудно было себе вообразить. Поэтому на встречу с научным руководителем Беттина всегда отпускала подругу одну. А вот ее научный руководитель, старый маг-артефактор Гросвен рад был видеть их обеих, встречая возгласом: “Привет-привет, милые девушки! Ну, что вы сегодня придумали?” И очень огорчался, если узнавал, что ничего. Поэтому Лисса, сведя к необходимому минимуму общение с Савардом, часами просиживала в уютном кабинете на кафедре артефакторики.

Пока научный руководитель изучал ее творение, она с Бетти и еще одним парнем с ментального факультета сидела в кабинете профессора Гросвена за обсуждением работы амулета-переводчика. Идею подала Лисса, заявив как-то, что самым трудным является установление контакта с местным населением. Отсутствие знания языка для путешественника между мирами может закончиться весьма плачевно. В результате вместе с Бетти они разработали подход, паренек помог в составлении заклинания, а практическую часть, как всегда, взяла на себя трудолюбивая Беттина. Сейчас она зачитывала свой опус, которым планировала сразить комиссию на защите. Профессор и ее друзья слушали, время от времени вставляя разные замечания. Общее впечатление, как всегда, было превосходным, но мелкие небрежности следовало устранить.

Когда текст был прочитан, а чай выпит, Гросвен вдруг задал Лиссе вопрос, от которого она побледнела как мел:

— Душечка, а ты в курсе, что императрица не подписала твоего зачисления в магистратуру?

Увидев, что с девушкой творится что-то странное, он поспешил сказать успокоительное:

— Ну, это не точно. Никто в сущности ничего не знает, но ходят слухи…

Поняв, что Лисса сейчас грохнется в обморок, старый профессор еще раз попытался исправить ситуацию:

— Я бы на твоем месте не волновался так. Даже если это правда, ректор и твой декан тебя в обиду не дадут. У них нет другой кандидатуры на твое место. Так что не стоит беспокоиться раньше времени.

Лисса, к которой вернулся нормальный цвет лица, вскочила и отчеканила:

— Благодарю Вас, профессор, за важную информацию. Хорошо, что Вы мне сказали, я успею что-нибудь предпринять. По крайней мере выясню все в точности.

Поклонившись собравшимся, она вылетела в дверь. Беттина, укоризненно покачав головой, вылетела за ней даже не попрощавшись. Ей удалось поймать подругу на пороге кабинета ректора.

— Лис, ты куда?

— Не видишь? К ректору.

— Вижу. А толку? Если он тебе ничего до сих пор не сказал, значит, сказать ему нечего. Решение не принято. Я бы на твоем месте не стала гнать волну. Поорать и потопать ногами ты всегда успеешь. Пойдем-ка домой.

— Ладно, к ректору не пойду. Тогда пойду к декану.

— К бешеному Саварду? Он сейчас небось твой опус читает. Ты же защищать диплом собираешься? В любом случае? Вот и дай своему научному руководителю с ним ознакомиться. Не пори горячку, Лис. Пойдем домой. Посидим, подумаем.

— Тебе легко говорить, Бет! А эта магистратура — моя единственная надежда!

— Знаешь, никогда не следует думать, что тебе хуже всех. У других тоже найдутся проблемы не менее серьезные.

— Это ты сейчас о ком?

Лисса внимательно посмотрела на подругу, Бет опустила глаза.

— Бетти, ты о себе?! Семья? Опять?!

— Не опять, а снова. И в этот раз все гораздо серьезнее.

Забыв о своих неприятностях, девушка подхватила подругу и потащила по направлению к общежитию. Захлопнув изнутри дверь их комнаты и навесив заклинание против подслушивания, она начала тормошить Беттину:

— Что стряслось, Бет? Что на этот раз?

Вместо ответа подруга протянула ей увесистый конверт:

— Вот полюбуйся. Я получила это сегодня утром.

Внутри лежало письмо от господина Комина, отца Бетти, и копия брачного договора. Сразу по получении диплома Беттина Комин, дочь Архина Комин из рода шод'Арасенгар становилась женой уважаемого господина Ансара Эгелена из рода шесс'Эгер со-Ригар и поступала в полное его распоряжение. Никаких магистратур!