«Люди с сильным характером, люди самостоятельные, к сожалению, не выдвигались вперед, а преследовались; в мирное время они для многих начальников казались беспокойными. В результате такие люди часто оставляли службу. Наоборот, люди бесхарактерные, без убеждений, но покладистые, всегда готовые во всем соглашаться с мнением своих начальников, выдвигались вперед».

В точку это попадало о «беспокойном» Пузыревском, несмотря на что закончил все-таки генерал в «некомандирском» кресле члена Госсовета. Японская война заставила понять и необходимость учебы командного состава.

Раньше начальник, начиная с комполка, мог непыльно проживать на багаже своего училища. Мог не обращать никакого внимания на прогресс военной науки, никого это не волновало, проверять считалось оскорбительным. Критерием оценки командирского уровня было лишь общее состояние его части и в какой-то степени управление ею на маневрах, хотя и ошибки на ученьях благодушно списывались.

В 1906 году Верховный главнокомандующий Николай II приказал:

«Установить соответствующие занятия высшего командного состава, начиная с командиров частей (полков), до командиров полков включительно, направленные к развитию военных познаний».

Сильно раздражились ветераны за такой «подрыв авторитета» и «поругание седин». Занятия эти заключались в двухсторонних военных играх на планах или в поле. Позже, часто участвуя в них, Деникин убедится в большой пользе этого — отсеивались невежды.

Ввели новые пенсионный устав, аттестационные правила. Началось «избиение младенцев»: добровольный уход и принудительная отставка старожилов. В результате за 1906—07 годы было уволено и заменено от пятидесяти до восьмидесяти процентов начальников — от комполка до командующего войсками округа.

В то же время офицерство, чувствуя свою вину за проигрыш войны, тяжело переживало бешеную атаку на себя. Правые науськивали армию на «разгон арестантской Думы», «возвращение розги», «возврат к исконности». А революционеры, возненавидевшие армию, подавившую восстания, сомкнулись с радикальными демократами. Эти травили в печати, особенно глумясь карикатурами в юмористических журналах; высмеивая с театральных подмостков. Обличали на заседаниях земств и городов, поносили понятия о воинском долге с думской трибуны и даже в военных судах речами адвокатов.

Многие офицеры поколебались верой в свое призвание. Начался «исход» и трудоспособных военных, приведший в 1907 году к некомплекту в 20 процентов офицерского состава армии. Молодой подполковник Генштаба князь А. Волконский восклицал на газетных страницах «Русских Ведомостей»:

«К несчастью, и внутренние процессы при разгаре страстей не могут пройти безболезненно!.. И вот из оскорбляемых, оклеветанных рядов армии раздаются спокойные голоса: оставьте нас, нам нет дела до ваших партий; меняйте законы - это ваше дело. Мы же — люди присяги и «сегодняшнего закона». Оставьте нас! Ибо, если мы раз изменим присяге, то, конечно, никому из вас тоже верны не останемся... И тогда будет хаос, междуусобие и кровь».

Так чувствовал себя и молодой полковник Деникин, он был из тех, кто в любых бучах не собирался снимать форму. Многих из военной молодежи маньчжурская неудача морально толкнула к возрождению. Как никогда, в это время у лучших заработала мысль, усилилось самообразование, зачитывали военную печать, о необходимости реорганизации армии во всеуслышание говорили, писали, кричали.

Начались реформы, учитывающие кровавый боевой опыт. Траншеи заменяли прошлую фортификационную сложность, налаживалось тесное взаимодействие родов войск и применение техсредств связи, усиливалась артиллерия, внедрялась стрельба с закрытых позиций. Повышался образовательный ценз училищ, разрабатывалась новая войсковая дислокация... Правда, стремительный Деникин считал, что все это идет «страшно медленно».

Либерально настроенный Антон Иванович, несмотря на «органическую» симпатию к «монархически»-суровому Столыпину, вблизи себя плохо переносил жестоких и деспотичных людей. Поэтому чумой на его голову и многих его однополчан обрушилось в таком апофеозе свободомыслия назначение командующим войсками Казанского округа генерала Сандецкого.

Сандецкий никогда не воевал, но в 1905 году командиром пехотной дивизии усмирил в Екатеринославле восстания и получил пост командира Гренадерского корпуса в Москве. Теперь генерала повысили до командующего округа, так как Поволжье, находящееся на военном положении, еще пылало крестьянскими бунтами. Прежний командующий генерал Карас избегал крутых мер, страхуясь посылкой незашифрованных (!) телеграмм Столыпину с просьбами смягчать смертные приговоры военсудов, нуждавшиеся в утверждении Карасом. Этим он переводил стрелки на премьера и государя, и терпеть Столыпину малодушного генерала надоело.

Прибыв в округ, Сандецкий «сумел» за несколько месяцев утвердить сотни казней против единичных за год Караса. Штабы же округа вздрогнули от потоков бумаг, требуемых новым командующим. Оказалось, что тот читает не только бригадные, но и все полковые приказы. Грозен был Сандецкий на либеральных начальников, постоянно возвращая «дисциплинарки» с одинаковыми пометками: «В наложении взыскания проявлена слабость. Усилить. Учту при аттестации».

От аттестации же полностью зависела офицерская судьба. У многих полетели карьеры по огульному нраву, причудам Сандецкого. Особенно переживал начштаба Деникин, прямо за это отвечающий в своей бригаде.

Полковник Леонтьев, отлично аттестованный на выдвижение, принял скверно обученный до него батальон, который плохо выглядел на смотре. Сандецкий, не разобравшись, отменил леонтьевскую аттестацию, объявив полковнику «предостережение о неполном служебном соответствии». За это выше не выдвигали в течение двух лет.

Командир бригады Деникина не осмелился указать командующему на ошибку. Тогда на бригадного насел Деникин, но когда тот доложил, Сандецкий сослался, что неловко отменять аттестацию, уже ушедшую в Главный штаб. Так и уехал Леонтьев в другой округ с «волчьим билетом».

Дошло до анекдотического. Полковника Пляшкевича вне очереди удостоили аттестации на командование полком. Его прежний командир, желая отличить нравственность полковника, отметил: «Пьет мало». Как вдруг на аттестацию Сандецкий объявил Пляшкевичу «предостережение за пьянство»! А его комполка и бригадному — выговор за неправильное удостоение... Комполка кинулся объяснять командующему, что мало Пляшкевич пьет, да почти совсем не пьет, потому и выделил особенность.

— Раз уж упомянул «пьет», — строго сказал Сандецкий, — верно, пьет полковник здорово.

Пропали у Пляшкевича два года службы. В следующую историю Деникин опять попытался вмешаться. Капитану Хвощинскому в отличной штабной аттестации еще и указали: «Досуг свой посвящает самообразованию». Пришел ответ Сандецкого: «Объявить предостережение, что свой досуг не посвящает роте».

Побежал Деникин в библиотеку, взял словарь, открыл его на странице, где: «Досуг — свободное от нужных дел время». Стал трясти им, убеждая бригадного отстоять Хвощинского. Да где там, в конце концов «бежал» капитан в Варшавский округ.

Командир бригады Деникина был совершенной размазней перед высшим начальством. Отбивал он руки у начштаба Антона Ивановича. Раз Сандецкий спутал фамилии и в приказе Хвалынскому полку объявил арест одному штабс-капитану вместо другого. Бригадный вызвал «ошибочного» штабс-капитана и начал убеждать:

— Потерпите, голубчик. Вы еще молоды, роту нескоро получать. А если подымать вопрос, так не вышло б худа. Вы сами знаете, если рассердится командующий...

Сел за другого штабс-капитан. Горе было Деникину с бригадным, но за старания Сандецкий отличил того чином генерал-лейтенанта и орденом. Другое было хорошо энергичному начштаба. Бригадный не имел боевой практики, осиливал лишь занудные приказы по смотровой и хозяйственной части. Деникин получил под свою руку все вопросы боевой подготовки бригады.

Благодаря этому не отставала их бригада в общем подъеме, охватившим военную среду. Деникин организовал систематические занятия по тактике с офицерами саратовского гарнизона, привлекая сюда участников японской войны. Он устраивал злободневные доклады и беседы по разным отраслям военного дела, активно помогал полковым командирам в составлении тактических заданий и проведении полевых учений. На бригадных маневрах начштаба обязательно внедрял новые веяния и результаты боевого опыта. Очень дружно работали с Деникиным полковые офицеры.