Пока сотрудники делали ставки, какую роль Мари играла, играет или будет играть в жизни их шефа, она оказалась в святая святых своего грозного истца.

— Все шалишь? — утвердительно спросил Анри.

— Да, — ответила Мари, решив, что юлить смысла нет. Без приглашения прошла вперед и плюхнулась в удобное креслице. По изумленному лицу Анри поняла, что угадала — креслице принадлежало ему.

— Какой трон, всегда мечтала посидеть на месте главного редактора, — удовлетворено ответила она. — Что теперь, снова будешь драться?

Анри сел на стул попроще и уставился на Мари во все глаза. В этих глазах Мари без труда прочитала глубокий посыл на рабочее место.

— Эй, я еще не получила свое задание, где оно? — возмутилась она, креслице ей очень понравилось, а суровое лицо Анри, такое серьезное, вдумчивое, интеллигентное, сексуальное (и куда это мысли забрели?)  будило совсем не те чувства, с которыми она пришла, чтоб разметать несчастное издательство.

— Где моя работа? Я пошла…, обойдусь, в виде исключения, без концепции… и контрацепции…

Анри покинул свой стул и не спеша приблизился к ней мягкой походочкой. Очевидно, он уже оправился от эскапады, и бравада девушки его совсем не смущала.

— Я позабочусь об этом, — доверительно пообещал он, склонившись к губам Мари.

— О чем, о ксерокопии?

— Нет, о контрацепции…

— И чем это ты привык заниматься в своем кабинете?! — делано возмутилась Мари между поцелуями.

— Ну, собеседования провожу… — между делом выдохнул Анри.

— Надеюсь, такие собеседования только с дамами? — поцелуй забрал воздух и Мари находилась в состоянии отмирания мозга.

— Ну ты и стерва! — восхищенно воскликнул Анри, сажая девушку к себе на колени — поцелуи требовали продолжения и углубления.

— Я даже не успела принять участие в ставках на наш роман, сейчас бы выиграла денег и была бы свободна!

Анри зарычав над законной добычей, чуть не подавился застежкой от бюстгальтера.

— Да они на обеды спорят, разве что выиграла бы пару чашек кофе с бутербродами, — съязвил он. — Забудь о свободе — ты принадлежишь мне.

Мари оказала первую медицинскую помощь, выпутав Анри из своего белья.

— Я не умею ксерокопировать, — между юбкой и трусиками (в такой очереди они покидали свою госпожу), — пожаловалась она.

Анри буркнул что-то насчет кляпа и Мари заткнулась. «А я вроде бы раньше не любила болтать во время секса», — отметила она, расположившись уже на коленях Анри, вернувшего себе право на уютное креслице.

— Если собираешься мучаться совестью на счет случившегося, — сразу предупредил ее Анри, — знай, я буду нем как могила, и никому не расскажу, чем мы тут занимались.

— Боюсь, нашу концепцию слышали и обсуждали не только мы.

— Кабинет звуконепроницаем.

— Развратник! Тогда еще хуже, о ее содержании строили догадки. Нет ничего более изощреннее фантазии неудовлетворенного любопытства сотрудников!

— Почему теперь стыдно мне? — задался философской мыслью коварный соблазнитель.

— Тебя тут знают, а я тут первый раз. Ладно, ладно второй, хватит мне напоминать о первом… Я уже и так без сил! И домой пора… на улице стемнело.

Анри схватился за голову, но лицо его не выражало печали и раскаяния:

— Ничего себе!

— Да, разговор был долгий и обстоятельный, — рассмеялась Мари.

— Хватит разговоры вести, я уже домой хочу и так целый день, как на амбразуре: от звонков и посетителей отбиваюсь, — буркнула секретарша в полуоткрытую дверь, — и уборщицу жалко! Сколько уже можно, идите домой.

— К тебе или ко мне? — по-деловому спросил Анри, и сам ответил. — Конечно, ко мне.

Мари застонала: терпеть не могла ночевать в незнакомых местах.

========== 13. Утро вечера мудренее ==========

        Пока ехали в машине по городу, пока выезжали в пригород, Мари еще держала себя в руках, но как только открылись ворота в уютный и приветливый двор, у нее, как у кошки, шерсть стала дыбом и полезли когти. Последняя связная мысль была о чистых колготках, где их взять (Бог с ними трусами, так и остались украшать кабинет Анри, — то-то уборщица будет рада находке, Мари как-то с их поисками не повезло). Из машины выходить категорически не хотелось, хотелось наоборот зацепиться всеми конечностями и не вылезать ни за что. Девушка сделала дыхательное упражнение, мысленно дала себе подзатыльник и с сияющей улыбкой, опираясь на протянутую руку любовника, грациозно вышла и осмотрелась. Не грянул бой барабанов, соседи не выскочили поглазеть, и даже свет садовых фонарей не высветил больше, чем положено — каменную аллею к милому жилищу: ни тебе каких-либо ужасных и замысловатых статуй, ни оскаленной морды на входной двери, — свежий запах травы и немного — осенних листьев. Анри, которому одного взгляда хватило, чтобы понять — гостья готова сорваться и дать деру, решительно и неожиданно, вырвав короткий писк у Мари, подхватил ее на руки, и с этой ношей зашел в дом.

В доме было тепло, сразу хотелось разуться и пойти посмотреть, чем это вкусным пахнет на кухне, но для Мари это был сигнал тревоги — вот-вот клетка захлопнется и она окажется одна со своими страхами и комплексами, Анри ей виделся чуть ли не врагом номер один, в войне, которую она долгое время вела за свою свободу и независимость.

«Все пропало!» — эта мысль посетила ее по дороге в ванную комнату под конвоем Анри. «Все пропало!» — думала она, когда тот включил теплую водичку в ванной и предложил Мари насладиться ею вместе. «Так быстрее, и есть хочется, залезай, чего же ты…» — при этом смотря голодными глазам совсем не в сторону кухни. «Все пропало… и черт с ним», — решила она, не почувствовав в очередной раз горечи от этой мысли. Что-то сломалось в ее сознании и мир, полный ощущений, свалился на нее. Она, вынырнув на поверхность в прямом и переносном смысле, почувствовала себя новым человеком, прежде всего — больше не одиноким. Она заинтересовано огляделась. Посмотреть было на что: разрумяненный веселый Анри, который как раз рассказывал и наглядно показывал, что мочалка вовсе не нужна, если хочешь помыться качественно.

— Я уже испугался, что тебя выкрали инопланетяне! — восхитился он, встретив осмысленный взгляд девушки. — Мари, моя Мари. — Мари набрала полные ладони пены, прицелилась, и при виде вспененного Анри вопрос о колготках пропал из сознания, как будто его никогда и не было.

Уставшие и безмерно счастливые они завались спать под самое утро.

— Что?! Пожар! — Мари испугано вскочила на кровати.

— Дорогая — это будильник, механизм, который поднимает утром на работу, — не менее сонный Анри улыбнулся и поцеловал ее.