Небольшое сборище дружно отступило.

Крис с облегчением посмотрев на Ефраима, повел миссис Бакмен к дивану.

Ефраим перевел взгляд на нового жильца, мужчину лет тридцати-тридцати пяти.

У Ефраима не было возможности проверить подноготную этого человека, как он обычно делал, но на этот раз у него было чувство, что он знал, что найдет.

– За сколько недель ты должен?

Мужчина сжал челюсти.

– Это не твое хрено дело, свинья.

У человека были проблемы с копами. Интересно.

– Пять, – сказал Бред, – Он не заплатил ни цента. Он рассказал ей слезливую историю, а ты знаешь, что это ее слабость.

Ефраим кивнул.

– Учитывая твое халявное проживание, ты должен упаковать свои вещи и выехать в течение часа или же я проверю тебя и мы оба знаем, что мои поиски увенчаются парой ордеров.

У мужчины отпала челюсть.

– Отлично, но я не заплачу ни цента.

– Я и не рассчитывал, просто убивайся. У тебя осталось пятьдесят девять минут.

Дженни, одна из съемщиц, которую он не выносил, заговорила.

– Это не честно, мы платим, и он тоже должен!

Он проигнорировал ее.

– Теперь поднимите руку те, кто договорился, что съедет.

Все кто исправно платил подняли руки, даже Кенди.

Он кивнул.

– Когда вы съезжаете?

Бред прочистил горло.

– Завтра они смогут нас принять. Если мы не приедем завтра, то потеряем наши места.

Ефраим кивнул.

– Я хочу оплату на последнюю неделю! – сказала Дженни.

Он сжал переносицу, пытаясь обрести контроль над собой.

– Вы съезжаете, предупредив менее чем за двадцать четыре часа. Вы не получите свою оплату. Вы подписали договор с недельным предупреждением. И давайте оставим как есть, потому что она не вернет вам деньги.

– Это не честно! – рявкнула Дженни.

Ефраим опустил руку и сделал шаг вперед.

Он пронзил взглядом Дженни и она отшатнулась.

– Тогда иди в суд. Ты подписала юридически обязательный контракт.

Миссис Бакмен сидела на диване и всхлипывала. Он не мог вынести того, что такая сильная женщина была сломлена.

– Кто-нибудь заплатил за предстоящую неделю?

– Нет, – сказали они хором. И это значило, что у нее совсем не было денег и не было возможности заплатить по счетам. Возможно, это и к лучшему, потому что иначе она была бы им должна.

– Хорошо, тогда вы все свободно можете уехать. Я предлагаю пойти и начать упаковывать вещи и приготовить ваши комнаты для проверки, если хотите снова получить свои залоги, – пренебрежительно бросил он.

Они робко кивнули и вышли из комнаты. Кенди поправила одежду и встала.

– Я так полагаю, мне тоже следует пойти и сложить вещи.

– Что? – спросила Медисон, не веря.

Кенди презрительно усмехнулась.

– Медисон, твоя бабушка потеряет дом, а мне нужно найти место, где жить. Ты же не хочешь, чтобы я стала бездомной?

– Как на счет твоей матери и твоих детей? Где они по-твоему окажутся?

Медисон сделала шаг к Кенди, дрожа от негодования.

Кенди отступила назад и направилась к двери.

– Я не знаю, чего ты от меня ожидаешь, Медисон. Ей богу, ты бываешь такой глупой. Дети будут в порядке. Я уверена, что детские дома в округе вполне нормальные.

Ефраим протянул руку и удержал Медисон, когда она замахнулась, чтобы ударить Кенди. Она промахнулась чуть-чуть.

– Тогда убирайся отсюда! Ты нам не нужна!

– Шшш, все хорошо, детка, просто дай ей уйти.

Он почти дотащил ее до мягкого кресла и посадил туда, сам сел на подлокотник и взял ее за руку.

Миссис Бакмен выпрямилась, она выглядела успокоившейся.

– Извините меня за все. – Она сглотнула. – Спасибо тебе за помощь, Ефраим, думаю, тебе нужно пойти и посмотреть сможешь ли ты урвать одну из тех комнат, пока еще не слишком поздно.

Ефраим провел рукой по волосам.

– Крис, сбегай в мою комнату. На столе найдешь две папки, захвати их вместе с моей чековой книжкой и бумажником, он где-то там, думаю в брюках, иди и принеси все.

– Окей.

Крис выглядел уставшим, когда побежал наверх.

Ефраим откинулся на спинку.

– Элеонор, насколько все плохо?

Она попыталась улыбнуться, но у нее не получилось.

– Я задерживаю за коммунальные, налоги и страховку, но я справлюсь.

Ефраим смотрел то на Элеонор, то на Медисон.

– Вас правда это убьет, женщины, если вы мне сообщите о том, что вам нужна помощь? Это сделало бы мою жизнь во много раз проще, знаете ли?

– Это мои проблемы, Ефраим. Я их решу, я могла бы продать дом. Я найду квартиру достаточно большую для себя и четверых внуков. Мы будем в порядке.

– И что ты будешь делать, если не сможешь продать быстро? – Он посмотрел на детей, и впервые заметил насколько плохо они были одеты.

Даже Элеонор и Медисон нужна была новая одежда. Не только Крису, Медисон не упомянула об остальных.

– Мы справимся, – солгала Элеонор.

– Иисусе, Элеонор, я тебя умоляю, у тебя нет денег, чтобы накрыть стол, а ты считаешь, что справишься? Посмотри на детей. Им срочно нужно к парикмахеру и за новой одеждой. А жить в доме без электричества, воды и отопления тоже не самое лучшее для них.

Элеонор тихо всхлипнула.

– Я справлюсь. Мои детки не попадут в детский дом, – решительно сообщила она.

– Детский дом? Я туда не пойду. Ни хрена не пойду, – сказал Крис, вернувшись в комнату.

– Следи за языком при детях, – тихо пригрозил Ефраим, забирая вещи у Криса. – Сядь, тебя это тоже касается.

Он сел на подлокотник дивана и сложил руки. Крис выглядел напуганным, но старался этого не показывать.

– Я туда не пойду.

Ефраим посмотрел на всех четверых детей, затем глянул на Медисон.

– Иди и сядь со своей семьей, пожалуйста, чтобы я мог говорить сразу со всеми без того, чтобы свернуть себе шею.

Медисон пошла и села между бабушкой и Джил. Ефраим занял кресло.

– С чего начнем? – размышлял он, и обратил взгляд на Элеонор. – Сколько ты задолжала за дом?

– Нисколько. Он полностью мой.

Это его смутило.

– Тогда почему тебе отказали в ссуде?

Она беспокойно сжимала руки на коленях.

– Из-за возраста и еще я не вносила достаточно, чтобы покрыть счета как таковые. Крыша оказалась дороже, чем я думала.

– Они отказали тебе из-за нас? – спросила Джил.

Элеонор неохотно кивнула.

– Они сказала, что не считают правильным давать ссуду мне, потому что у меня так много иждивенцев. Если я не заплачу вовремя, они не хотели выгонять из дома детей.

– Проклятье, – пробормотал Крис. – Так и знал, что это моя вина.

– Нет, не твоя, и не смей так говорить! – горячо потребовала Элеонор.

– Бабушка, у меня есть двенадцать тысяч долларов, ты можешь взять их, – сказала Медисон, радуясь тому, что Ефраим взял на себя то дело и вернул их.

Ефраим поднял руку и в тот же момент бабушка сказала:

– Нет.

– Это твои деньги, Медисон, держи их в банке, – сказал Ефраим. Он снова обратил свое внимание на Элеонор. – Сколько ты должна?

Её пальцы замерли.

– Более пятидесяти тысяч долларов.

– Бабушка, – Медисон не верила своим ушам.

– Сначала адвокаты, а потом еще крыша и фундамент – все это стоило больше чем, я рассчитывала, и я не могла дополнительно сдать комнаты. Все вышло из-под контроля.

– И из-за того, что я больше не платил за вторую комнату, у тебя, в конце концов, пошли убытки, – добавил Ефраим. Она кивнула. – Сколько ты хочешь запросить за дом?

– Боюсь, что я не получу больше двухсот тысяч. Дом старше всех домов в округе. В прошлом году Томпсоны продали свой дом, который примерно того же размера и новый и они получили двести шестьдесят. Я не питаю больших надежд.

– И мы отправимся в детский дом? – спросила Джил.

– Я не собираюсь туда, и они тоже не пойдут. Я найду работу, – твердо сказал Крис.

Ефраим вздохнул и подтолкнул одну папку в сторону Криса, а другую Элеоноре.

– Что это? – хором спросили они.

– Откройте.