С той поры во дворце под строжайший запрет попали все зеркала и любые отражающие поверхности. Пришлось придумывать образ короля, озабоченного нравственным здоровьем своих придворных. В моду вошли закрытые платья, скромные причёски и невинные взгляды. Конечно, за закрытыми дверями продолжалась всё та же распутная жизнь, не признающая никаких запретов, но внешне всё было благопристойно. Это лицемерие выводило из себя, но приходилось сдерживаться. Если он убьёт всех, кто этого заслуживает, в королевстве не останется жителей. Тьма внутри него довольно заворочалась. Ей понравился ход его мыслей.

«Уймись, чудовище, ты получишь сегодня свою жертву» — сказал он мысленно, зная, что будет услышан.

В дверь робко постучали. Саргос был рад, что его отвлекли от тяжких воспоминаний, но внешне выразил недовольство. Пусть не расслабляются, страх так приятно осязать. Саргос понимал, что это уже не его мысли и чувства, но изменить ничего не мог. Чудовище врастало в него, проникая в кровь, заползая в мозг, оплетая холодными щупальцами сердце. Как много осталось там от него самого? Так, в сторону уныние, плечи распрямить, подбородок высоко поднять, в глазах высокомерное презрение:

— Заходи. — голос получился излишне грозным, скорее похожим на рык, неудивительно, что его секретарь почти распластался на ковре, источая липкий запах страха.

— Ваше Величество.

— Говори.

— Прибыло донесение, у стихийного портала задержали мага-перебежчика из Арнии. Он настаивает на аудиенции с Вами.

— Настаивает? — брови Саргоса сдвинулись к переносице.

— Простите Ваше Величество, — запах страха усилился, а дрожь в руках стала заметнее, — я только передаю текст послания.

Саргос задумался, он всегда делал большие перерывы между своими репликами. Во-первых, было время обдумать поступившую информацию, а во-вторых, страх придворных за это время успевал перерасти в ужас.

«Что же задумал король Арнии? Или это действительно беглый маг? Придётся пойти на риск и встретиться с ним» — думал Саргос. Магов он недолюбливал. Свою родовую силу ему так и не удалось пробудить, а чужое превосходство он воспринимал, как личное оскорбление. Саргос припомнил, что ходили слухи о том, что принцу Дариану удалось выжить после какого-то страшного ритуала и даже распечатать свой источник, но кто знает, можно ли доверять этим сплетням. Ещё немного насладившись страхом подчинённого, он сказал одно слово:

— Зови.

Двери широко распахнулись, пропуская внутрь целую процессию. В окружении чёрных балахонов, в которые так любили рядиться его придворные маги, горделиво вышагивал… Принц Дариан.