В конце концов в дело вмешивается царь и велит петербургскому главнокомандующему графу Петру Толстому «призвать Пушкина к себе и сказать ему моим именем, что, зная лично Пушкина, я его слову верю. Но желаю, чтобы он помог правительству открыть, кто мог сочинить подобную мерзость и обидеть Пушкина, выпуская оную под его именем».
Толстой, сообщая это Пушкину, говорит о царском «благоснисхождении» и требует открыть истину. Пушкин долго молчит и раздумывает. Потом пишет царю письмо с признанием в своем авторстве и в запечатанном виде передает Толстому.
На этом дело прекращено. Автор «Гавриилиады» отныне с неохотой будет говорить об этом сочинении. Не только потому, что оно доставило ему столько тревог и опасений. Но еще и потому, что он далеко ушел от юношеской беззаботной шутливости. Его уже не тянет иронически говорить о любви и о семейной жизни так, как это сделано в последних строках злополучной поэмы:
…Даруй ты мне блаженное терпенье,
Молю тебя, пошли мне вновь и вновь
Спокойный сон, в супруге уверенье,
В семействе мир и к ближнему любовь.
XII
Пушкин повзрослел. Неожиданно для него самого его посещает стремление к женитьбе и созданию семьи. Осенью 1826 года он по приезде в Москву знакомится в доме Василия Зубкова на Малой Никитской с двадцатилетней Софьей Пушкиной, дальней своей родственницей. «Я вижу ее в ложе, в другой на бале, в третий раз сватаюсь», — так три года спустя сам Пушкин изложит эту историю. Сватовство не увенчалось успехом, Софья вскоре выйдет замуж за другого.
А в декабре того же года, приехав в Москву и остановившись у Соболевского в его доме на Собачьей площадке, Пушкин бывает на балах в Дворянском собрании. Там он знакомится с семнадцатилетней Екатериной Ушаковой. Наведывается в дом Ушаковых на Средней Пресне, пишет стихи в альбомы Екатерине и ее младшей сестре Елизавете. Будет и потом заглядывать сюда, приезжая в Москву.
В альбоме Елизаветы в 1829 году появится легендарный пушкинский «Донжуанский список» — шуточный и серьезный одновременно. Запись «Екатерина IV», по мнению некоторых пушкинистов, относится к старшей из сестер Ушаковых. Слухи о возможной женитьбе Пушкина на Екатерине до 1830 года циркулируют в разговорах и письмах друзей.
Можно, однако, предположить, что Пушкина привлекла скорее сама семейная атмосфера ушаковского дома. Два экспромта, адресованные Екатерине, пылкими чувствами не проникнуты. В сборник стихотворений 1829 года будет включено под названием «Е. Н. У***вой. В альбом» послание, адресованное Елизавете («Вы избалованы природой…», а Екатерине эта книга будет подарена с достаточно сдержанной надписью, завершающейся латинскими словами «Nec femina, nec puer» («ни женщина, ни мальчик»), взятыми из оды Горация.
Сергею Киселеву, который в 1830 году женится на Елизавете, Пушкин незадолго до того напишет: «Кланяйся неотъемлемым нашим Ушаковым».
Все это свидетельства скорее сердечной дружбы, чем страстной влюбленности. А Екатерина выйдет замуж уже после смерти Пушкина, по требованию жениха уничтожит альбомы с рисунками и стихами поэта, не сохранится и ее переписка с Пушкиным.
XIII
Два увлечения переживает Пушкин в 1828 году. Эти истории развиваются, по сути, параллельно. За ними — две стороны пушкинской натуры и две грани женственности, его привлекающей. Первая — «Аграфена» из второй, «дополнительной» части «Донжуанского списка». Аграфена Федоровна Закревская, урожденная графиня Толстая — жена генерала, министра внутренних дел. Ровесница Пушкина. Светская львица, среди поклонников которой и Баратынский и Вяземский, сообщавший в письме к жене о том, что Пушкин «отбил» у него Закревскую. Вяземский прозвал ее «медной Венерой», а Пушкин 1 сентября пишет ему: «Если бы не твоя медная Венера, то я бы с тоски умер. Но она утешительно смешна и мила. Я ей пишу стихи. А она произвела меня в свои сводники…».
Из этих слов следует, что отношения доверительны. Под «стихами» имеются в виду три энергичных восьмистишия («Портрет», «Наперсник», «Счастлив, кто избран своенравно…»). Любовная искушенность «медной Венеры» поражает «наперсника»: «Боюсь узнать, что знала ты!». Богатый любовный опыт раскованной женщины и художническое всезнание поэта вступают в своеобразный резонанс. «Портрет» завершается словами, которые станут крылатыми и будут цитатно применяться отнюдь не к женщинам «с большим прошлым», а к политическим смельчакам и дерзким новаторам в искусстве:
Как беззаконная комета
В кругу расчисленных светил.
А с девятнадцатилетней Анной Олениной Пушкин был знаком давно, еще в своей юности и ее младенчестве. Осенью или в начале зимы 1827 года он вновь встречается с ней. «Однажды на балу у графини Тизенгаузен-Хитровой Анета увидела самого интересного человека своего времени и выдающегося на поприще литературы: это был знаменитый поэт Пушкин. Бог, даровав ему гений единственный, не наградил его привлекательной наружностью…», — так в «литературной» форме от третьего лица рассказывает в своем дневнике юная Оленина.
Пушкин начинает посещать дом Олениных. Отец Анны — важная персона: член Государственного совета и президент Академии художеств. Наведывается Пушкин и в Приютино — летнюю резиденцию Олениных под Петербургом. В мае Пушкин и Анна в дружеской компании едут морем в Кронштадт. Прямо на пароходе слагаются два стихотворения. Одно из них обращено к попутчику по поездке художнику Джорджу Доу (тому самому, кто создал около трехсот портретов русских военачальников 1812 года для галереи Зимнего дворца). Доу делает набросок пушкинского портрета, а тот советует ему:
Рисуй Олениной черты
В жару сердечных вдохновений,
Лишь юности и красоты
Поклонником быть должен гений.
Юность и красота — вот все, чем мог в данном случае увлечься Пушкин. Он готов поэтизировать любую мелочь. Как-то Анна по ошибке называет его на ты, и тут же рождается знаменитое впоследствии «Ты и вы». Ситуация обозначена афористически («Пустое вы сердечным ты…»), но довольно обобщенно.
Пушкин подумывает о сватовстве, примеряет к своей фамилии имя предполагаемой невесты: Annette Pouchkine. Эта запись в тетради потом тщательно зачеркивается. Что происходит дальше? На этот счет имеются три версии: а) Пушкин сватается, но родители Анны отвергают его как нежелательную для дочери партию; б) он делает устное предложение, а потом уходит в сторону; в) формального предложения со стороны Пушкина не было, а отношения истаяли сами собой. Последняя, наверное, ближе всего к истине.
В 1829 году Пушкин вписывает в альбом Олениной восьмистишие «Я вас любил, любовь еще, быть может…». Стихотворение, которое займет второе место по легендарности в пушкинской любовной лирике (после стихотворения «Я помню чудное мгновенье…»). Эти стихи тоже предельно обобщенные: всякий читатель имеет возможность применить их к себе и своему собственному любовному опыту. По позднейшему свидетельству внучки Олениной, в 1833 году автор подписал под этим текстом в альбоме: «...pluqueparfait» («давнопрошедшее» — французский вариант наименования глагольного времени плюсквамперфект). Не хотелось ему вспоминать… Но так или иначе, в первой, главной половине «Донжуанского списка» имя Анна занимает предпоследнее место. После него следует уже окончательное: Наталья.
XIV
Еще летом 1827 года, приехав в Михайловское после дачи показаний по делу об «Андрее Шенье», Пушкин затевает большое прозаическое повествование об эпохе Петра I. Главное действующее лицо — пушкинский прадед Ганнибал. Его красавица жена родила ему белого ребенка и за то была отправлена в монастырь. Это автор хочет использовать для романного сюжета. Интересный замысел останется незавершенным. Пушкин опубликует два отрывка из начатого исторического романа и отложит работу. После его смерти эта вещь получит название «Арап Петра Великого».
А в апреле следующего года Пушкин берется за поэму «Полтава» — об украинском гетмане Мазепе, о русской победе над шведами в Полтавской битве 1709 года. Откладывает ее и возвращается к работе хмурой петербургской осенью, в октябре. Пишет стремительно, не успевая порой переложить эпизоды стихами и делая прозаические конспекты будущих сцен.