ГЛАВА 5

Оливия

«Рассчитывай на это, любовь моя».

Ого. Что, черт возьми, только что произошло? Поднимаясь в квартиру, чувствую себя мартини Джеймса Бонда - встряхнутой, но перемешанной. Большинство парней, которых я знала, включая Джека, были спокойными и беззаботными. Пассивными. Чем ты хочешь заняться сегодня вечером? Не знаю, а ты чем? Не знаю. Но Николас... другой. Решительный. Мужчина. Мужчина, привыкший, чтобы его слушали.

Видя его трезвым, я вижу разницу. В том, как он держался - широкие плечи, прямая спина, его присутствие почти как гравитация, притягивающая все на своей орбите, заставляя всех нас хотеть позволить ему обладать нами, где он захочет. Даже Боско слушал его, что определенно делает маленького зверька предателем, но я понимаю. Было чертовски жарко. Я все еще чувствую его губы на своей руке. Кто целует женщине руку? Никого из тех, кого я когда-либо встречала, это уж точно. В месте, куда он поцеловал, тепло и ощущается покалывание.

- Знаешь, кто это был? - кричит Элли, практически прижимая меня к стене в гостиной.

- Тсс! Папа спит.

Она спрашивает снова, на этот раз шепотом.

- Э-э, богатый придурок с другом, который и правда любит пироги? - ее большие голубые глаза закатываются к небу.

- Как мы вообще можем быть родней? - она тащит меня в свою спальню и тычет лицом в шестимесячный номер журнала «People». - Это был принц Николас!

И вот он на обложке - в темно-синем кашемировом свитере поверх белой рубашки с воротником, совершенные ухмыляющиеся губы, идеальные руки, сложенные на широкой груди. Похож на эротический сон Оксфордского университета.

- Да иди ты! – восклицаю я, даже вырывая журнал у нее из рук. Это объясняет акцент, который я не могла определить - не британский или шотландский, а Вэссконский. И его поведение - он не вожак стаи, он наследник долбаного трона! Внутри еще дюжина фотографий. Детская фотография, его первый день в садике в кружевной рубашке с воротничком, крупный план подростка, смотрящего в камеру, выглядящего чертовски задумчивым. И более поздние – на одной он на званом обеде обнимает за плечи красивую высокую блондинку в красном платье, на другой сидит в деревянном кресле с высокой спинкой во время заседания парламента. И, Святое дерьмо, должно быть это снимок папарацци - зернистое, увеличенное изображение, но это определенно он, выходящий из бирюзового океана Мальдивских островов, кожа блестит, темные волосы гладко зачесаны назад... голый. Причинное место затемнено, но темная дорожка счастья и V-образные мышцы его бедер ясно видны. Мой язык покалывает от желания провести по этой бороздке. Черт, я хочу облизать фотографию. Колонка сбоку содержит краткие факты о его стране и родословной. Он - прямой потомок Джона Уильяма Пембрука, генерала Северной Британии, объединившего силы с южными шотландцами в войнах за независимость Шотландии. Он женился на дочери Роберта Брюса, короля Шотландии. После поражения Шотландии коалиция Пембрука отделилась от обеих метрополий и после многих лет сражений сформировала свою собственную независимую нацию: Вэсско.

Кровь приливает к щекам, голова раскаляется. Он, должно быть, думает, что я идиотка. Знал ли он, что я не знаю? Кого я обманываю, конечно, знал – а я бросила пирог ему в лицо. Иисусе. Элли хватает с кровати телефон в блестящем чехле.

- Я выставлю это в Snapchat! - моя реакция немедленная и интуитивная.

- Нет. - Я накрываю ее руки своими. - Не надо. Все придут искать его сюда - это будет сумасшедший дом.

- Вот именно! - прыгает она. - Бизнес будет сумасшедшим. О! Мы должны назвать пирог в его честь! МакСекси - король пирогов!

Знаю, это было бы разумно. Та часть меня, которая на самом деле не хочет, чтобы ее вышвырнули на улицу, кричит: сдавай, сдавай, сдавай! Но это кажется... неправильным. Я все еще не совсем уверена, что Николас не тот придурок, каким он был прошлой ночью. Я ему ничего не должна. И все же, сдать его, использовать для бизнеса, рассказать миру, где он может появиться в следующий раз, кажется... предательством.

- Он не вернется, если ты отправишь это, Элли.

- Он сказал, что вернется?

Эта возможность, кажется, волнует ее более миллиона лайков в социальных сетях.

- Я... я думаю, что да. - И у меня по спине бегут мурашки, потому что я этого хочу.

Мы с Элли используем этот редкий выходной как спа-день. Мы отмачиваем ноги, трем пятки и красим друг другу ногти. Намазываем руки вазелином и надеваем на них толстые хлопчатобумажные носки, чтобы увлажнить. Втираем смесь оливкового масла и сырых яиц в волосы, затем заворачиваем головы в полиэтиленовую пленку, очень привлекательный вид - если бы только Instagram мог видеть нас сейчас. Кладем ломтики огурца на глаза и наносим овсяные маски на лица - все под великие 80-е: марафон знаковых фильмов на заднем плане – «Охотники за привидениями», «Огни Святого Эльма», «Грязные танцы».

Мы заканчиваем ритуал «чистки перьев», выщипывая друг другу брови - последнее упражнение на доверие. Около четырех часов отец выходит из своей комнаты. Глаза у него усталые и налитые кровью, но настроение хорошее.

Мы играем в несколько раундов червей, игре, которой он научил нас, когда мы были детьми, затем он готовит нам с Элли томатный суп и жареные бутерброды с сыром. Это лучший ужин за долгое время - возможно, потому, что кто-то другой приготовил его для меня.

Когда солнце садится и я вижу свое отражение в окне, Элли надевает ботинки, набрасывает пальто поверх пижамы и идет домой к подруге. Папа вскоре следует за ней - направляется в бар, чтобы с парнями «посмотреть игру».

Вечером, лежа в своей постели в одиночестве, с сандаловой и кокосовой свечой, горящими на тумбочке, чувствуя себя нежной, гладкой и красивой, после устроенного дня-спа с Элли, я занимаюсь тем, о чем мечтала весь день. Я гуглю Николаса Пембрука.

Понятия не имею, правдива ли какая-либо информация, но ее много. Все, от его любимого цвета (черный) до того, какую марку нижнего белья он предпочитает (Calvin's). Конечно, у него есть своя страница в Википедии. У него есть официальный сайт - и около десяти тысяч фан-сайтов. Его задница имеет свою собственный аккаунт в Twitter, @ВашеКоролевскоеЗадейшество, и у нее больше подписчиков, чем у пениса Джона Хэмма и бороды Криса Эванса вместе взятых. Сайты сплетен утверждают, что он трахал практически каждую женщину, с которой разговаривал - от Тейлор Свифт (она написала о нем целый альбом) до Бетти Уайт (лучшая ночь в ее жизни). Николас и его брат, Генри, близки, разделяют страсть к поло и филантропии. Он обожает свою бабушку королеву - нежную на вид женщину - и одновременно считает дни, пока она не упадет замертво. Через несколько часов я чувствую себя сталкером - и убеждаюсь, что большинство этих статей - просто выдуманное дерьмо.

Прежде чем я выхожу из поиска, мое внимание привлекает видео в верхней части списка - новостной клип с похорон принца Томаса и принцессы Калисты. Щелкаю по нему, и появляется крупный план двух белых гробов, отделанных золотом, которые везут в запряженном лошадьми экипаже.

Толпы плачущих зрителей выстраиваются на улицах, как черный занавес. Камера разворачивается, показывая четырех человек, идущих позади кареты. Королева и ее муж, принц Эдуард, находятся в центре; маленький мальчик со светлыми вьющимися волосами, принц Генри, идет с одной стороны, а Николас, одетый в тот же угольно-черный костюм, что и его брат - с другой. В четырнадцать лет Николас был уже высокого роста. Его скулы менее четко очерчены, подбородок более сглажен, плечи уже, но он все равно красивый мальчик. Голос диктора объясняет, что для монарха и наследников Вэсско - это традиция идти за гробом члена королевской семьи, проходя по каждой городской улице, прежде чем прибыть в собор для заключительной службы.

Мили. Им пришлось пройти много миль, прежде чем они смогли похоронить своих родителей. Внезапно Генри - ему на тот момент лет десять - останавливается, его колени почти подгибаются. Он закрывает лицо руками и рыдает. И я чувствую в горле слезы, потому что он напоминает мне Элли, в день, когда мы хоронили нашу маму. Как сильно она плакала – безутешно - и то же самое опустошение разыгрывается на экране моего компьютера.

На несколько мучительных секунд кажется, что все люди застыли. Никто не шевелится, никто не пытается его утешить. С таким же успехом он мог стоять посреди улицы в одиночестве. И тут в три быстрых шага появляется Николас, и уводит за собой младшего брата. Обхватив руками его маленькое тело, как щитом. Голова Генри доходит Николасу лишь до живота - он прячет лицо, и Николас нежно гладит его по волосам. Затем он бросает взгляд на толпу и камеры, его глаза пылают от негодования и горя.

Через несколько мгновений Николас делает знак лакею, и диктор, освещающий это событие, должно быть, нанял чертова чревовещателя, потому что появляются субтитры.

- Пусть машину подадут вперед. - Мужчина кажется неуверенным и начинает поворачиваться к королеве, но слова Николаса останавливают его. - Не смотрите на нее. Я ваш принц - вы сделаете то, что я скажу, и сделаете это немедленно.

И в эту секунду Николас совсем не похож на четырнадцатилетнего мальчика. Он похож на короля. Человек сглатывает и кланяется, и через несколько минут черный Роллс-Ройс медленно ползет сквозь море людей. Николас ведет брата к заднему сидению. Потом, когда дверь все еще открыта, он наклоняется и вытирает лицо Генри носовым платком.

- Мама будет так разочарована мной, - говорит Генри с душераздирающей икотой. Николас качает головой.

- Нет, Генри, никогда. - Он зачесывает назад волнистые светлые волосы Генри. - Я пойду пешком за нас обоих. Встретимся в соборе, и мы войдем вместе. - Он обхватывает ладонью его маленький подбородок и пытается улыбнуться. - С нами все будет в порядке, с тобой и со мной.