Най полной грудью вдыхал ее аромат. Он нее не пахло ни потом, ни похотью, ни дешевым пивом. Именно такие запахи обычно исходят от продажных девок. От этой женщины пахло страхом, влажным деревом и розами. Все его тело неожиданно напряглось. Он не стал дожидаться, когда она в ужасе отшатнется от него, и, осторожно взяв ее за плечи, мягко отстранил от себя, как бы давая ей этим понять, что бояться нечего. Она быстро повернулась к нему спиной, а он проклинал про себя вуаль, которая скрывала ее лицо.

— А теперь скажите мне, что же это за дьявол прыгнул на меня из корзины? — спросил он, борясь с искушением снять с нее шляпу.

— Из корзины, говорите? О-о… — произнесла она и начала оглядываться по сторонам. — Это Шекспир, мой бедный кот. Он, наверное, сильно испугался. Куда же он мог подеваться?

— Кот? Какого черта вы взяли с собой кота в такое трудное путешествие? Вы что, совсем не дружите с головой?

Она вдруг резко отпрянула назад, защищая рукой лицо.

— Господи, твоя воля! — раздраженно проворчал он. Его разозлило то, что она подумала, будто он может ее ударить. Он сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. — Ваш глупый кот где-то на этом дереве, — произнес он, стараясь говорить как можно спокойнее. — Думаю, что когда он проголодается, то спустится вниз. А сейчас скажите мне — вы хотите пообедать здесь или мы остановимся в каком-нибудь придорожном трактире?

Она не сразу ответила на его вопрос. Наконец она опустила руку и посмотрела на него.

— Давайте здесь, п-пожалуйста. Я с недавнего времени стараюсь избегать встреч с незнакомыми людьми, а в трактирах всегда многолюдно.

— Это меня вполне устраивает.

Он отвел лошадей к деревьям, оставив вдову Виллард искать своего кота. Ее голос дрожал от волнения, когда она звала своего любимца.

Най как раз стреноживал веревкой ее лошадь, когда она появилась на маленькой поляне. Краем глаза он заметил, что она поморщилась от боли, усаживаясь на бревно у ручья. Она крепко прижимала к груди серого кота, который, похоже, чувствовал себя в полной безопасности, сидя на руках у хозяйки. Най резко встряхнул головой, подумав о том, что такая слабая и беспомощная женщина, как эта вдова, не сможет пережить все тяготы нелегкого путешествия до Орегона. Для нее уже будет большой удачей, если она сумеет добраться целой и невредимой до форта Керни, расположенного на реке Платт.

— Если вы хотите чем-нибудь наполнить свой желудок, то вам для этого придется потрудиться, — сказал Най, сам не понимая, почему он злится на нее. Какое ему дело до того, вынесет она эту трудную дорогу или нет? — Я нанялся к вам проводником, а не слугой. Для начала вы должны научиться ухаживать за собственной лошадью.

— Однако животное уже мирно щиплет травку, да и ручей находится прямо возле нее. Что же ей еще нужно? — спросила женщина тихо, словно оправдываясь.

Най подошел к мешку с провизией, который был приторочен у седла его лошади.

— Чего же мне еще ожидать после того, как я целый день тащился за идиоткой, которая впервые в своей жизни села на лошадь?

Она выпрямилась, как струна, и резко ответила ему:

— Может быть, я, как вы, мистер Най, совершенно справедливо заметили, и новичок в этом деле, но я не идиотка.

— В таком случае, думаю, вы и сами все прекрасно понимаете.

Его слова повергли ее в такое изумление, что она замерла на месте как вкопанная и смотрела на него во все глаза, пока он занимался костром. Потом она повернулась и подошла к своей лошади. Он обратил внимание на то, что она старалась держаться от нее на безопасном расстоянии, и громко прыснул.

— Ну, животное, — ласково обратилась она к лошади, — и чего же ты хочешь? Чтобы с тебя сняли седло? Без него тебе будет лучше, не так ли?

Подперев рукой подбородок, она принялась внимательно разглядывать седло. Он подумал, что она, наверное, пытается вспомнить, как Шон О’Кейзи закреплял это седло. Най как раз набирал в чайник воду из ручья и увидел, что она смотрит на него. Однако он сделал вид, что не заметил этого. Она должна сама научиться седлать свою лошадь, и он не собирался ей в этом помогать.

— Хорошо, — прошептала она, осторожно приближаясь к лошади. — Я только хочу сделать так, чтобы тебе было удобно, поэтому веди себя прилично и не пытайся укусить меня.

Она сняла с лошади корзину, саквояж и постельные принадлежности, а потом положила все это на чистое и ровное место возле костра. Потом она начала развязывать подпругу, все время настороженно поглядывая на голову животного, чтобы успеть отскочить на безопасное расстояние, если оно вдруг решит проявить враждебность. Ей наконец удалось развязать подпругу, и теперь она пыталась снять седло с лошади, однако обнаружила, что оно было довольно тяжелым, и ей не удастся сделать это. Она отчаянно старалась приподнять его, но потом, очевидно поняв, что это бесполезно, просто столкнула седло на землю, отпрыгнув от лошади.

— Думаю, что таким способом тоже можно расседлать лошадь, — произнес Най, даже не пытаясь скрыть своего пренебрежения. — Этот кусок кожи не представляет собой никакой ценности, однако будет нелегко найти новое седло, поэтому советую вам относиться к нему бережнее.

Вынув изо рта изжеванную зубочистку, он швырнул ее в огонь.

— Вы взяли с собой одежду для верховой езды?

— Я считаю, что вам не должно быть никакого дела до моего гардероба, — резко ответила она.

Он пожал плечами и повернулся к ней спиной, продолжая заниматься приготовлением обеда. Эта женщина была довольно храброй и мужественной, этого у нее нельзя было отнять. Однако этого ей будет явно не достаточно для того, чтобы завершить начатое дело.

Их меню было довольно бесхитростным. Они пили густой кофе (причем он был таким густым, что его почти можно было есть ложкой), ели жареный бекон с хлебом, макая хлеб в жир, оставшийся после жарки бекона. Най думал, что вдова пожалуется на усталость и откажется от обеда, однако она с большим аппетитом принялась за еду, отвлекаясь только для того, чтобы бросить своему коту кусочек получше.

Сидя по другую сторону костра, Най наблюдал за тем, как она ела и одновременно пыталась прикрывать свое лицо вуалью. Это еще больше распалило его любопытство. Эта глупая женщина даже не сняла перчатки. Покончив с едой, она начала играть со своим котом, бросая ему завязанный в узел кусочек сыромятной кожи. Кот осторожно подкрадывался к игрушке и набрасывался на нее, как будто это была живая мышь. Потом он с гордостью приносил свою добычу хозяйке. Она что-то ласково говорила коту и гладила его, пока он не замурлыкал так громко, что его услышал даже Най, находившийся в нескольких метрах от животного.

Най от досады даже покачал головой. Эта женщина была самой обычной старой девой, которой не о ком было заботиться, кроме этого хитрющего кота. Он выгибал свою лоснящуюся спинку, чтобы она могла ее погладить, и терся головой о ее ногу. Интересно все же, что скрывается под этим огромным плащом и нелепой вуалью? Как же все-таки выглядит эта женщина? Ему было известно только то, что у нее стройная фигура. Ткань, из которой было сшито ее платье, явно хорошего качества, а сама она, похоже, женщина образованная. Ее голос звучит молодо и задорно, однако держится она чопорно и жеманничает, словно глубокая старуха. С каждым часом ему все больше хотелось увидеть ее лицо и разгадать ее тайну.

От кого она убегала? Может быть, от жестокого и безжалостного мужа? Или, возможно, она скрывалась от правосудия? Или пыталась убежать от своего далеко не безупречного прошлого, надеясь забыть о нем? Он наверняка знал только одно — она жила в Сент-Луисе или в его окрестностях. Это почти ничем не могло ему помочь, но все же хоть что-то ему уже было известно.

Наступил вечер, и стало прохладно. Вдова еще плотнее закуталась в свой плащ. Она зевнула, при этом грациозно подняв затянутую в перчатку руку и прикрыв ею рот, а потом спросила у него, когда он собирается ставить палатку.

— Какую палатку? — удивился он.