Паучок вернулся на своё прежнее место и, обхватив сферу лапками, исчез в портале.

— Куда он? — Мелинда дернулась, чтобы схватить паучка.

— Не волнуйся дорогая, он знает своё дело. Теперь эта сфера будет находиться в хранилище вместе с другими чёрными душами.

Девушка продолжала безмятежно спать, только слегка пошевелилась, устраиваясь поудобнее.

— Как ты думаешь, когда она проснётся, мы сразу заметим изменения? — прошептала Мелинда.

— Думаю, на это потребуется время.

Они с любовью посмотрели на спящую девушку. Теперь у них была не просто надежда, а уверенность в том, что всё будет хорошо.

У короля всё прошло не так гладко. После завтрака, едва дождавшись появления Придворного Мага, трое мужчин уединились в покоях принца. Он был полон решимости с честью выдержать предстоящие испытания. Но король и маг имели немалый жизненный опыт и не разделяли юношеского рвения. Предстояла серьёзная подготовка. Если бы магия была доступна принцу с рождения, и магический резерв рос постепенно, увеличиваясь по мере взросления, всё прошло бы безболезненно. Но магия находилась как бы в анабиозе. Кто бы мог подумать, что наследие его матери, давно не проявляющееся у членов королевской семьи Далтена, к которой она принадлежала, проснётся в её сыне. Возможно, все члены этой семьи обладали такой спящей магией. Над этим стоило задуматься. Но позже. Сейчас предстояло сделать многое. Во-первых, объяснить принцу суть происходящего и возможные болевые ощущения. Во-вторых, приготовить удерживающие ремни и деревянную палочку, чтобы зажать её в зубах. В-третьих, ещё раз втолковать принцу, что пути назад не будет. Обезболивающие зелья и заклинания здесь были бесполезны, хотя мужчины всё-таки решили ими воспользоваться. А вдруг поможет и хотя бы немного облегчит страдания юноши.

Принц шутил и смеялся, когда его привязывали к кровати, пряча за напускной весёлостью страх и неуверенность. Перед тем, как надеть на сына амулет, Римар попросил его ещё раз подумать:

— Дариан, ты мой сын, и я буду любить тебя, не смотря ни на что. Королевский трон — это не самое главное в жизни, поверь мне. Ещё есть время остановиться.

— Нет, отец, я всё решил. Я не смогу простить себя, зная, что имел шанс, но струсил. Жизнь без самоуважения, полная сожалений об утраченных возможностях, это не по мне.

— Я буду рядом, сын. — и король надел амулет на шею принца.

Начало было стремительным. Тело принца выгнулось дугой, зубы впились в податливую древесину, глаза налились кровью от непереносимой боли. Магия пробивала себе дорогу, разрывая плотный кокон, удерживающий её взаперти. Нервы лопались, как натянутые струны. Изо рта юноши тонкой струйкой потекла кровь. Он старался вырваться из удерживающих пут, с мольбой смотрел на отца, забыв, как храбрился несколько минут назад. Король рванулся к сыну, но маг вовремя остановил его:

— Если ты вмешаешься, он умрёт.

Сейчас маг благодарил бога за то, что ему не пришлось пережить такое, снимая проклятье с дочери. Он бы точно не выдержал. И остановить его было бы некому.

Римар сжал руку сына, это всё, чем он мог сейчас ему помочь.

Это сумасшествие продолжалось уже несколько часов. Принц то стонал от боли, то метался в лихорадке, то погружался на краткий миг в беспамятство. Его лицо побледнело и осунулось. Кожа стала тонкой, как пергамент. Когда стало казаться, что агония будет продолжаться вечно, всё внезапно прекратилось. Дариан, измученный и истощённый, уснул тревожным сном.

Король не мог поверить, что всё закончилось. Боль сына он воспринимал, как свою собственную. Нет, собственную боль было бы легче перетерпеть. Римар так гордился своим мальчиком. Он смог, не сдался. Он доказал своё право быть наследником королевского рода.