Вот только разум не хотел её отпускать… даже когда он вернулся в кабинет и занялся требующей его внимания бумажной работой. Волк сильно рассердился. Не то чтобы собственническое чувство волка удивило Данте. Волк безумно хотел Джейми с тех пор как она появилась в стае, ощущал одержимость ею. Данте удивило, что и он ощущал нить этой одержимости.

Защита и контроль Джейми – две вещи, которые он легко понимал. Конечно же, он её защищал, потому что Джейми была членом его стаи. Конечно же, проявлял чуть больше контроля – или, по крайней мере, пытался, – потому что вот таким он был. Но намёк на одержимость этой девчонкой оказался… ну, чем-то новеньким. По своей природе Данте не был собственником. Он и не ревновал, вот только сейчас именно эта эмоция кружила в нём и скручивалась в животе.

Данте решил, что всё дело в том, что уязвили его эго. Уговаривал себя, что не может увлечься Джейми. Естественно, всё это происходило из-за беспорядка в голове.

Да, точно.

Как бы сильно он не пытался сосредоточиться на бумажной работе, волк и эго мучили Данте, пока он не вытащил мобильник из кармана. Прежде чем осознал свои действия, Данте набрал сообщение. Он понятия не имел, что двигало им набрать именно эти слова, но Бета не стал бороться с этим порывом.

"Джейми, помни одно: человек не может удовлетворить тебя так, как тебе нужно".

"Не так, как я", – подумал он спустя мгновение после отправки сообщения. Слава богу он не дописал эти слова.

Телефон издал звуковой сигнал, прервав самобичевание Данте. Бета тут же прочитал входящее сообщение.

"Не стоит беспокоиться. Раньше ему это хорошо удавалось;)"

Данте до боли стиснул зубы. Ублюдок. Теперь он собирался засунуть телефон в карман и выкинуть всю эту херню из головы, учитывая, что дал гневу небольшой выход.

Да ни в коем грёбаном случае он не проигнорирует такую колкость.

"Неужели тебе достаточно какого-то "хорошо"? Никогда не считал тебя тем, кто довольствуется малым".

Данте нетерпеливо ожидал ответа, который пришёл через минуту, хотя, казалось, прошло гораздо больше времени.

"Бета ты или нет, но моя личная жизнь тебя не касается".

В груди Данте зародилось свирепое рычание. Эти слова снова подвели его к причине, которую он не понимал. Джейми хотела его спровоцировать, и у неё это хорошо получилось.

"Всё, что касается тебя – моё дело. Никогда об этом не забывай".

Голос в голове подсказывал, что он не совсем прав, но сейчас эти помехи на заднем плане Данте не волновали. От пришедшего ответа и Данте и его волк обнажили зубы.

"Да никогда этому не бывать".

Зарычав от такого пренебрежения, Данте набрал ответ.

"Джейми, не выводи меня из себя. Тебе нужно порвать с человеком, пока всё не запуталось. Если между вами всё испортится, всё может превратиться в кошмар, и на человечишку могут насесть те секстанты и снова рыскать вокруг территории нашей стаи. А сейчас это последнее, что нам нужно".

Данте не думал, что что-то могло разозлить его ещё больше. Как же он ошибался.

"Попридержи коней, папочка. У тебя паранойя. Наверное, тебе стоит сбросить напряжение. Этим и займись".

Как же Данте хотелось отшлёпать эту девчонку… сильно. Может, если он так и сделает, то Джейми наконец-то перестанет перечить и идти против каждого его приказа. Может, это ещё и выбьет из его волка ту нерациональную одержимость женщиной, на которую он не имел прав. На эту мысль волк зарычал. Он был таким же упрямым как Джейми.

Признавая, хоть и неохотно, что этот раунд остался за Джейми, Данте переключил внимание на работу, намереваясь игнорировать плохое настроение волка и незнакомые ощущения эго. Сегодня вечером он не собирался больше думать о Джейми Фэрроу. Больше ни разу.

Отправив последнее сообщение, Джейми выключила телефон и закинула его в сумочку. В любую секунду мог начаться фильм. Что не так с этим парнем? Она и не подозревала о таком его отношении к людям. Вспомнив о том, что у Данте было несколько друзей из людей, она откинула теорию о расизме. Нет, существовала какая-то другая причина, по которой Данте сунул нос в её дела и попытался вмешаться в её личную жизнь.

– Что думаешь об этом? – спросила Джейми Райли, которая прочитала все сообщения и даже попыталась дать совет в ответах на них.

Райли проглотила попкорн.

– Как по мне, тут попахивает ревностью.

– В этом нет смысла.

– Он же парень, какой тут может быть смысл.

Она была права. Из личного опыта общения с мужчинами-оборотнями Джейми знала, что у них частенько отсутствует логика. Но, опять же, если Данте хоть чуточку ею интересовался, не было причины это скрывать. А ещё ведь был тот разговор с Триком.

– Это не может быть ревностью.

– Понимаю, что в это трудно поверить, но я с этим парнем даже не разговаривала, поэтому могу только предполагать. Если ты уверена, что он не ревнует, тогда, может, ему просто не нравится, что ты больше за ним не увиваешься.

– Поправочка: я никогда за ним не увивалась.

– Ладно, может, ему не нравится, что ты больше не смотришь на него мечтательно.

– Я и не смотрела на него мечтательно.

Райли похлопала её по руке.

– Да, милая, конечно.

– Высокомерная сука.

– Любвеобильная шалава. А теперь заткнись, фильм начинается.

Поворчав, Джейми переключила внимание на экран, готовая отвлечься от мыслей о непонятном поведении Данте. Но через минуту просмотра фильма она застонала – главного героя тоже звали Данте.

Чёрный волк. Крик мамы. Рычания. Кровь. Чёрный волк. Папа перекидывается. Ещё больше волков. Клыки. Когти.

Крик мамы. Чёрный волк. Чёрный волк. Чёрный волк. Чёрный волк. Клыки. Ещё больше волков. Рык отца.

Рычания. Кровь. Кровь. Кровь.

Джейми вскочила в постели; тяжело дыша, трясясь, она вся была липкой от пота. Сердце билось громко и яростно. Обрывки сна кружили в разуме, горе разрывало её.

Волчица тоже страдала от этого спускающегося-в-закоулки-памяти сна и рьяно нападала на клетку, в которую её заключила Джейми, рыча, воя, всем телом бросаясь на стены, пока решётки не начали поддаваться. Джейми согнулась пополам и закричала, когда тело охватили судороги, а в голове разлилась жуткая боль. Она боролась с обращением, боролась с каждой частичкой имеющейся у неё силы, с яростной быстротой восстанавливала клетку. Посылала волчице умиротворяющие образы, надеясь заверить животное, что они больше не в опасности, что всё кончено.

Лишь через несколько минут волчица начала успокаиваться и решётки клетки, наконец-то, стали прочными. Джейми накрыла тошнота, и в мучении, которое становилось слишком знакомым, девушка бросилась в ванную, где её сильно вырвало. Даже когда в желудке больше ничего не осталось, её рвало сухими позывами.

Ничего из того, что Джейми делала, не могло исцелить волчицу. Ничего. Она оставалась такой же травмированной как и тогда, когда Джейми было двенадцать и она стала свидетельницей убийства своих родителей. Её волчица… испугалась, встревожилась, разозлилась… и вырвалась на поверхность, чтобы защитить Джейми.

И только через три недели Джейми смогла перекинуться обратно в человеческую форму. Волчица была слишком встревожена и держала оборону, чтобы успокоиться или понять, что нападение закончилось.

Та ночь оставила на волчице след, и та с тех пор вела себя как животное, которое перенесло плохое обращение – она стала недоверчива, легко провоцируема и быстро приходила в гнев. Сосуществование с такой раздражительной, непредсказуемой волчицей Джейми тяжело давалось. Когда девушка злилась, это тут же подхлёстывало норов волчицы. Когда Джейми тревожилась, это увеличивало беспокойство зверя. Такие сильные эмоции давали волчице силу, и такая сила, несмотря на протесты Джейми, могла легко вырваться на поверхность.