Толпа угрожающе шагнула к Равнодушному.

—       Обезьяну он нарочно туда посадил.

Обезьяна металась по полю —всюду были взгляды возмущенных сторонников Петрушки. Они подступали все ближе и ближе к Равнодушному. Лоточница отодвинула тележку, обезьяна ринулась в образовавшийся проход и исчезла в джунглях. Рыбаки, охотники, крестьяне окружили Равнодушного и его помощников.

—       Ты нас обманул! — люди размахивали руками и, казалось вот-вот схватят Равнодушного.

Равнодушный очень испугался.

—       Это не я посадил, это Лови-Хватай. Ты зачем в ящик мартышку посадил? — Равнодушный подошел к по¬

мощнику и изо всех сил хлопнул его по щеке, а про себя подумал: «Это тебе не за то, что обезьяну посадил в ящик, а за то, что уронил его. Знал, что обезьяна там».

—       Я не виноват,— хотел объяснить Лови-Хватай и сказать, что не он это придумал, но не успел...

Жители подступали все ближе и ближе к Равнодушному, свистели, улюлюкали и в один голос требовали волшебную книгу. Равнодушный побледнел, посерел.

—       Не отдам я книгу! А если Петрушка хочет честно, пусть выходит со мной на кулачки. Я готов к бою. Пусть выходит,— и Равнодушный засучил рукава.

НА КУЛАЧКИ

—       Я готов! — раздался из-за спины Пальмовой Коры голос Петрушки. Он отодвинул своего старшего друга и вышел на середину круга.— Я готов,— еще раз повторил он

и поправил на голове колпак.

—       Постой, Петрушка,— схватил мальчика за плечо Пальмовая Кора.— Посмотри, какой Равнодушный большой и сильный. Я пойду вместо тебя.

—       Не надо! Я сам,— отказался Петрушка и одним прыжком встал перед Равнодушным.— Я ничего не боюсь!

Меня в клетку бросали — тигр не тронул, со скалы бросали — не разбился. И боя кулачного не испугаюсь.

—       Мальчишка! Хвастун,— в сердцах сказал Равнодушный.— Да я тебя одним ударом прихлопну!

Он с силой размахнулся и хотел ударить Петрушку прямо в лицо, но Петрушка легко, как мяч, отскочил в сторону, Равнодушный потерял равновесие, едва удержался на ногах.

—       Вот ловкач, молодец! — одобрительно сказал Пальмовая Кора.

—       Браво, Петрушка!—поддержало его несколько голосов.

А Равнодушный, обозленный неудачей, сделал несколько шагов по направлению к Петрушке и опять занес руку для удара. Мальчик опять отскочил. Теперь уже Равнодушный не стал тратить время на подготовку. Он размахивал кулаками, стараясь нанести удар Петрушке. Тот отпрыгивал, увертывался, приседал, да еще и улыбался, а иногда выкрикивал задорно:

—       Здесь я, здесь! Бей!

Равнодушный устремлялся к нему и снова попадал кулаками в пустоту. Руки его мелькали то над головой, то по сторонам, как крылья ветряной мельницы. Но Петрушка, быстрый и проворный, казался неуязвимым.

Равнодушный запыхался. Лицо его раскраснелось, по лбу и щекам текли ручейки пота.

Люди подходили все ближе и ближе. Всем хотелось получше рассмотреть, как увертывается мальчик от Равнодушного, а кое-кто хотел подсказать правителю, как лучше справиться с Петрушкой. И, наконец, круг стал таким маленьким, что Петрушке трудно стало увертываться от ударов.

—       Отойдите, отойдите,— шли по кругу Читай-Листай и Лови-Хватай.— Им бороться не мешайте. Места мало.

Толпа не слушалась. Она надвигалась на Петрушку и Равнодушного. Тогда Читай-Листай и Лови-Хватай стали отталкивать людей руками, брали их за плечи и осаживали назад. Круг стал расширяться. Равнодушный сразу заметил, что бороться ему будет труднее.

—       Идите прочь! Пусть люди смотрят, как я честно борюсь с Петрушкой и как нечестно он все время увертывается от ударов.

—       Это несправедливо! Он нечестно борется,— раздался пронзительный голос Лоточницы. Она была очень жадна, и воспоминание о взятых Петрушкой фруктах постоянно жгло ее душу.

—       Да, да, нечестно. Не верьте Петрушке,— вторила ей Кошатница. Она беспокоилась о своих кошках, оставленных без обеда, а конца поединка не было видно.

—       Бей его, Равнодушный, бей!—подзуживал хозяин

балагана.

—       Правильно, Петрушка! Держись, так и продолжай,— советовал мальчику Бамбуковый Корень.— Не сдавайся!

А Равнодушный надрывался до хрипоты:

—       Это нечестно! Он продолжает увертываться! Он боится моих ударов!

—       Я боюсь? — возмутился Петрушка.— Я никого не боюсь!

Он смело шагнул вплотную к Равнодушному и ударил его в грудь. Вернее, хотел ударить в грудь, но так как Равнодушный был намного выше Петрушки, то удар как раз пришелся но ноге. Равнодушный крякнул, размахнулся, и его кулак опустился на плечо мальчика. Толпа ахнула, глухо зашумела и сделала невольно шаг вперед. Петрушка пошатнулся, но устоял на ногах, и снова его кулак ткнул в щеку Равнодушного, который в это время нагнулся, чтобы посильнее ударить.

Большой, коренастый Равнодушный стоял на месте и, пользуясь тем, что Петрушка не отходит от него, наносил удары один за другим. И будь Петрушка человеком, он

давным-давно бы лежал на земле и не мог пошевелить и пальцем. Но наш Петрушка принимал удары, отлетал, падал, вставал и снова бросался в атаку.

Люди причитали, охали, то и дело требовали, чтобы прекратили бой, чтобы прекратили это избиение, обзывали Равнодушного «людоедом», стыдили, что он взялся бороться с таким маленьким мальчиком.

Пальмовая Кора не выдержал. Он вышел на круг и сказал:

—       Хватит, Равнодушный, давай со мной...

Его предложения никто не услышал.

Равнодушный окончательно устал, руки его плохо слушались, и от ударов Петрушки он теперь даже не отмахивался.

—       Стоит Петрушка и стоит, ничего ему не делается,— скрежетал зубами Равнодушный.— Если сейчас не свалю ударом, я больше не смогу ни руку поднять, ни ногой двинуть.

Он собрал последние остатки сил, размахнулся, чтобы стукнуть посильнее, но поскользнулся и с размаху упал на спину. Петрушка стремительно подскочил к нему, сел на живот и весело закричал:

—       Что, сдаешься? Наша взяла!

Равнодушный хватал ртом воздух, грудь его высоко вздымалась, а руки сами сжимались в кулаки от злости и бессилия.

—       Петрушка! — раздалось в толпе.— Качай его!

Люди нахлынули на него. Самым первым возле мальчика оказался Читай-Листай.

—       Молодец, Петрушка! Я тоже рад, что ты победил,— сказал он, правой рукой обнимая мальчика, а левую запуская в карман штанов Петрушки.

—       Я тоже рад,— ответил Петрушка, в возбуждении от боя еще не соображая как следует, кто же его обнимает и поздравляет.

—       Поздравляю! Поздравляю! — опять повторил Читай-Листай, обнял Петрушку левой рукой, а правую запустил ему в другой карман, потому что в первом кармане ключа не обнаружил.

—       Молодец, Петрушка! — еще раз повторил Читай- Листай, поцеловал от радости, что нашел ключ, Петрушку в лоб и незаметно выбрался из толпы.

Толпа возбужденно шумела. Петрушку подхватили десятки рук, и он взлетел в воздух. Те же самые руки ловили его и вновь подбрасывали.

—       Ура, наши победили! — не смолкали голоса.

Петрушка счастливо улыбался, а про себя думал:

«Это еще что... Вот я сейчас возьму волшебную книгу и такое напишу, что никому во сне не снилось. Все будут довольны и счастливы». И, едва коснулись ноги земли, он сунул руку в карман — ключа там не было. Он лихорадочно обшарил карманы.

—       Ключа нет! — закричал Петрушка и рванулся ко дворцу Равнодушного... Когда, запыхавшись от быстрого бега, он влетел в комнату, то первое, что ему бросилось в

глаза, был раскрытый сундук. Кожаной книги в нем не оказалось.