Оба уже успели с утра поцапаться из-за построения на марше. Никто из них не хотел глотать пыль за другими, поэтому сошлись на том, что сотня Дэклана будет ехать рядом или далеко впереди.

За каждой сотней тащилось по пять телег с сотским скарбом, походными кузнями и провизией. Так же на этих телегах везли воинскую амуницию, которую впервые дни похода разрешено было не надевать, но далеко не все решились её скинуть, хотя дороги в Минтавской марвелле считались спокойными.

Все сотники и некоторые из полусотников ехали конными, остальные же шли пешком. Наемники постарше привычно меряя шаг пялились в спину впереди идущему думая о чём-то своем, или просто впадали в равномерное забытьё, где есть только разбитая дорога, растоптанный сапог и лёгкая пыль из-под него. Кто-то про себя начинал мурлыкать немудрёную песню, кто-то травил байки, были и такие кто просто спал на ходу, не забывая однако переставлять ноги.

Золотой и Мори ехали на последней телеге в сотне Наски, сама она хоть и имела коня, предпочитала топать вместе со всеми. В данный момент Наска трепалась о чём-то с сотником Варнисом и Бомвардисом Ерихоном.

- Под кого не рядись, а натура всё равно обнажится. – Сказал Мори, Золотой проследил его взгляд.

- Всяк к своему тянется.

- Почему Барлат сделал её сотником?

- Не – е. Тут всё без койки. – Ответил Золотой.

- Я не спрашивал без чего, я спрашивал почему? – Проворчал старик.

- У девки мозги есть, да и опыт.

- Мозги у многих есть, однако не все кто с мозгами сотниками становятся.

- Слыхал я, что когда она была старшей над абордажными, потери среди её ребят были мизерные.

- Это хорошо, - и подумав добавил - а то что баба, плохо.

- Баба бабе рознь. – Ответил Золотой.

- Не скажи, помнишь Немвру Забей – вусмерть?

- Тоже мне пример, а ты вспомни пегую Долли.

- М – да.

- Вот о чём я и говорю. Наска никогда не станет Немврой.

- Ну тогда ей и пегой Долли не стать. – Сказал Мори из вредности.

- А зачем ей кем-то становиться? Пусть останется тем, кто она есть.

- Пускай, но Барлату я своё мнение выскажу.

- Это уж как водится. – Усмехнулся Золотой, помня сколько Мори спорил со своим бывшим кэпом Себампой, и частенько, надо сказать, продавливал его.

Уже на второй день деятельных людей дорога начинает выматывать, и не потому что она такая тяжёлая, а просто всё это уныло и однообразно. Вирровы столбы (вирр – 2км) ползут всё медленней, пейзаж не меняется, шутки товарищей становятся глупыми, а байки с бородой в два стама. Тот, кто идёт слева от тебя уже надоел, потому как тянет, и тянет один и тот же мотив, снова и снова, а тот, кто идёт справа стонет всё чаще, он натёр ногу новым сапогом, а ведь ты ему вчера ещё сказал, что новую обувку в дорогу не одевают. Теперь тебе остаётся только рычать на него, обзывать бараном и говорить, что бы он заткнулся. Но настаёт момент когда тебя всё это достаёт, ты советуешь левому сменить пластинку, главному травителю баек рассказать реально что-нибудь новое, выталкиваешь правого на обочину, и перевязывая ему стёртую ногу, отправляешь на телегу, а сам затягиваешь походную, потому как достало всё уже в конец.

- Сапог дороги месит грязь

Куда иду, лишь знают боги

Жара и Холод, в чём тут связь?

То знают старые дороги.

Мы псы войны нам пыль глотать

В руках щиты, мечи и пики.

Добра от нас не стоит ждать

Но мы такие, мы привыкли.

Идём за славой, за деньгой.

Туда, где сдохнем все наверно.

Идём, не ведом нам покой,

За золото и без сомненья.

Кто видел нас, кричит Беда!

Кто звал, не рад нас будет видеть.

Что смерть? Мгновенье! Ерунда!

Мы и её хотим обидеть.

За шагом шаг, за вирром вирр.

Штандарты реют против ветра.

Враг побежал уже в сортир.

А нам для жизни хватит лета.

Вот только лето в этом году выдалось какое-то сухое и холодное.

На пятый день всем приказали надеть брони, начались земли марвеллы Боулек.

На дороге чаще стали попадаться патрули, на главных перекрёстках стояли целые заставы. Но чем ближе подходили к Боулеку, тем чаще попадались сожжённые деревеньки. Обстановка в марвелле предстала несколько иной, чем виделась в Минтаве. Оказывается, местные бароны в большинстве своём не поддерживают Буторка Вармута, и теперь активно грабят его имущество.

Чуть не каждый разъезд по этому поводу считал своим долгом остановить колонну наёмников, делали они это скорее из любопытства, чем по служебной надобности, и этим сильно тормозили её продвижение. Пять, семь остановок за день сильно выбивали из графика. Тут-то и пригодился полковник Деклан, теперь он по праву ехал впереди всех наёмников и пылил в двое больше, наверстывая упущенное в первые дни пути. Бойцы Увраха матерились, но поделать ничего не могли.

На девятый день пути, оторвавшиеся несколько дальше обычного латники попали в засаду организованную одним из местных баронов, и если бы не подоспевшие наёмники, того же Увраха, от сотни мало бы что осталось. Правда ни барона, ни его людей взять не удалось, те побросав своих убитых, благополучно ушли лесными тропами, где преследовать их никто не стал, потому, как первый же сунувшийся латник угодил в волчью яму. Деклан гремел громы и метал молнии.

- Семь человек! – Орал он, хватаясь за меч. – Семь человек!

- Чему удивляться. – Спокойно говорил ему Уврах. – Всё было сделано грамотно, деревья, арбалеты, узкое место.

- Грамотно!?

- А разве нет? Разве вы засады по-другому устраиваете?

- Засады!? Славный меч и честный бой, вот к чему должен стремиться настоящий воин!

- Стремиться можно к чему угодно, однако война всегда вносит свои поправки. Вы что, никогда в войне не участвовали?

- Участвовал.

- Тогда не пойму, чего вы так негодуете.

- Людей жалко.

- А. – Кивнул Уврах. – Людей всегда жалко.

Дальше отряд шёл по всем правилам, с боевым охранением, с дозорами и дальней разведкой. Это спасло ещё от двух засад правда, погибло двое опытных бойцов из сотни Дика.

Самым сложным было пройти от крепости Мегид до Бреги, это пять дневных переходов. Тут покоя не давали ни днём, ни ночью. Складывалось полное впечатление, что отряд идёт по вражеской территории. А ещё казалось, что на наёмников специально охотятся, но отряд всё же дошёл без особых потерь. Вот только придя в Бреги Бес и Деклан узнали, что крепость Хувра, единственная дорога связывающая Боулек с остальными марвеллами Таваско, была сдана. Теперь сам Боулек с двумя оставшимися крепостями с юга и востока был надёжно отрезан от всякой помощи. Сообщение по Валару тоже было перекрыто. Оставался запад, то есть Доринский ном, но какая там обстановка никто толком сказать не мог. Да и по мимо обстановки ждать помощи через Дорин всё равно, что через трубочку фарш вытягивать. Теоретически возможно, а на деле с голоду помрёшь.

Сам Бреги чудом фортификации назвать было нельзя. Это была добротная крепость, стоящая на скале, так что атаковать её можно было только с южной и западной стороны. В ней имелся весьма мощный донжон высотой в двадцать стамов, пять башен с высокими стенами, ров и прорва леса вокруг, что бы его закидать. Плюсом была скала на которой стояла крепость и чудо источник спрятанный глубоко в пещерах этой самой скалы не пересыхающий даже в самые засушливые лета.

Через пару часов после того как наёмники были разведены по казармам, полковник Деклан позвал на совет Беса и Барлата, которые прихватили с собой Золотого. В донжоне их встретил комендант крепости капитан Фотий. Это был старый солдат, армия въелась в его кожу, мышцы и кости, а устав заменил ему совесть. Он явно был из самых армейских низов и чудом дослужился до капитана, честно отдавая армии всё, что умел. В нём не было той породы, которая просто пёрла из Деклана, выдавая дворянина высокого ранга, возможно, он был простым парнем из крестьянской семьи, которому что бы прокормиться пришлось записаться в армию. Его красное мясистое лицо, обрамлённое жёлто-седыми бакенбардами переходящими в усы того же цвета, напоминало кусок отбитого мяса. Чувствовалось, что враги не раз добирались до него, но тяжёлый чекан висевший в петле на поясе, и такой же тяжёлый меч в красных ножнах, говорили о том, что многим врагам пережить этого не удалось.