И вдруг, сидя уже здесь в землянке, Ауриана напряглась всем телом от охватившего ее волнения. Как она сразу не подумала об этом! Знаки на кожаном поясе, который она сняла с убитого воина, должно быть, представляли собой римские письмена! Ей следует показать пояс Децию и приказать ему перевести слова, вырезанные на коже.

Деций заметил, что Ауриана смотрит на него, и усмехнулся. Эта улыбка насторожила ее, она была игривой и одновременно презрительной, Ауриане захотелось залепить ему оплеуху. Деций был еще молод, ему было чуть более двадцати лет. Его гладкое, с правильными чертами лицо походило на лицо мальчика, но в нем читалась мужская решимость, его быстрый взгляд, казалось, был способен держать мир в повиновении и страхе, но все же не мог спрятать таящуюся в глубине глаз безотчетную печаль.

Ауриана постаралась придать своему взгляду слегка надменное выражение, потому что не хотела, чтобы он вообразил себя способным расстроить ее или вообще вызвать в ней какие-нибудь чувства — но его улыбка от этого стала только еще шире.

Неожиданно где-то поблизости, наверху, раздался жалобный детский плач, дрожащий от страха и безнадежности голос маленького существа, чувствующего свою полную беспомощность среди ужасов мира.

— Мама, это Туско. Он жив!

Туско был сыном Тойдобальда и Харис и двоюродным братом самой Аурианы. Он каким-то чудом спасся при налете на их дом и пришел сюда, к знакомой ему усадьбе. Судя по его крикам и рыданиям, мальчик, спотыкаясь и падая, вбежал внутрь покинутого дома, думая, что там он будет в безопасности, но не найдя никого, снова выбежал во двор.

Пока Ауриана размышляла, как можно подать ребенку знак, чтобы он бежал сюда к землянке, и при этом не выдать себя, поскольку враг был уже совсем близко, — Ателинда вскочила со своего места и начала взбираться вверх по уступам земляной стенки. Она отодвинула в сторону плетень, не теряя времени даже на то, чтобы передать кому-нибудь спящего у нее на спине Арнвульфа.

— Мама, нет! Нет! — воскликнула Ауриана приглушенно. Она попыталась схватить мать за ногу, но та уже ловко выбралась на поверхность.

Херта тоже очнулась от своих невеселых мыслей.

— Безумная женщина! Ателинда, я приказываю тебе, вернись!

— Бестолковая дикая свинья! — этот голос принадлежал Децию.

К счастью для него, он сказал фразу по-латински — иначе в его горле давно бы уже торчал охотничий нож Аурианы.

Выбравшись на поверхность, Ателинда увидела белокурую головку Туско, бежавшего по истоптанному копытами проходу между деревянными кормушками для скота, и последовала туда.

Внезапно Ауриана так явственно ощутила близкое присутствие врага, что, казалось, почувствовала его запах пота и крови. «Мама, — хотелось ей крикнуть во всеуслышанье, — ты прямиком идешь в открытую пасть хищного зверя!»

Она услышала, как торопливые шаги матери затихают вдали.

И тут тишину разорвал пронзительный клич, казалось, впившийся в мозг Аурианы, словно железная игла. За ним последовали оглушительные нестройные воинственные крики — как будто одна искра разожгла целый пожар.

Вскоре послышался отчетливый шум пробирающихся сквозь кустарник людей, сопровождаемый душераздирающими возгласами и визгом сотен воинов, перебирающихся через низкий частокол, огораживающий двор. Неприятель наступал со всех сторон, окружая Ателинду, замыкая вокруг нее кольцо. Ауриана услышала треск бьющихся глиняных горшков, фырканье и испуганное ржание лошадей и жалобный визг сторожевых псов, которых гермундуры забивали дубинками.

Вскоре до слуха Аурианы донеслось потрескивание огня, весело пожиравшего кучи хвороста, которыми обложили стены дома. Этот шум быстро нарастал, набирая силу и мощь, и вот уже пламя взревело, взметнувшись высоко к небу. Ауриана знала, что это горел дом Бальдемара.

И тут она услышала крик Ателинды. Сначала он был громким, полнозвучным, а затем перешел в приглушенный стон, как будто кто-то зажал ей ладонью рот. От этого звука огонь пробежал по жилам девушки.

Она выхватила из ножен меч Бальдемара, вскочила на ноги и начала проворно взбираться по уступам земляной стены вверх, слегка неуклюже, поскольку тяжелый меч мешал ей.

Но тут чья-то ладонь плотно закрыла ей рот, а талию перехватила мужская крепкая рука. Хватка была железной. Ауриана начала яростно извиваться, но схватившему ее человеку мало-помалу удалось стащить ее вниз.

Это был Деций.

— Глупый щенок! — процедил он сквозь зубы прямо ей в ухо и заговорил, мешая латинские слова с исковерканными хаттскими: — Ты можешь играть со своей жизнью, но не с моей!

Херта медленно и прямо поднялась со своего места.

— Не дотрагивайся до нее, раб! — ее голос был похож на разъяренное кошачье шипение. — Как смеешь ты касаться руками свободной женщины! Я велю выпороть тебя, а затем утопить!

Деций с большим трудом сбил Ауриану с ног, заломил ей руки за спину и уселся верхом на нее, стараясь всем своим весом удержать девушку на земляном полу. Вверху прямо над ними раздавался топот конских копыт — это вражеские всадники пробирались сквозь заросли кустарника. Все инстинктивно прикрыли свои головы руками. Деций первым опустил руки. Он давно уже научился побеждать в себе панику намеренной бойкостью языка.

— Дикие неразумные варвары! — произнес он с подчеркнутой насмешкой в голосе, восстанавливая дыхание после яростной короткой схватки с Аурианой, которая все еще дергалась под ним и пыталась сопротивляться. — Я давно уже отказался от попыток вразумить их. Клянусь Юпитером-громовержцем, этим дикарям доставляет истинное наслаждение бросаться прямо на вражеское оружие! — и он прибавил, глядя с ухмылкой сверху вниз на Ауриану. — Кстати, моя маленькая забияка, это — боевой меч, а не садовая мотыга.

Ауриане почти удалось столкнуть его с себя, но он опять пригнул ее к земле и уселся сверху.

— Прошу прощения, почтенная матрона, — обратился Деций к Херте, вернее хотел так обратиться, но не знал как будет по-хаттски вежливое обращение «матрона» и произнес оскорбительное словосочетание «почтенная великанша». Херта стремительно вскочила на ноги, как будто Деций плеснул ей яд в лицо, и медленно двинулась к нему, помахивая в воздухе своей палкой.

Но Деций, все еще ухмыляясь, легкомысленно продолжал свои дерзкие речи:

— Но ты же наверняка понимаешь, что, — пока я пребываю в здравом уме, — я не могу сидеть сложа руки, видя, как эта полоумная, одержимая желанием драться девчонка выдает местоположение нашего укрытия.

Он снова взглянул вниз на Ауриану.

— И так как мы уже вплотную подошли к вопросам военной тактики, вот тебе небольшой совет, без которого не обойтись. Более разумное существо взяло бы копье, а не меч — потому что тогда тебе не понадобилось бы сближаться с врагом.

Палка Херты с треском опустилась на спину Деция. Когда он круто повернулся, чтобы отразить новый удар, Ауриана впилась зубами ему в руку, прокусив ее до кости.

— Проклятье! — воскликнул Деций и затряс рукой.

Освободившаяся от его хватки Ауриана вскочила на ноги и снова схватила меч. На этот раз ей удалось добраться до самого верха и, отодвинув плетень, высунуть голову из лаза, прежде чем Деций полностью пришел в себя и ухватился за ее лодыжки. Но Ауриане хватило одного взгляда, брошенного вокруг, для того, чтобы ужасная картина, увиденная ею, навсегда запечатлелась в памяти, став одним из сильнейших потрясений ее жизни.

Сначала она заметила только огонь. Он показался ей огромным факелом в руках Гиганта, которым тот пытался опалить ее лицо. Огромный желтый столб огня по-змеиному извивался в воздухе, колыхаясь как будто в такт мрачной музыке, доносящейся из подземного мира. Бесстыдное пламя с жадностью пожирало родовое гнездо Предводителя хаттских вождей, словно это было рядовое жилище; казалось, пламя разгоралось все мощнее и ярче от жарко занявшегося духа, обитавшего в самом этом доме. Разъяренный огненный демон пожирал на глазах Аурианы ее колыбель, ткацкий станок ее матери, высокое ложе ее отца, деревянный настил, на котором она сделала свои первые шаги.