Пикник на природе? В роще? Такое приглашение любой вскружит голову.

И от этой мысли ее чувства пришли в еще больший беспорядок. На выходных она уже сделала открытие, что Ашер ей небезразличен, и сейчас, шагая через лес за его идеальной со спины фигурой, она задумалась: к чему бы ей хотелось прийти с этими своими чувствами? К какой-то особенной дружбе? К роману? К любви?

Сегодня, у него в кабинете, они провели изумительную беседу, во время которой Ашер рассказал ей, почему решил поступить в Виргинский университет и избрать своей профессией медицину. Еще она узнала, что он был членом престижного тайного студенческого братства «Дельта-Каппа-Эпсилон». Рассказывать об издевательствах в свою бытность новичком он отказался, однако, приподняв штанину, показал ей на лодыжке грубую татуировку из трех греческих букв, и весело изогнул брови, когда она поморщилась.

Определенно с этого и стоит начать следующую часть статьи – с рассказа о его маленькой татуировке, – но вот ведь в чем загвоздка. Она так и не сообщила Ашеру о своей новой идее описать завязавшуюся между ними дружбу вместо откровенной истории его жизни. И помимо забавного эпизода с татуировкой она понятия не имела, о чем еще написать и какую выбрать тональность. Стоит ли ей упомянуть о том, как она приревновала его усилиями мисс Поттс? А о том, как подскочило ее сердце, когда он появился у них на крыльце? А о сегодняшнем вечере? Возможно ее «история» начиналась именно сейчас, когда формальная часть с интервью закончилась, и они вернулись к исследованию нарастающего между ними влечения. Но была ли она готова поделиться подробностями своих отношений с Ашером? И – этот вопрос тревожил ее сильнее всего, – не станет ли он возражать?

Она отбросила прочь сомнения. Он ведь согласился дать интервью, так? А право решать, как подать содержание их встреч, принадлежит ей, верно? Да и еще раз да. И вообще. Следующую часть она даже не начинала. Если в какой-то момент ей покажется, что история нарушает его прайвеси, вот тогда она и поделится с ним своей задумкой. Сегодня вечером поднимать эту тему ни к чему.

Тем временем их путь подошел к концу, и все ее тревоги о статье и о чувствах, все ее волнение и нервозность мигом улетучились, как только она с радостью и удивлением увидела посреди яблоневой рощи патио в деревенском стиле.

На выложенной кирпичом площадке стоял большой стол светлого дерева, окруженный шестью удобными стульями, рядом с которым, напротив камина, был устроен уголок для отдыха – кушетка, два плетеных кресла и низенький столик.

В каждом углу патио стояло по аутентичному тотемному столбу, между которыми крест-накрест были уложены металлические балки, а в центре павильона, где они пересекались, висела люстра из оленьих рогов, которая мягким сиянием освещала окружающее пространство. При желании на балки можно было натянуть тент, но сейчас они были увиты гирляндами с крошечными огоньками, что придавало патио совершенно сказочный вид.

– О Ашер, – вымолвила Саванна, встретившись с ним взглядом, пока он ставил корзинку на стол. – Какая невероятная красота.

***

Да, подумал он, глядя на ее лицо, освещенное мягким закатным светом. Согласен.

Пока они шли через лес, Ашер не мог держать ее за руку, поскольку нес корзинку, а еще сегодня он не надел протез – впервые за все время с начала их встреч. Когда они выходили из кабинета, он почувствовал в Саванне внезапную робость, и, откровенно говоря, тоже ощущал себя чуть-чуть скованно. Он не приглашал женщину на свидание больше десяти лет, но очевидно, что сегодняшний ужин – пусть он и не произнес этого слова вслух – был свиданием, верно?

Или нет? В минувшие выходные она приревновала его к несуществующей любовнице – он был в этом уверен. Они стали непринужденно держаться за руки, а в понедельник она даже поцеловала его в щеку. Но все эти жесты не выходили за рамки того, что могли позволить себе близкие друзья. И хотя расцветающая дружба с Саванной нравилась Ашеру, он хотел от нее много большего, и сегодняшний вечер был первым шагом на пути к тому, чтобы это произошло.

Он достал из кармана айпод и подключил его к установленной снаружи аудио-системе. И через мгновение по роще поплыла тихая музыка.

С удивленной улыбкой она подняла лицо и огляделась, рассматривая детали.

– Вы сами это построили? – спросила она.

Он покачал головой.

– Не совсем. Мой дед в пятидесятых построил патио и камин. Отец добавил тотемные столбы и балки, чтобы можно было натянуть тент и укрыться от мошкары или непогоды. Ну а я провел электричество и решил разделить патио на место для ужинов и место для отдыха.

– Часто вы здесь отдыхаете?

Он пожал плечами и, открыв корзинку, выудил оттуда одну из двух бутылок вина. Осмотрел ее – хороший винтаж с отвинчивающейся пробкой – и мысленно поблагодарил мисс Поттс, ведь он не смог бы воспользоваться штопором, а затем достал из корзинки два бокала.

– Шардоне? – спросил он.

– Да, пожалуй. С удовольствием. – Саванна жестом указала на стол. – Мне…?

– Быть может, сначала немного расслабимся? – Он кивнул в сторону камина.

Ашер смотрел, как она уходит к небольшой зоне отдыха, подспудно надеясь, что она выберет кушетку. И его сердце упало, когда вместо кушетки она присела на краешек кресла, переплела руки и стала играть со своими кольцами. Она нервничала. Это нужно было исправить.

Он протянул ей бокал с вином и, прихватив свой, в одиночестве сел напротив нее на кушетку.

– Вы не замерзли? Можно разжечь огонь.

Саванна сделала глоток вина.

– Может быть, позже?

Что ж, это «позже» уже звучит многообещающе.

– Можно спросить вас? – проговорила она.

Он кивнул.

– О чем угодно.

– Вы не говорили прямо, а я не всегда умею читать между строк, но… это свидание?

Ее прямота удивила Ашера, однако он, получив возможность ответить, испытал некоторое облегчение.

– Да.

– А как же дружба? – спросила она. Ее глаза поблескивали в неярком освещении.

– Дружба – это здорово, – промолвил он и, поставив бокал на столик, что стоял между ними, положил руку на спинку кушетки. Не отрываясь, он смотрел на нее, желая, чтобы она села рядом, не веря, что она здесь, что она с ним, страшась сделать что-то, отчего она бросится бежать от его лица, от его руки и от его искореженной жизни. Он похлопал по спинке кушетки. – Идите сюда.

Она чуть выпрямилась, и, хотела она того или нет, но от этого движения ее груди под маленьким серебристым топом выступили вперед. Его взгляд переметнулся на них, а после вернулся на ее лицо.

– Мне было невыносимо думать, что выходные вы провели с другой, – прошептала она.

– Я был один. И думал о вас.

– Мы едва знакомы.

– Я же не прошу вас выйти за меня замуж.

– Если я сяду рядом, что вы собираетесь сделать?

Ашер сглотнул. Невероятно, но она была здесь. На свидании с ним. Лучше не надумывать лишнего, потому что все происходящее уже походило на сон. Единственным, что имело значение, был появившийся у него шанс. И он, ухватившись за этот шанс, рискнул и, очертя голову, ринулся вперед.

Не сводя с нее глаз, он твердо ответил:

– Я собираюсь поцеловать вас, Саванна.

Ее глаза округлились, и он услышал, как она сделала легкий изумленный вдох. А потом, спустя бесконечно долгое мгновение, встала и села с ним рядом.

***

Ашер повернулся к ней лицом, и Саванну вновь поразило то, насколько мало теперь волновали ее его увечья – словно у нее выработался к ним иммунитет или словно без них он стал бы иным человеком. Он нашел ее глаза и, сняв ладонь со спинки кушетки, накрыл ее щеку. Позволив глазам закрыться, она прильнула к его сильному теплу и, когда вино ударило ей в голову, а музыка пошла на подъем, ощутила, как ее коснулись его губы.

Его ладонь, набирая уверенность, соскользнула назад. Пальцы погрузились в волосы, притягивая ее лицо ближе, и ее сердце заколотилось, пустившись галопом, пока его губы в гипнотическом ритме задевали, прихватывали, пощипывали ее рот. Подавшись вперед, она прижала ладони к его груди, такой твердой, что у нее перехватило дыхание, а он, размыкая ее губы, нежно провел языком от одного их уголка до другого. Ее рот мягко приоткрылся, приглашая его, и когда их языки несмело соприкоснулись, сумасшедшее томление в ее животе стало таким сильным, что она тихо застонала ему в рот.