Появились знакомцы среди полковников и генералов, представителей высшего света. Уланы тоже осмелели и начали общаться с иноземцами без прежней зажатости. Были приёмы (тут уже приглашали только офицеров и дворян) в особняках и дворцах знати, но…

— Опаньки, — растерянно сказал распечатавший письмо Рысьев, — нас приглашают в Шённбрунский дворец.

Резиденция австрийских монархов — это уже серьёзно… К счастью, уланы не слишком нервничали — пообтесавшись в блистательной Вене, они с удивлением обнаружили, что вполне себе котируются как "светские львы". Чрезвычайно неторопливый и вальяжный русский этикет пусть и подвергся европейскому влиянию, но всё равно — офицеры выглядели очень достойно. Помогли и уроки танцев от спортсмена — искусство важнейшее для дворян. В общем — волновались, но в меру.

— Ух и громадина! — Воскликнул непосредственный Лисьин, — и красив до чего!

— Красив, этого не отнять, — согласился попаданец, — а внутри ещё лучше.

— Бывал? — вырвалось у Рысьева.

— Конечно, много раз, — ляпнул парень и только потом понял — чего же он ляпнул. — Ээ, забудьте, что я сказал.

— Постараемся, — с явственным смехом в голосе произнёс командир.

Пусть Игорь бывал здесь и раньше, но антураж был несколько другой, так что приставленный к ним лакей (или кто он там?) оказался кстати. Общество собралось не в одном зале, а заняло сразу несколько залов — так называемый "Большой приём". Улан узнавали — и улыбались. Встретилось неожиданно много знакомцев, были и представители русского командования в Вене, посол.

Танцы были не слишком интересными — пресными, по мнению экстремала. Ну что говорить, если женская мода сейчас такая, что не очень-то попляшешь. Так что корнет оттанцевал несколько обязательных танцев и отошёл к группе знакомых, веселящихся в углу.

— Господа, — слегка поклонился он. Ответные поклоны и представления нескольким доселе незнакомым людям. Травили байки и рассказывали анекдоты, затем к их компании незаметно присоединились девушки и женщины. Красивые, с нежными голосами… Как же от них пахло!

Мытьём здесь не увлекались, зато увлекались всевозможными ароматическими веществами — особенно женщины. Если сквозь плотные камзолы мужчин запах пота особо не пробивался, то вот женская одежда была более открытой — ну и попахивало. Не то, чтобы очень уж резко, да и попаданец уже притерпелся… Но вот сближению это препятствовало — как и бегающие по дамам вши.[55] Кстати — это одна из причин, почему молодой корнет не рвался танцевать и до сих пор не обзавёлся подходящей по статусу любовницей.

Дамы активно строили глазки и щебетали, щебетали…

— Господин улан, правда ли, что по Петербургу бродят медведи, — с патокой в голосе спросила одна.

— Истинная, — не моргнув глазом ответил тот, — вот пару лет назад мы с секунд майором Рысьевым завалили одного прямо под окнами дворца. Точнее — завалил он, кинжалом, я же просто отвлекал медведя.

Охи-ахи, восхищение храбростью, глаза с поволокой…

Игорь прекрасно осознавал, что на местном фоне смотрится непривычно. Крепких мужчин с широкими плечами здесь хватало, особенно в армейской среде, а вот талия к ним прилагалась редко — поесть здесь любили и нечего страшного в лежащих на плечах щеках не находили. В общем, худощавый, но мускулистый и рослый улан смотрелся, как профессиональный культурист на сельском пляже.

Женщины вешались на него со страшной силой, но бедолагу от них буквально мутило. Попытки же объяснить, что надо мыться, заканчивались истериками — в моде были "естественные соки организма" и… Проще говоря, слово "мыться" они воспринимали как обвинение в непривлекательности и болезненности — как-то так…

— Фанты[56]! Давайте играть в фанты! — запрыгала одна из дам, хлопая в ладоши. Будь ей лет двенадцать, такое смотрелось бы довольно мило, а так — упитанная невысокая дамочка, которой не помешало бы сбросить килограммов двадцать, спортсмена не впечатлила. Впрочем — только его, остальные же мужчины смотрели на неё с… аппетитом.

Вот интересно — раньше такое Игорю вряд ли бы понравилось, а сейчас он с удовольствием участвовал в игре.

— Барон, вам выпала честь изобразить кошечку, — давясь от смеха сказала молоденькая графиня Ирби немолодому, заметно уже облысевшему барону. Барон и сам хихикал не хуже, пытаясь мяукать, а после того, как не получилось (из-за хохота), стал на четвереньки и начал тереться о ноги графини[57].

— Корнет, вам выпала честь изобразить скомороха, — объявили ему. Недолго думая, спортсмен снял мундир, после чего легко встал на мостик, а оттуда на руки. Походив так немного и поболтав ногами (под восхищённые визги дам), он встал раскланялся, посылая всем воздушные поцелуи.

К этому времени уланы подтянулись к попаданцу — на светских мероприятиях они почему-то непроизвольно держали его за старшего. Подтянулись и другие зрители и участники — очень уж забавно получалось. Играли не строго по очереди — имена следующего выбиралась большинством голосов, причём у женщин здесь было преимущество. Ну и неудивительно, что красавец-улан чаще других выполнял пожелания.

— Корнет, вам выпала честь нарисовать портрет, — начала ведущая, затем зажмурила глаза, покружилась немного и ткнула пальцем, не открывая глаз. Открыла и…

— Ваше величество, — склонилась девица в реверансе. Поприветствовали Марияю-Терезию и остальные — правительница подошла незаметно, сделав окружающим знак не прерывать веселье. Чванливой ханжой она не была, так что подобные сценки встречались достаточно часто.

— Рисуй уж, — улыбнулась великая правительница, — раз выпало.

Быстро нашлись карандаши, бумага и планшет, после чего Игорь забыл обо всё на свете — не рисовал он больше года и сейчас его прорвало. Взгляд на эрцгерцогиню — и снова на бумаги. Карандаши летают, обрисовывая скупыми чертами портрет всё ещё красивой женщины. Та стояла терпеливо, негромко беседуя с неизвестным Игорю придворным и с каким-то жадным любопытством поглядывая на художника.

— Ваше величество, — протянул он ей портрет. Взяла, вгляделась…

— Да вы талант, юный воитель, — улыбнулась она, — видно, что художник не профессиональный, но за такое время… Да и манера рисования — не встречала такую… Хорош, хорош.

С этими словами она протянула ему руку для поцелуя. Попаданец склонился — честь высокая.

— Я слышала, ты ещё и танцор именитый? Только вот что ж здесь не танцуешь? — С интересом спросила женщина.

— Да под настроение, ваше величество, — пожал тот плечами, — да и вообще, мне по душе более подвижные танцы.

— Да, мне докладывали мои кирасиры, — лукаво блеснула она глазами, — про ваш уланский танец. Продемонстрируете? Ноты моим музыкантам записали.

Оглянувшись на остальных улан, Игорь почувствовал, как его отпускает — товарищи смотрели на него без страха и с абсолютной готовность на что угодно.

— Только повелите, ваше величество!

— Повелеваю! — весело сказала Мария-Терезия и махнула рукой, подавая знак музыкантам.

Очистилось пространство и простонародная музыка джиги впервые послышалась под сводами дворца. Попаданец вышел вперёд на середину и стал отбивать ритм с прямой спиной — только ноги мелькали. Затем в круг вышел Лисьин, Рысьев, другие офицеры и дворяне. Начали танцевать причудливо перемещаясь, но вскоре военные опознали имитацию конных перестроений. Наконец, они встали в одну линию и станцевали, сцепив локти.

— Браво, — тихонько сказала правительницы, когда всё закончилась, — это один из самых красивых воинских танцев, что я видела.

Затем добавила с улыбкой, после короткой паузы:

— И уж точно — самый кавалерийский!

Уходя, она сказа негромко:

— Я всегда буду рада видеть вас при своём дворе… князь.

Обращение Марии-Терезии на балу будто прорвало что-то — Игорь наконец-то понял, представителем какой аристократической фамилии его считают. Грифичи/Грайфены/Грейфы — так называемая Померанская династия[58]. Власть они потеряли больше века назад в результате "Большой Политики". Были попытки вернуть, но… Стать вассалами сильного правителя Грифичи в своё время отказались и в результате у бывших родовых владений оказались иные хозяева.