То, что Лористан увидел, было отработано в отношении артикуляции до блеска. Взвод двигался, как слаженный, четкий механизм. И то, что он демонстрировал военное искусство на таком ограниченном пространстве, с такой удивительной слаженностью и четкостью, было чрезвычайно убедительным доказательством замечательной военной выучки и необыкновенных способностей странного горбатого бездомного командира.

— Это великолепно! — сказал Лористан, когда военный смотр окончился. — Лучше просто быть не может. Позвольте мне поздравить вас.

Он протянул Рэту руку, словно взрослому, и, пожав ее, легко потом положил свою ему на плечо и не снимал ее несколько минут, пока говорил с остальными.

Взвод был в восторге. Иногда трудно понять этих богачей, так они стесняются держаться запросто, но этот человек

был понятен, а его дружеское участие окрыляло. Прошло еще несколько минут, и он удалился, а они снова сели в кружок и стали говорить о Лористане, потому что ни о ком и ни о чем больше думать и говорить не могли. Иногда мальчики мимолетно поглядывали на Марко, как на существо из другого мира, потому что Марко жил с великим человеком под одной крышей.

— Когда ты сказал, что хотел бы, чтобы твой отец увидел учения, я чуть не задохнулся от страха, — сказал Рэт. — Я никогда не осмеливался даже мечтать об этом. А он взял и сам пришел. Я чуть не онемел от неожиданности.

— Если он пришел, значит, хотел все увидеть собственными глазами.

Но вот разговоры окончились. Марко и Рэту надо было уходить. Лористан дал Рэту поручение. В определенный час ему надлежало появляться в определенном магазине и получать пакет.

— Пусть он один выполняет поручение, — сказал тогда Лористан сыну, — ему это доставит большее удовольствие. Ему хочется думать и чувствовать, что он пользуется доверием сам по себе.

По этой причине мальчики расстались на углу. Марко повернул на одну из более шумных улиц, по которой часто проходил, направляясь домой. Квартал нельзя было назвать фешенебельным, но здесь было несколько вполне респектабельных на вид домов, в окнах которых часто белели объявления со словами: «Сдаются квартиры», а это означало, что хозяин дома предоставит жильцу право пользоваться не только комнатами, но и гостиной.

Когда Марко шел по улице, из двери одного из таких домов вышел некто и легким, быстрым шагом направился по тротуару. То была молодая женщина в элегантном и одновременно скромном платье и в шляпе, у которой был такой вид,словно она куплена в одном из парижских или венских магазинов.

Да и во внешности леди было нечто иностранное, почему Марко остановил на ней взгляд и успел заметить, что она изящна и хороша собой. Какой же она национальности, полюбопытствовал он про себя. Даже на расстоянии нескольких шагов можно было рассмотреть, что у нее миндалевидные темные глаза и губы, очерченные так, словно они постоянно улыбаются. Наверное, испанка или итальянка, подумал Марко.

Пока он решал, какой из двух стран принадлежит женщина, они почти поравнялись, но внезапно ее смеющийся рот перестал улыбаться, она споткнулась на неровной мостовой, покачнулась и упала бы, если бы Марко вовремя не подскочил и не поддержал ее.

Женщина была худощава и легка, и сильный для своего возраста Марко помог ей снова обрести равновесие, но лицо ее исказилось от довольно сильной боли.

— Надеюсь, вы не очень повредили себе, — заметил Марко, но она закусила губу и крепко вцепилась тонкой рукой в его плечо.

— Я вывихнула лодыжку, — сказала она, — и, опасаюсь, вывих довольно сильный. Спасибо за помощь, я могла бы упасть с гораздо более плачевными последствиями.

Ее продолговатые темные глаза смотрели на Марко очень ласково и с большой признательностью. Женщина старалась улыбаться, но, очевидно, ей стоило такого труда преодолевать боль, что, возможно, повреждение было действительно весьма серьезным.

— Вы можете стоять? — спросил ее Марко.

— Сейчас еще могу, но через несколько минут положение может измениться и я должна добраться до дому, пока еще в состоянии хоть как-то передвигаться. Я чувствую себя неловко, но, боюсь, мне придется попросить вас пойти со мной. По счастью, мой дом в нескольких шагах отсюда.

— Да, — ответил Марко, — я видел, как вы из него выходили. Если вы обопретесь о мое плечо, я смогу быстро вас довести обратно. И я буду очень рад вам помочь. Давайте попытаемся?

У женщины были тихие мягкие манеры, которые понравились бы любому мальчику. Ее голос был мелодичен, и говорила она с прелестным акцентом. Испанка она или итальянка, но совершенно очевидно, что она не постоянно живет в Лондоне и в меблированных комнатах, даже весьма респектабельных.

— Окажите мне эту любезность, — отвечала женщина, — вы очень добрый и очень сильный, но я рада, что придется пройти всего несколько шагов.

Она опиралась и на его плечо и на ручку зонтика, но каждый шаг явно причинял ей сильную боль. Она шла, закусив губу, и Марко обратил внимание на то, что она побледнела. Марко женщина нравилась, такая красивая, изящная и мужественная, и ему было невыносимо видеть, что она страдает.

— Мне так жалко вас, — сказал он, поддерживая ее на ходу, и в его мальчишеском голосе вдруг прозвучало чудесное сочувствие, свойственное Лористану. Прекрасная незнакомка тоже отметила необыкновенную благожелательность его интонации, такую необычную для мальчика в его возрасте.

— У меня с собой ключ от входной двери, — сказала она, когда они остановились на пороге.

Незнакомка достала ключ из сумочки и открыла дверь. Марко помог войти ей в коридор. Она сразу же опустилась на стул возле стойки для шляп. Обстановка в доме была очень простая и старомодная.

— Может быть, стоит позвонить, чтобы кто-нибудь вышел? — спросил Марко.

— Боюсь, что слуги ушли, — ответила женщина. — У них сегодня выходной. Не будете ли вы любезны запереть дверь? Я вынуждена попросить вас проводить меня в гостиную. Она в конце коридора. Я с вашей помощью найду там все, что мне нужно. Кто-нибудь должен скоро прийти, возможно, кто-то из жильцов дома, но даже если я пробуду одна час-другой, это не имеет большого значения.

— Может быть, мне следует позвать хозяйку дома? — предложил Марко.

Прекрасная незнакомка улыбнулась.

— Она уехала к сестре на свадьбу. Вот почему я вышла из дому за покупками сама. Но какой вы добрый. Боль скоро пройдет. И теперь, немного отдохнув, я смогу дойти до кресла в гостиной.

Марко помог ей встать, но она громко вскрикнула от боли, и сердце у него сжалось. Наверное, вывих гораздо серьезнее, чем она думает.

Дом был построен в ранневикторианском стиле, характерном для Лондона, то есть по правую руку располагались передняя комната и столовая, в глубине коридора начиналась лестница, за ней виднелась дверь в кухню, расположенную в подвале, куда вела особая лестница, и дальше — дверь в гостиную, выходившую окнами в мрачный, вымощенный булыжником двор, со всех сторон обнесенный стеной. Да и сама гостиная выглядела мрачно, хотя среди обычной мебели были кое-какие роскошные вещи. Около небольшого столика стояло кресло, а на столе красовалась серебряная лампа и лежало несколько изящных безделушек. Марко помог пострадавшей сесть в кресло, снял с дивана подушечку и подложил незнакомке под ногу. Он все сделал очень бережно и осторожно и, встав, поймал взгляд миндалевидных темных глаз, которые смотрели на него с любопытством.

— А теперь мне надо бы уйти, но не хочется оставлять вас одну. Может быть, сходить за доктором?

— О, как это мило с вашей стороны! — воскликнула незнакомка. — Но мне врач не требуется, благодарю вас. Я прекрасно знаю, что нужно делать в случае вывиха лодыжки. И возможно, у меня и не вывих. Сейчас сниму ботинок и посмотрю.