Как же он жалел о своём решении! Заур, в отличие от сына, не упрекнул, не позволил излиться своему гневу. Он ушёл, погрузившись под воду, оседлав морское чудовище. И то, что в империи, считалось детской забавой, оказалось основой планетарной безопасности Илизиума, ни один спутник не будет контролировать перемещение подводных тварей! Порой, за каждый метр планеты, идут ожесточённые бои. Когда, орбитальные спутники в руках захватчиков, практически, нет возможности перекинуть войска на позиции незаметно. На Илизиуме каждый, КАЖДЫЙ воин – всадник мордрака!

Заур тяжело отходил от яда мордрака, они с братом испугались за здоровье супруга, омега, едва оправившись, пояснил действие антидота, развеяв их опасения. Гийом поинтересовался у врачей о влияния яда желёз мордрака на эмбрион, Заур краснея и закипая от возмущения, ну не привык он выставлять свою личную жизнь напоказ, поддерживаемый медиками, разгромил его теорию, прочитав целую лекцию о препаратах, выпускаемых на основе яда мордраков, для беременных. Ну, не ужас морских глубин, а полезный домашний зверёк!

Только, когда Пауль вернулся, они немного отдохнули, позволив себе расслабиться, чтобы вновь потерять.

Пауль, когда мальчик, из ненавистного рода Вэнслоу, взятый силой кровник, стал для Гийома частью семьи? Спасая Дерека, ценой собственного здоровья?

Пауль, носивший под сердцем его внука, не навигатор, столь необходимый империи, а просто омега, потерявший ребёнка, с застывшими, так и не пролитыми, слезами в глазах. Это не мальчик, а они все, потеряли наследника дома Аринских и тот, кто посмел покуситься на омегу, объявил войну герцогам, потому что Пауль – теперь и навеки, как и Дерек, ЕГО сын!

Империя превыше всего! Нет, не империя, семья – величайшая ценность во всех вселенных!

========== Глава двадцать шестая ==========

Где найти силы, какие внутренние резервы использовать, чтобы собрать себя заново, заставить жить? В какой миг их недолгого супружества он полюбил своего насильника, простил ему оставленных наложников? Ненависть и любовь слепы, они две стороны одной медали, поэтому так легко перетекают одна в другую, бредя по дорогам жизни в обнимку. Мог ли он поступить иначе, если бы знал о своей беременности, чью жизнь выбрал бы - ребёнка или его отца? Регенерирующая капсула, отданная им Дереку, с лёгкостью справилась бы с последствиями отравления ртуоном. Он сохранил бы ребёнка, потеряв его отца. И где-то в самом тайном уголке сердца притаилась тихая радость в обнимку с печалью, ему не пришлось выбирать между двумя жизнями. И, как бы это гадко не звучало, он был рад, что Дерек жив. Ребёнка было жалко до боли в груди, до влажных капель в глазах. Он родился омегой и хотел иметь детей от любимого.

Любимый – новое слово перекатывалось сладким привкусом с вяжущими нотками на языке, только наедине с собой он позволял думать о муже как о любимом и единственном в его жизни альфе. У Дерека будут ещё дети, в своих видениях он видел двух малышей, резвящихся среди роскошного сада Гнезда Кондора под ласковым взглядом Дерека, себя он не видел рядом с ними.

Черпать силы из любви не получалось, вместо желания жить накатывала противная жалость к своему жалкому существованию. И когда разочарование нахлынуло тёмной волной, он вспомнил, для чего был рождён и воспитан, вспомнил истоки и корни свои, все уроки Ксавье, в его жизни нет альфам места, есть только Илизиум. Ухватившись за путеводную нить своего предназначения, Пауль медленно, день за днём, выплывал из марева скорби, смиряясь с потерей и прощаясь с любовью. Он решил не отталкивать Дерека, кто знает, сколько у них осталось ночей, слишком мало по меркам счастливых и пар и безгранично много для того, кто уже заглянул в глаза своей смерти, прошёл её перекрёстками, видел следы своих ног в пыли дорог вечности.

Дерек не мог простить себе преступной беспечности и дикой ревности, приведшей к трагедии. Но и радость оттого, что выжил, а Пауль остался с ним, не проходила, не давала скатиться в депрессию, из которой с таким трудом выходил Пауль. Отец держал Дерека в курсе о ходе расследования, прозвучавшее имя младшего принца настораживало, но улик не было. Не верил Дерек в непричастность принца к похищению Пауля, слишком сальные взгляды бросал Михал на новобрачных, не скрывая своей заинтересованности. Не стоило забывать, чья кровь течёт в жилах Михала, Пантеонаты привыкли брать то, что им никогда не принадлежало. Но и акцентировать расследование на факте покушения на навигатора они не стали, решив присматривать за принцем. А потом и Пауль подкинул проблем, предоставив им координаты новой галактики, ещё не зарегистрированной в реестре. Настораживало, откуда мог знать наследник о ней, это заставляло действовать, но как, если в новой галактике не было планет т-типа? Тогда это очередной тупик, обманка.

А Пауль торопился, выдав за неполную неделю до десяти новых координат пригодных для освоения территорий. Он спешил, изматывая себя по ночам, не желая слушать уговоры лейб-медика и на упрёки Дерека отвечая нежной улыбкой, так смотрят отцы на неразумных детей своих, ещё не познавших боли.

Время летело стремительно, приближая начало нового учебного года в академии. За неделю до начала занятий Дерек повёз Пауля на побережье западного океана. В южном полушарии Геоны последние дни поздней весны предвещали штиль. Весенние бури, обрушивающие на побережье огромные волны, прошли, уступив место красивейшим рассветам и закатам. Сняв крошечный домик в уединённой бухте, Дерек надеялся повторить прекрасные мгновения, проведённые на Белоозере.