— Давно, — кивнул он.

— И… Насколько давно? — Нерисса выглядела очень растерянной. — Сколько мы уже вместе на тот момент работали? Год? Шесть месяцев? Три?

Альберто молчал.

Он помнил юную Крессман ещё с университета. Он с друзьями-выпускниками воплощал в жизнь очередную юношескую гадость, в качестве жертвы избрав любимую папину карету — её так и не оттёрли. Родители тогда расстались, но согласились не разводиться, прикрывая браком будущий позор. Это сейчас уже маме было всё равно, а тогда они слишком тщательно придерживались правил.

Нерисса тогда была ещё девочкой и, кажется, очень ярко, заметно колдовала. Альберто, разумеется, не мог влюбиться в неё — в ребёнка. Он просто её запомнил, чтобы через года полтора, если не два, столкнуться в коридорах. Странно, как можно работать и учиться в одном университете, но не видеться столько времени?

Нескладная девчонка из богатой семьи превратилась в привлекательную девушку. Подростковая угловатость тогда оставалась только в деталях, Нерисса неизменно притягивала к себе мужские взгляды и так легко их игнорировала. Альберто отлично помнил, как отругал себя за лишнее внимание, которое невольно уделял девушке. Словно случайно выискивал взглядом её в толпе.

Потом они сталкивались гораздо чаще, может быть, чаще, чем знала о том Крессман. А она каким-то образом превратилась в дикую, своевольную женщину.

— Дольше, — покачал головой Альберто.

— Когда я пришла к вам на работу? — продолжила допытываться Нерисса. — Мы ж до этого были так себе знакомы… Ди Руаз! — она наконец-то сумела высвободить запястья из его крепкой хватки. — Ты хочешь сказать, что уже не первый год…

— Даже не второй, — очень честно ответил Альберто. — Ну, может быть, и не третий.

— И ты не мог признаться?!

— Чтобы ты меня послала, как всех остальных? — грустно спросил ди Руаз. — Все в университете знали, что Нерисса Крессман создана для чего-нибудь лучшего. Какого-нибудь принца…

— Наш принц младше меня невесть на сколько лет!

— Ну, хорошо. Кого-нибудь с отличным происхождением…

— Ты — сын герцога! — возмутилась она. — Ты целыми днями молишься на Его Светлость, — это было, как подозревал Альберто, уже к портрету покойного советника, висевшему в его кабинете, — а сам ведёшь себя, словно подлый, мерзкий, недалёкий, трусливый…

Крессман запнулась и шумно втянула носом воздух, сжала руки в кулаки, глядя на Альберто, словно пыталась уничтожить его одним взглядом, и тихо, как угрозу, произнесла:

— Я, значит, страдаю, слушаю: Альберто то, Альберто сё, маркиз ди Руаз — первый жених университета, ах, наверное, у него уже есть блестящая партия, зачем ему кто-то хуже виконтессы или графини, ох, а может принцесса, ух, наверняка, меняет любовниц как перчатки, а он просто боялся признаться?! Ладно в университете… На работе! Ты! Недостойная партия!

Альберто заморгал.

— Это понимать как?..

— И я влюбилась в этого человека! — Нерисса с силой толкнула его в грудь. Альберто попятился от неожиданности, но она продолжала наступать. — Думала: может быть, на выпускном именно он подойдёт ко мне, разгонит всех этих мальчишек, приглашающих меня на танец, поцелует под луной! Думала, вот, подождите, стану его боевой парой, — с каждым словом она подступала всё больше, а каждая восклицательная интонация сопровождалась тычком в грудь, — и он меня заметит. Перестанет смотреть сквозь и делать из себя такое заумное начальство! А он, трус, просто боялся признаться! — отступать было некуда, Альберто упёрся в кровать. — Он, видите ли, считал себя недостойным! Да я тебя ненавижу, ди Руаз! Я тебя убью, я…

Альберто не дослушал. Несомненно, это было очень интересно, но от гнева Нериссы, кажется, загорелась штора, потому надо было как-то её успокоить.

Разумеется, пылающая штора была единственной причиной, по которой он поцеловал девушку. Папа говорил, что это отличный способ заткнуть женщине рот и усмирить её магию. Лучше не придумаешь.

И отвечать ничего не надо…

Ради такого можно пожертвовать и глазами, которые потом выдерет ему Нерисса. Возможно, выдерет. Интересно, она сейчас обнимает его за шею, чтобы удушить?..