Мисс Поттс было отлично известно, что он никогда не согласится жить в обычном отеле, где все будут пялиться на его увечья. А вот в военно-морском Naval Bridge никто и глазом не моргнет, когда он будет регистрироваться на стойке или в тихом одиночестве ужинать в ресторане. Там он столкнется не с любопытными взглядами, а с другими военными – такими же искалеченными или же благополучно пережившими службу, которые при встрече уважительно отдадут ему честь.

– Но почему по понедельник?

– Первая консультация – в субботу днем насчет вашей руки, а вторая – в понедельник утром. Насчет ноги и лица.

– Черт, мисс Поттс.

– Не чертыхайтесь тут мне, Ашер Шерман Ли, – сказала мисс Поттс, багровея. – Не нравится? Отмените. – И она, негодующе фыркнув, встала и вышла из комнаты.

Ашер вздохнул, потом снова взялся за вилку и отправил в рот кусочек мясного рулета.

Бетесда. Он не был там пять лет. С тех пор, как получил свой нынешний, безнадежно устаревший протез. На днях он читал о новых моделях, которые каким-то образом улавливают мозговые волны и передают сигналы кисти руки. Бионические протезы. Он не мог отрицать, что новые разработки если и не привели его в неописуемый восторг, то заинтриговали.

Я заметила, что вы почти не пользуетесь правой рукой.

Он, может, и пользовался бы, не будь она бесполезным куском силикона. Иначе он смог бы держать ее за руку, пока искусственной рукой открывал бы дверь.

Ашер, хватит!

Но его мозг уже оценивал открывающиеся возможности.

Он смог бы взять ее на руки и отнести в постель, ласкать ее здоровой рукой, а второй, искусственной, раздеваться. Он смог бы крепко прижать ее к себе, здоровой рукой очерчивая контуры ее лица. Он смог бы обнять ее обеими руками, когда…

В подвале зашумел масляный обогреватель, и Ашер, увлеченный своими фантазиями, подпрыгнул от неожиданности. Черт, он должен прекратить эти мысли. Между ним и Саванной ничего нет. Она не принадлежит ему. Они просто дружат. И все.

Но потом он вспомнил, как ее тело прижалось к нему в библиотеке, и его сердце снова забилось чаще.

– Хорошо, мисс Поттс! – рявкнул он. – Я съезжу в Мэриленд.

В ту же секунду она выглянула из кухни с довольной улыбкой на морщинистом лице.

– Чудесно. Я знала, что вы согласитесь.

***

К середине воскресенья Саванну начала одолевать мысль, не прогуляться ли ей к дому Ашера, но сочинить подходящий предлог она, увы, не смогла. Кроме того, он ведь согласился давать интервью только по понедельникам, средам и пятницам, а воскресные часы были его личным временем для чтения или тренировки своего удивительно мощного, крепкого тела, с некоторым восторгом напомнила она себе, пока сидела на качелях, отталкиваясь носком кроссовка от пола и поглядывая на кувшин с лимонадом, стоящий на столике напротив нее.

На тротуаре припарковался отполированный темно-зеленый «ягуар», и она увидела светлые, тщательно уложенные кудри Трента Гамильтона. Он подмигнул Саванне, открывая калитку, и небрежной походкой поднялся на крыльцо.

– Угостишь стаканчиком? – спросил он, прислоняясь к перилам.

– Конечно, – ответила она и, взяв чистый стакан, налила своему будущему зятю лимонада.

– Как продвигается статья? О старине Ашере Ли, нашем герое со странностями.

Саванна закатила глаза.

– Он ветеран, Трент. Поимей уважение.

– Для города нехорошо, что здесь живет отшельником какой-то подозрительный чудик.

– Расслабься. Он очень приятный парень. И придает Дэнверсу шарм.

– Шарм. Скажешь тоже.

– Ты хоть знаешь, как он получил свои увечья? Его отправили в зону боевых действий, чтобы он вынес раненого солдата в укрытие. И рядом с ним взорвалась самодельная мина. Ему оторвало руку и изуродовало лицо. – Она не хотела говорить так резко, но не смогла сдержаться. – А что ты сделал полезного для человечества, Трент?

Он допил свой лимонад и стукнул стаканом о стол чуть громче, чем нужно.

– И вы со Скарлет родные сестры…

– Ей досталось что помягче, мне – что потверже.

– Да уж. Ладно, давай так: я больше не шучу над Ашером Ли, а ты не рассказываешь Скарлет, что я тебя разозлил.

То, насколько сильно Трент обожал ее сестру, всегда привлекало Саванну. И каким-то образом извиняло все остальное. Она показала ему язык.

– Договорились.

В ее заднем кармане завибрировал телефон, и она помахала Тренту, чтобы он заходил в дом.

– Алло?

– Саванна, дорогая, это мисс Поттс.

– Мисс Поттс! Здравствуйте. – Внезапно у нее прихватило сердце. Зачем мисс Поттс звонит ей? С Ашером что-то случилось? – Все в порядке?

– О да, дорогая. Просто Ашер уехал из города и вернется только в понедельник, да и то поздно вечером, поэтому, боюсь, вашу встречу он вынужден отменить.

Разочарование, постигшее Саванну, было так велико, что у нее перехватило дыхание. Она подвернула под себя ногу и откинулась на спинку качелей. Узнав, что она зря считала часы, минуты и секунды до понедельника, она ощутила такое отчаяние, почувствовала себя настолько несчастной, что с трудом проглотила выросший в горле комок.

– Уехал из города?

– Увы, да.

– Но в понедельник вечером он вернется?

– Очень поздно.

– О. – Саванна с несчастным видом уставилась на кувшин с лимонадом, глядя, как по его бокам, точно слезы, стекают капельки конденсата. – Я не знала, что он…

– Время от времени уезжает? Ну, дорогая моя, а как же иначе. Он ведь мужчина.

Когда до Саванны дошел смысл этих слов, она выпрямилась. Ну конечно. Мужчина. Со своими мужскими потребностями. Которые он поехал удовлетворять. И какая-нибудь ужасная дешевая шлюшка, которая, в отличие от Саванны, вряд ли сможет оценить по достоинству его ум, будет все выходные ласкать своими грязными пальцами его каменный торс. Она поморщилась.

– Понятно, – произнесла она, с трудом удержав голос ровным.

– Я знала, что ты поймешь. Ну что, увидимся в среду?

– Разумеется, – ответила она, чувствуя, как раздуваются ее ноздри, а глаза щиплет… от чего? От злости? Есть. От обиды, что ее предали? Не то чтобы она имела право обижаться, но есть. От ревности? Есть. От грусти? Господи, есть.

– Чудесно. Всего хорошего, дорогая.

Мисс Поттс повесила трубку, а Саванна осталась оцепенело сидеть и со стесненно бьющимся в груди сердцем разбираться со своими чувствами. Нет, вы только подумайте. Ашер Ли. Изуродованный, искалеченный Ашер Ли уехал куда-то, чтобы с кем-то перепихнуться, в то время, как она томилась дома и тосковала о нем, представляя, как он сидит в одиночестве в своем особняке на холме и тоже тоскует о ней. Но нет. Ничего подобного. Как выяснилось, она ошибалась. Его расписание оказалось куда более загруженным, чем у нее.

Она не имела права испытывать такую острую сердечную боль, и все же ее сердце болело, подтверждая то неловкое обстоятельство, о котором она подозревала все выходные: Ашер Ли был теперь для нее не просто объектом статьи и не просто другом. За очень короткий срок Ашер Ли стал для ее глупого сердца кем-то бóльшим, и она ненавидела себя за подспудную уверенность в том, что он кинется к ней, стоит ей поманить его пальчиком.

– Саванна, – позвала ее мать. – Обедать!

Она поднялась с качелей и с тяжестью на сердце приготовилась сесть за стол напротив мистера и почти-миссис Гамильтон – сказочно счастливых, тогда как ее собственные мечты о ком-то особенном рассеялись в воздухе, будто дым.

***

Плодотворные вышли выходные, думал Ашер, на максимальной скорости мчась на запад – домой.

Оба приема, в субботу и понедельник, прошли хорошо, и Ашер узнал много нового об имеющихся у него вариантах. Если он решится обзавестись бионической конечностью, то ему понадобится записаться на прием для подгонки протеза и для обучения, и тогда к августу он будет вовсю им пользоваться. Что до его лица, то в области пластического реконструирования появились новые разработки, с помощью которых можно будет получить протез правого уха, созданный на основе размеров и формы левого. Для этого потребуется небольшая операция, во время которой вся вспомогательная ткань будет удалена, а на месте будущего уха закрепят магниты, после чего можно будет приступить к подгонке искусственного уха. Врачи сказали, что ему нужно пройти несколько простых операций, чтобы удалить рубцовую контрактуру и пересадить на поврежденные участки здоровую кожу, а также сгладить линию челюсти силиконовыми имплантами. Ему даже пообещали восстановить нормальную форму правого века.