Когда бы Джейми не перекидывалась в волчицу, она делала это в одиночестве, потому что, вступив в контакт с кем-то другим, волчица хотела только одного – напасть. Волчица считала, что защищает Джейми от потенциальной угрозы. Поэтому в образе волчицы Джейми всегда бегала одна и это не вызывало проблем, пока четыре года назад она не пересеклась с другим волком. Последствий оказалось достаточно, чтобы у Джейми не осталось выбора, кроме как больше никогда не выпускать волчицу на свободу.

Поэтому пришлось выстроить вокруг волчицы клетку, которая настолько основательно разделяла животное и человека, что эмоции Джейми больше не подпитывали зверя. Настолько непробиваемую клетку, что предохраняла от выхода волчицы на свободу. Да, это было неестественно, да, Джейми больше не ощущала себя целостной, но это был единственный способ увериться, что так волчица останется где-то глубоко внутри.

Джейми понимала, что волчица станет бороться, захочет освободиться, как любое дикое животное, но не ожидала, что это противостояние окажется настолько мощным и неустанным. А что могло произойти, если бы Джейми ослабила защиту и волчица стала настолько сильной, что сумела выбраться на свободу? Она бы, вероятно, никогда не позволила Джейми перекинуться обратно в человеческий облик. Джейми превратилась бы в бродягу, возможно, потеряла бы свою человеческую половину и начала бы убивать.

Данте не осознавал, что беспокойно барабанит пальцами по столу, пока говорил Трик.

– Это не значит, что ты должен нервничать. Не завтракать. Каждую минуту или около того поглядывать на дверь.

Данте перевёл взгляд на Трика.

– Трик, я сегодня и правда не в настроении, – произнёс он низким голосом.

Мудро осознав, что, давя на Данте, лишь заработает фингал, Трик вздохнул и перестал улыбаться.

– Мне тебя жалко. Её не было всю ночь. Вернулась только в половину двенадцатого.

– Кто? – Небрежность тона может и сработала бы, если бы Данте прекратил барабанить пальцами по столу. Всю ночь и эго и волк сходили с ума, думая о том, как далеко удалось зайти тому милашке с Джейми. Данте хотелось у кого-нибудь спросить, вернулась ли Джейми, но это бы очень его раскрыло. Очевидно, язык тела всё равно выдал его с головой. Здорово. Может, сейчас Трик и перестал на него давить, но позже точно начнёт беспощадно дразнить Данте.

Данте почуял её запах прежде, чем увидел саму девушку. От аромата карамели и жимолости волк зарычал, а узёл в груди – о существовании которого Данте не подозревал – ослаб. Но от взгляда в лицо Джейми его охватила не похоть… а беспокойство. Джейми была бледна, под глазами залегли тёмные круги, а обычный энтузиазм пропал. Шерсть на загривке волка встала дыбом и тот стал беспокойно метаться.

Джейми ни разу не взглянула на Данте и села в дальнем конце стола рядом с Гейбом и Хоуп, с которой, как заметил Данте, много проводила времени. Теперь, когда Сельма ушла и перестала пытаться натравить Хоуп против стаи, та стала гораздо приятней.

Данте наблюдал за тем как на лице Гейба отразилось удивление, беспокойство, а затем понимание, когда он посмотрел на бледное лицо Джейми. Он также заметил, что когда Джейми смотрела на брата, её глаза чуть расширились. Что бы с девушкой не произошло, Гейб точно знал причину такого состояния и переживал.

Оглядев сидящих за столом, Данте заметил, что стая недоумевает от отсутствия обычной искорки у Джейми. Значит, это семейная тайна. Да уж. Что ж, это не долго останется секретом. Данте не сомневался, что Джейми с ним не поговорит о происходящем, но он был Бетой. Он нёс ответственность за благополучие волков этой стаи, а это значит, что он намерен выяснить что происходит.

– Плохая ночь? – тихо спросил Гейб у Джейми.

Понимая, что он имеет в виду, девушка кивнула.

– Бывало и хуже.

Ладно, это уже было ложью, но Джейми не хотелось ещё больше тревожить брата.

– Тебе никогда не удавалось меня обмануть, так чего ты до сих пор стараешься? – Когда Джейми не ответила, Гейб вздохнул, но давить на неё не стал. Он никогда на неё не давил и Джейми обожала его за это. – Может, тебе лучше не идти сегодня на работу, а поспать.

– Со мной всё будет в порядке.

– Сколько прошло времени с тех пор, как волчица пыталась вырваться на свободу? Месяц?

– Ш-ш-ш, давай потише.

Гейб покраснел, выглядя немного застенчиво.

– Ты же понимаешь, что можешь рассказать им правду.

– И рискнуть оказаться исключённой из стаи? Нет уж, спасибо. Жить без стаи или территории… Уверена, это сведёт волчицу с ума. Но если бы я не была уверена, что ты последуешь со мной, я бы попробовала уйти.

– Возможно, тебя бы не выгнали из стаи. Может, они…

– Гейб, ты же видишь, как рьяно Трей защищает Тарин. Он не потерпит нестабильную волчицу в стае, особенно, когда его мамочка превратилась в убийцу и ему пришлось её убить. Нет, лучшее, что мне стоит делать, так это продолжать держать волчицу глубоко внутри. – Это значит, что окружающие не почуют вибрации властной волчицы и просто посчитают её покорной. – Со мной всё будет в порядке. Я с ней справлюсь.

Гейб нежно улыбнулся.

– Сестрёнка, если ты считаешь, что тебе удастся сбежать, как только почувствуешь, что я тут хорошо обосновался, то ты глупышка.

Джейми могла бы отвергнуть его предположение, но Гейб был прав – она не могла его обмануть. Несмотря на то, что она продолжала подавлять свою волчицу, Джейми не оставляла намерение покинуть стаю, если зверь окажется слишком близко к свободе. Нет, она не собиралась превращаться в бешеную и охотиться на членов стаи. Никогда.

Проигнорировав попытки Гейба уговорить её остаться на территории стаи, Джейми, как обычно, отправилась на работу. Забота о собаках оказывала на неё терапевтическое действие. Не только потому что она могла вернуть их к нормальной жизни, что не могла сделать с собой, но и потому что забота о них была такой важной работой, что позволяла на какое-то время позабыть свои проблемы. Позволяла забыть о своей обеспокоенности.

Джейми не стала поправлять Гейба, когда он предположил, что последний раз волчица пыталась вырваться на свободу месяц назад. На самом деле, это произошло восемнадцать дней назад. В начале промежутки между такими обострениями могли составлять до девяти месяцев. Но волчица становилась сильнее и сильнее – в основном подпитываемая гневом на заточение. Теперь между ними началась борьба силы воли. Битва, которую пришлось выиграть Джейми.

Когда смена подходила к концу, Джейми, как обычно, сидела с Беном. Тому, как обычно, потребовалось несколько минут, чтобы расслабиться и залезть на её колени. Ещё больше минут потребовалось, чтобы уснуть. Бен даже во сне был беспокоен, и Джейми гадала, мучают ли его кошмары, как мучают её, гадала, возвращается ли он в тот момент, который всё изменил и не позволяет ему стать прежним.

– Что ты делаешь? – послышался растерянный голос.

О, Данте нужно было придти в тот момент, когда она была вся в грязи и воняла псиной, да?

Джейми медленно подняла голову и обнаружила, что он стоял рядом с ней, и выглядел он так же восхитительно, как и всегда. И как обычно волчица тут же начала двигаться от присутствия и удивительного запаха Данте. Наушники должны были придать ему по меньшей мере глупый вид, но нет. Данте, ожидая её ответа, выгнул бровь.

– Бена всегда трясётся как бешеный, когда нервничает и боится. Я просто пытаюсь его немного успокоить.

Данте почувствовал как бровь выгнулась ещё больше.

– Ты сидишь в клетке… потому что он нервничает?

– А ты видишь меня в клетке и думаешь что я тут делаю? – Да и вообще, почему он тут? Данте никогда не приходил к Джейми на работу. В основном он всегда намеренно её избегал.

Их внимание привлекли приближающиеся шаги.

– О, п-привет, – произнесла, запинаясь, Райли, глядя на Данте полными похоти глазами. Напрашивалась на пощёчину от Джейми? Не то чтобы Джейми винила подругу в таком поведении. Из-за габаритов Данте у женщин проявлялась противоречивая реакция на него: они чувствовали себя одновременно испуганными и очарованными. Да и кто бы не испугался того, кто выглядел так, словно ничто в мире не способно напрячь или испугать? Данте лишь кивнул Райли.