— Прости, прости, прости, — заскулила я, — Можешь убить меня, только сделай это быстро.

— Ну уж нет, я буду долго тебя мучать, — он рассмеялся.

— Слушай… — я запнулась, а потом оглядела свою гостиную–спальню трезвым взглядом. Прежде, чем я успела подумать, мой рот произнес, — Возьми еду на вынос и приезжай ко мне. Кофе у меня есть, и небольшой столик на балконе тоже имеется, есть где присесть. В общем, если хочешь…

— Скидывай адрес, — перебил меня Рома, — И, что ты будешь есть?

— Возьми на свое усмотрение.

— Хорошо. Скоро буду.

Он сбросил звонок в своей манере, а я пулей влетела в ванную (наконец–то!) и встала под душ, чтобы смыть с себя строительную грязь. Тщательно промыв волосы и отодрав от себя пятна краски вместе с кусочками кожи, я переоделась в чистую одежду и довольно посмотрела на свою гардеробную комнату, которую удалось разместить в двух квадратных метрах. В ней же стояла стиральная машина, но это не омрачало моей радости — шкаф мне ставить все равно было негде, а широкие штанги и полки в крохотной кладовке отлично вмещали всю мою одежду и обувь.

Когда Рома добрался до дверей квартиры, у меня уже вовсю орудовали рабочие, расставляющие кухонные шкафчики согласно проекту.

— Привет, — я взяла протянутый мне пакет с пластиковыми коробками, от которых исходил поистине сногсшибательный аромат, — Долго ты.

— Заказ ждал, а потом встал в пробке, — Ромка устало улыбнулся, вешая куртку и оглядывая прихожую.

Я махнула рукой и направилась в комнату. Тихо поздоровавшись с мебельщиками, Рома недоуменно приподнял брови, поравнявшись со мной. Когда балконная дверь за нами закрылась, и мы уселись на стулья — Ромка на складной, который приобрела для гостей, а я на свой любимый ротанговый — я пояснила:

— Покупала однушку, но сделала перепланировку. Чтобы у Миленки своя комната была.

— Интересное решение, — Рома вытащил коробки из пакета и заглянул в одну из них, — Это твое.

— Bon appetite, — пожелала я, отсалютовав ему пластиковой вилкой, что была в комплекте с едой, — Карри?

— Надеюсь, ты не разлюбила, — он пожал плечами и бросил на меня короткий взгляд.

— Нет, такое невозможно разлюбить.

Молча приступили к трапезе. Я не любитель разговаривать с набитым ртом и придерживаюсь правила: «Когда я ем — я глух и нем», но у Ромки, по всей видимости, были свои планы на этот счет:

— Скажи, а насколько ты хорошо владеешь юридическим финским? — жуя свой бифштекс, невнятно спросил он.

— Нормально владею, правда перепроверяю со словарем. А что? — пришлось отвлечься от еды, чтобы ответить.

— Ты можешь мне несколько документов перевести? — вскинув бровь, продолжил спокойно бормотать с набитым ртом Ромка.

Я уставилась на его рот с капелькой соуса, которую он быстро слизал — только кончик языка мелькнул, оставив на губах влагу. Почему–то вспомнилось словосочетание: «грешный рот». А этот, судя по всему, определенно был грешным…

Его кадык быстро двинулся вверх–вниз, когда он проглотил, и мне показалось, что на балконе стало душно — да так, что захотелось открыть все четыре створки. В сентябре месяце.

— Кать, ты чего зависла?

Моргнув, я попыталась вспомнить последний заданный вопрос, и, слава Богу, он промелькнул в сознании, отвлекая от мыслей о греховности частей тела бывшего одноклассника.

— Могу попробовать. Ты мне хочешь работу дать? — голос на удивление прозвучал ровно — мысленно дала себе пять за самообладание.

— Мне нужен ответственный и надежный человек, и ты вроде как подходишь, — уклончиво ответил он.

— Давай сделаем так. Ты пришлешь мне документы, я их посмотрю. Если уровень слишком сложный для меня, я сразу говорю тебе и помогу найти хорошего переводчика. Я не люблю браться за работу, с которой не могу справиться, а у тебя ведь что–то с машинами связано?

— Да, сеть салонов здесь и в Хельсинки открываемся.

— Не факт, что я сильна в терминологии. Но попробую.

— Договорились.

Прикончив обед, я заварила кофе, пока Рома осматривал мое жилище с нескрываемым интересом. Рабочие сделали перерыв — я оставила для них на столе две чашки и кофейник, а сама пошла в детскую, в которой минут пять назад скрылся мой одноклассник. Протянула ему кружку, он взял ее и сделал глоток, одобрительно кивнув — мой кофе действительно был вкусным. Небольшой мамин секрет — вскипятить молоко и взбить его венчиком в слабую пену, да щепотка корицы.

— Сама придумала? — он осматривал детскую оценивающим взглядом.

— Нет, гугл помог.

— А почему эта черная? — кивнув на одну из стен, Рома поднес кружку ко рту.

Я открыла одну из коробок с вещами дочери и достала разноцветные мелки. Взяла один — желтый, и нарисовала круг, а от него пустила несколько лучей.

— Грифельная краска. Мне понравилось — рисунки прямо на стенах. Легко стирается, ребенку развлечение, да и Милена любит рисовать.

Рома задумчиво хмыкнул, склонив голову набок. Потом присел, поставив кружку на пол, взял один из мелков и размашистым почерком написал на стене: «С новосельем, Милена».

— Мило, — улыбнулась я.

— Так странно, — задумчиво протянул он, отойдя к окну, — Я привык жить в большом доме, квартира у меня сто с лишним квадратов и двумя этажами, — он обернулся и посмотрел на меня, — Но здесь я чувствую себя намного уютнее.

— Размер не имеет значения, — подмигнула я, на что он рассмеялся, — Может быть, твоей просто не хватает женской руки.

— Вполне возможно, — Рома вышел из комнаты и направился на лоджию.

Я подхватила его кружку и последовала за ним. Снова устроившись на стуле, он взял сигарету из пачки, что лежала на столе и закурил, принимая расслабленную позу.

— Ты знаешь, — с закрытыми глазами произнес он, выпуская изо рта клубы дыма, — Я рад, что подошел к тебе. Я ведь почти не общаюсь с одноклассниками — разные интересы и вообще…

— Зависть, — я глотнула кофе и подтянула колени к груди, откинувшись на спинку кресла.

— Да, и это тоже. Я и с девушками мало общаюсь, — он сделал многозначительную паузу и посмотрел на меня, открыв один глаз, — Ну ты поняла. Но с тобой легко.

— Да ну? Я же язва.

— Ты остроумная.

— У меня странные шуточки.

— С тобой весело, — он улыбнулся.

— Да ладно тебе, я скучная донельзя.

— Ты не охотишься за моими деньгами, — чуть тише произнес он, — Кать, мы же с тобой просто общаемся — это–то и странно. Ты не думаешь о том, что я могу купить тебе кольцо с бриллиантом, или свозить на Мальдивы, если ты раздвинешь перед мной ноги.

— А ты можешь?

Рома замолчал и распахнул глаза, уставившись на меня с непроницаемым выражением лица. Помолчал с полминуты, а потом на удивление хриплым голосом ответил:

— Могу. А ты?

— Купить тебе кольцо? — я невольно улыбнулась, проигнорировав двусмысленность его вопроса, — Теоритически да, но я боюсь для тебя будет проблемой раздвинуть передо мной ноги. Да и бриллианты ты в последний раз носил в классе девятом–десятом. В ушах.

— Не начинай, — простонал Рома, — Я был подростком.

— Между прочим, все девочки мечтали о том, чтобы облизать твои сережки.

— Мартынова, — прорычал он.

— И засунуть язык поглубже тебе в ушную раковину.

— Фу, б%я, мерзость, — он передернулся и поставил опустевшую чашку на стол.

— Ты сам провоцировал, — пожала плечами я, — Нефиг было выпендриваться.

— Да я даже не замечал этого, — он затянулся в последний раз, до самого фильтра и затушил сигарету.

В воздухе повис запах дорогого табака. Я потянулась к окну, чтобы проветрить и сразу же плюхнулась обратно.

Рома пристально смотрел на меня, словно хотел задать еще тонну вопросов, но так и не решился. Поглядев на часы, он пробормотал что–то о деловой встрече и быстро ретировался, приобняв меня за плечи на прощание. Я, в свою очередь, проводила взглядом его спину, пока он спускался по лестнице и закрыла за ним дверь, ощущая какую–то недосказанность, которая витала в воздухе.