Альфа первым выпрыгнул из катера, подавая супругу руку, Пауль на мгновение замер, но уголки его губ приподнялись в лёгкой улыбке, и он неуверенно вложил свои пальчики в широкую ладонь мужа, позволяя себе побыть омегой.

Дерек прижал к груди покачнувшегося Пауля, легко прошёлся пальцами по позвонкам между лопаток. «Там могли быть крылья» - мелькнула и погасла сгоревшей свечой печальная мысль. Уступив место хрупкой мечте о невозможном - взаимной любви, взращённой на ненависти. Любовь - слово кольнуло иглой, раскрывая незажившую рану, оставленную его признанием и тишиной в ответ. Было нестрашно, если супруг не любит его, за что, собственно, любить-то? Вспоминал свои поступки, и ему становилось стыдно, а ведь мог бы подарить незабываемую радость первого единения омеги и альфы взамен боли. Ещё будет время всё исправить, только бы полюбил, дал крохотный шанс надежды!

Пауль замер в объятиях Дерека, наслаждаясь его терпким ароматом самца, вдыхая полной грудью, чтобы запомнить, запечатлеть навсегда мельчайшие оттенки аромата своей любви. А потом сам, приподнявшись, коснулся губ любимого, пробежался самым кончиком языка по губам, услышав приглушённый стон альфы.

- Что ты творишь? – оторвавшись на мгновение от Пауля, прошипел Дерек, забирая инициативу в свои руки, углубляя поцелуй, но Пауль не уступал, и альфа сдался, позволяя мужу вести. Пауль целовался божественно! В его поцелуях не было робости омег и холодности бет, да и помнил ли Дерек тех, кто был до любимого, мимолётные тени прошлого, промелькнули и ушли навсегда, стыдливо отступив перед напором Пауля.

Сопротивляться ласкам омеги не было сил и, рассудив, что ещё успеет перенести вещи в коттедж, подхватив на руки свой самый ценный в его жизни груз, осторожно понёс омегу в дом, останавливаясь, чтобы ответить на поцелуи. Такими темпами они добирались до спальни пятнадцать минут, Дерек с горечью отметил, как исхудал его Пауль, и сейчас, когда на бледном лице появился первый румянец, он с нежностью очертил рисунок скул, крылья носа, прошёлся по приоткрытым губам, а омега шаловливо лизнул пальцы, выгибаясь со стоном навстречу, не скрывая своего возбуждения. Немудрёная ласка сорвала последние предохранители, и альфа с рыком начал срывать с Пауля одежду, откидывая прочь ненужные тряпки.

Желанное тело, покрытое испариной, призывно выгнулось навстречу жадному рту, собирающему юрким языком выступившую влагу с кожи, прикусывая яркие горошины сосков и опускаясь всё ниже в стремлении подарить ласку, что дарят альфы только любимым. Пауль закричал, не сдерживаясь, когда губы плотно обхватили и задвигались, насаживаясь всё глубже, почти до самого основания, до скромной дорожки тёмных завитков, даря острое наслаждение. Быстро, слишком быстро закончилась сладкая пытка. Пауль пытался отдышаться от сладкого освобождения, грудь поднималась и резко опадала, сбитое дыхание не желало восстанавливаться, он смотрел, как альфа доводит себя до разрядки, не отрывая взгляда от его лица, выплескиваясь и со стоном откидываясь рядом с мужем.

Зачем спешить, когда вся ночь впереди? Пауль, ослабленный болезнью и бессонными ночами, уснул, прижавшись к жаркому телу Дерека. Где найти силы на то, чтобы подняться и покинуть его? Но необходимо укрыть Пауля, очистить от следов страсти, хорошо, чистящие салфетки всегда под рукой, перенести из катера вещи, проверить посты охраны. Безопасность Пауля теперь всегда на первом месте. Он ещё немного постоял, любуясь умиротворённым лицом любимого, снова игла сожаления кольнула в самое сердце, каким бы был их так и не рождённый ребёнок, на кого был бы похож?

Карауля сон Пауля, Дерек мечтал о маленьком омежке, их продолжении, красивом и упрямом, как муж, и безмерно любимым родителями. Он не думал раньше о детях в таком контексте, ребёнок – наследник рода, альфа, все мысли были о продолжении славного рода Аринских. Омег в их семье не было, чудо - рождение двойняшек отца и дяди. Есть на Райдосе маленькая изумрудная змейка, что, раз попав в дом, не уползёт, пока не перекусает всех мирно спящих в нём. И сейчас сомнение, подобно змее, подняло голову, прошипев: «Омеги Аринских не выживают после родов». Страшилка, придуманная необразованной чернью... выживают, но тяжело переносят беременность, и, когда встаёт вопрос, чью спасать жизнь, всегда выбирают ребёнка. Он не позволит погибнуть Паулю, удержит его в своих руках, пусть без детей, но навсегда, до самого конца вместе!

Его наваждение и нечаянная радость спал, паря среди своих звёзд и вселенных. Он проснулся уже на закате, они разожгли костёр у самой кромки прибоя, тёплые волны накатывали, лаская обнажённые ступни, отступая в океан и возвращаясь назад. Аккомпанируя звуками прибоя, стонам страсти, разделённой на двоих. Под светом первой луны два тела сплетались на мягком покрывале, даря любовь, исполняя танец страсти, всё было впервые, но не было слов, самых важных:

- Я люблю тебя! - пели руки, но молчали упрямо уста.

- Я хочу тебя! – тихий шёпот под звуки ласковых волн, а тело прижимается ближе в стремлении слиться воедино, показывая любовь, но уста крепко сжаты.

- Я не смогу жить, если ты уйдёшь! – кричали глаза, а в ответ - тишина.

Крики морских птиц потревожили их сладкий сон, они смотрели друг другу в глаза на фоне выплывающего из-за гор солнца, ещё вчера утонувшего в море. Возрождённый день прогнал прочь самую прекрасную ночь в их жизни, даря надежду.

- Я люблю тебя, верь мне! – прошептал Дерек, прижимая к себе Пауля, боясь взглянуть в его глаза. И то ли ветер напел, то ли птица потревожила воду крылом, но он услышал: «Дай мне время».

Три слова дарили надежду, заставляя кровь быстрее стремиться к сердцу, отбивающему бешеный ритм в груди. Откинувшись на покрывало, он уронил Пауля себе на грудь, шепча и смеясь, как мальчишка: «Я подарю тебе вечность, только скажи!»

- Подари! – отчаянно, на грани истерики, прошептал Пауль, прижимаясь к альфе всем телом, опутывая руками, как в древности корабли цеплялись за дно якорями. Он же его котва, он удержит, прогонит видения смерти, развеет следы на её пути, ведь не может быть иначе!