Невидимый мне патефон рассказывал что-то довольно бессвязное и слегка фривольное про «пинии в Аргентине». Видимо, автора песни совершенно не волновало, что в Аргентине не растут пинии, там растут араукарии… А не все ли мне равно? Меня ждала Италия.

В Турин я прибыл уже под вечер. Пристроив багаж в отеле, я решил не терять времени и связаться с профессором Пикколо. Недолго думая я отправился по написанному на листке адресу. Проплутав около часа по узким улочкам бывшей итальянской столицы, я дошел к нужному дому уже затемно. Это был обычный доходный дом в пять этажей. Бежевая штукатурка, красная черепица, маленькие балкончики с цветами. Консьержа не было, и я поднялся на четвертый этаж, гадая, дома ли профессор, и что я ему, собственно, скажу при встрече.

Гульельмо Бенедетто Джакопо Пикколо, доктор зоологии – прочел я на аккуратной эмалированной табличке. Я вздохнул и нажал на кнопку звонка. За массивной, мореного дуба, дверью тихо звякнуло. И тишина. Подождав минут пять, я позвонил еще раз. С тем же результатом. Похоже, специалиста по змеям и прочим пресмыкающимся не оказалось дома. Я уже развернулся, чтобы спуститься по лестнице, но решил для успокоения совести еще и постучать. Но стоило мне лишь стукнуть по дубовой поверхности двери, как створка медленно и бесшумно поддалась. Я замер. Потом еще раз толкнул дверь, она распахнулась.

В квартире было темно, лишь откуда-то сбоку падал луч света, желтой полосой пересекая гостиную. Немного подумав, я решился и шагнул внутрь. В абсолютном безмолвии я миновал прихожую и вошел в гостиную. Вдоль стен выстроились ряды книжных шкафов. На полках белели какие-то кости и странные черепа. Поверх них, под самым потолком в полумраке виднелось что-то похожее на корягу, Приглядевшись, я понял, что это было чучело крокодила. Я заглянул в освещенную комнату. Никого. Похоже это кабинет профессора. Стол с бумагами, видимо недавняя почта, лампа с зеленым стеклянным абажуром, вязаная кофта, брошенная поверх спинки кожаного кресла… Ничего странного или необычного.

Сзади донесся какой-то шорох. Я обернулся и практически уткнулся носом в ствол пистолета… Нет, я, конечно же, понимал, что после, скажем так, возникновения у нас Никколо ди Мартти, хм… небольших разногласий, посещение мною Италии вполне могло повлечь за собой определенные сложности. Но чтоб вот так, сразу, и браунингом в физиономию? Я присмотрелся. За пистолетом виднелись довольно миловидное лицо с большими серыми глазами и белый шерстяной берет.

– Руки вверх, – сообщило мне лицо в берете, – и не вздумайте…

– Не вздумаю, – тотчас же согласился я, – даже не попытаюсь. А вы кто?

– Ортенсия Пикколо… ой… это я здесь задаю вопросы!

– Конечно, конечно, я понимаю… Кстати, вы забыли его с предохранителя снять.

– Да? – она поднесла пистолет к груди, и стала его внимательно рассматривать, видимо пытаясь сообразить, где находится предохранитель.

– Позвольте, – я попытался отобрать у нее браунинг.

– Что вы делаете? – девушка еще крепче ухватилась за рукоятку.

– Пытаюсь спасти себя, вас и мебель от последствий неосторожного обращения с оружием, да отпустите же вы его, наконец.

После непродолжительного перетягивания пистолета победа осталась за грубой силой. Лишившись браунинга, нежданная гостья упала в кресло и закрыла лицо ладонями. «Сейчас заплачет» – подумал я. Но она не заплакала, а подняв голову, посмотрела на меня большими серыми глазами.

– Пожалуйста, только скажите где мой отец? Что вы с ним сделали?

– Хм… вообще-то я сам собирался задать вам этот вопрос. В смысле первый… В смысле о профессоре… Вы ведь его родственница?

– Дочь… То есть это не вы его… – она сглотнула, – похитили? - Тут она все-таки заплакала.

– Похитил? – я осознал, что все намного хуже, чем мне казалось еще сегодня утром, – у вас есть что-нибудь выпить?

Она отрицательно замотала головой. Так, профессор был трезвенником. Или язвенником… Но почему был? Есть! Отставить пессимизм.

– Может, хотя бы валерьянка?

– Там – девушка неопределенно махнула рукой. Взглянув в указанном направлении, я обнаружил там аптечку. Надеюсь, окрестные коты не сбегутся.

– Выпейте и успокойтесь, – я вручил ей стакан воды с валерианой. Она выпила, и даже перестала плакать.

– Прекрасно, а теперь подробно расскажите мне, что случилось с профессором? – перешел я к делу. Она молча протянула распечатанный конверт. Внутри оказалось письмо.

"Милая Ортенсия. Я был вынужден срочно покинуть Турин. Неотложные дела. Со мной все в порядке. Не покидай университет, и, ради всего святого, не пытайся разыскать меня ни под каким видом. Когда будет нужно, я с тобой свяжусь. Ничего не предпринимай и никому не говори, что я уехал. Не вздумай обращаться в полицию. Твой любящий отец Гульельмо"

– И почему вы решили, что его именно похитили? - Она посмотрела на меня как на идиота.

– У отца конференция, лекции… Он никогда не уезжал так внезапно! Еще два дня назад он был у меня дома, мы обсуждали планы на эту неделю, а сегодня днем я получаю это письмо! Прибегаю к нему, а тут… Он умчался, бросив все, никому не сказав ни слова…

«Забыв запереть входную дверь и выключить свет в кабинете» – подумал я, но вслух уточнять ничего не стал.

– … и это упоминание про полицию. У него никогда не было проблем с властями! Я так испугалась, взяла у друга пистолет и бросилась сюда… Я думала… думала… А вы, собственно, кто? Полицейский?

– Нет. Меня зовут Танкред Бронн. Университет Карла Великого. Доцент кафедры древних языков.

– Ортенсия Пикколо, учусь на медицинском факультете. Но что вы делали в квартире моего отца? Вы с ним знакомы?

– Не то чтобы очень близко. Мы как-то плыли с ним из Александрии. В одной каюте…

– Так вы и есть тот самый таинственно исчезнувший молодой человек?!

– Да, в силу ряда обстоятельств, я был вынужден спешно покинуть борт…

– Посреди моря?

– Не будем ворошить старого, синьорина. Я всего лишь хотел поговорить с вашим отцом об одном весьма интересном деле, и не меньше вашего озадачен его внезапным отсутствием.

Девушка посмотрела на меня с явным подозрением. Похоже, мои заверения ее не убедили. Я осмотрел почтовый конверт. Адрес отправителя, как и следовало ожидать, отсутствовал, но штемпель исходящего почтового отделения никуда не делся. Почтамт Марселя. Франция. Либо похитители слишком глупы, либо наоборот, это ловушка. Либо профессора вообще никто не похищал, и он ударился в бега по какой-то одному ему ведомой причине. Так или иначе, мне крайне необходимо его разыскать. Учитывая, что у меня в Марселе оставались некоторые старые связи, это не представлялось таким уж невыполнимым.

Тут мой взгляд упал на лежавшую на столе почту. Письма даже не были распечатаны. Профессор явно покинул квартиру весьма поспешно. Я начал перебирать конверты. Мало ли что… Оп-па. Вот этот конвертик имеет обратным адресом французский археологический институт. С чего бы это к профессору-змееведу так зачастили археологи?

Я не долго думая разорвал конверт и бегло пробежал глазами письмо. Проклятье, дю Понт меня опередил. В письме он интересовался возможностью побеседовать с профессором Пикколо об экспедиции в Верхний Египет десятилетней давности и просил о сотрудничестве по ряду вопросов, которые обещал подробно изложить при личной встрече. Интересно, как это связано с исчезновением Гульельмо и марсельским почтамтом, откуда было отправлено послание его дочери? И вообще, сколько еще участников в этой гонке за свитками Александрийской библиотеки?

– Вы точно не из полиции? – с подозрением спросила Ортенсия, внимательно наблюдавшая за моими действиями.

– Точно. - Я вернул послание дю Понта на стол.

– Подведем итоги. Вы, синьорина, вернетесь домой и будете ждать весточки от вашего отца. Я попробую что-нибудь выяснить о его судьбе, и сразу же напишу вам, как только что-нибудь прояснится.

– А что это вы тут распоряжаетесь? – к дочери профессора начала возвращаться прежняя решительность, – и отдайте мне пистолет. - Я протянул ей браунинг.